Не скажу, усмехнулся зеленоглазый.
А я тебя я задумалась, чем бы его припугнуть? И
Изобьешь? изумился он.
Наглец!
Нет! Я тебя и! слово испарилось из моей памяти, то ли по причине вчерашних возлияний, то ли просто так само по себе.
Испепелишь? продолжал он измываться.
Нет! отрезала я. И
Он водил пальцами по припухшим губам, и я тут же вспомнила их сладкий вкус, и его язык, сплетающийся с моим. Мне нестерпимо захотелось повторить урок поцелуев, но усилием воли я сдержалась. Мысль о том, было ли что-то, кроме поцелуев, я откинула, надеясь, что не было. Но усмешка парня была такой загадочной, что мурашки прошлись по моей спине и сыпанули в ноги. Девическая честьэто не пустой звук, тот, кто ее забрал, тот и должен жениться, желательно, побыстрее. А кто этот бродяга без рубашки? Я даже имени его не знаю, не то, что типа магии! О, черная повелительница мертвых, прекрасная Авликая! О так говаривала моя старая няня, когда подгорала каша из товеля и убегало козье молоко, забытое ею на магической плите.
Информирую! выдала я, наконец. Ячужая невеста!
Помню, я помню, этого, как его? зеленоглазый помахал рукой, пытаясь выговорить заковыристое имечко моего жениха.
Иеронимуса Фертейнского! помогла я ему.
Имя почему-то произвело странный эффект: парень посмотрел на мои губы, слегка покраснел, кажется, нам пришла в голову одна и та же мысль.
Ладно, я придвинулась к нему, целуемся на прощание и разбегаемся.
То есть как это? спросил он.
Не хочешь целоваться, не надо, надулась я.
Отчего ж не поцеловаться, он обнял меня горячими руками и прижал к себе. Но прощаться нам еще
Я закрыла глаза, а потом вытаращила, потому что мои розовые штанишки, с вышитыми белыми бабочками, показались мне совершенно лишними, и рубашка распахнулась, будто была живой и подыгрывала своему хозяину. Да, рубашка была этого зеленоглазого недоразумения среди магов.
Его руки смяли мою грудь, а я, несовершеннолетняя воспитанная девица, восемнадцати лет отроду, вцепилась в волосы парня, как дикая камарранда! Мое строгое воспитание обливалось слезами, но перебирать блестящие мягкие пряди было необыкновенно приятно.
ра-а-ано прошептал он, стягивая рубаху с моих плеч.
Э-э ты чего? возмутилась я, но его тонкие пальцы заскользили по моим плечам, вызывая сладкую истому и желание сорвать оставшиеся тряпки, отделяющие меня от наслаждения и того чего я и не представляла, но предчувствовала, такого сладкого, такого важного сейчас. Самого важного
Горячие губы парня прихватили соски, потом ткнулись в ложбинку между грудями.
А почему я в твоей рубашке проснулась? выдохнула я, борясь с яркими всполохами в глазах и сладким томлением между ног.
Потому он задыхался, платье свое ты испортила о милая-а-а-а
Неужели меня вытошнило? мои руки дрожали, колени подгибались, внутри пылало и горело.
Нет, соус вылила, целое блюдо он рывком прижал меня к себе, резко дернулся и обнял опять, но нежнее, мягче.
Ты красивая пробормотал он, откидываясь на подушки, которые все до одной подгреб под себя.
Заезжено, буркнула я, чувствуя, что меня обманули, словно увлекательная книга оборвалась на самом интересном месте.
Хорошо, усмехнулся грустно он, твои глаза, как ночь, пронизанная светом далеких звезд.
Его губы ласкали мои веки, щеки, виски. Я почувствовала себя очень странно, мне хотелось большего. Но подлый зеленоглазый остановился.
Твои губы, как лепестки последнего шиповника, цветущего на пике лета, его губы коснулись моих, потом он поцеловал меня, совершенно иначе, нежно, нежно, усиливая невыносимое томление.
Твои волосы но я ухватила его за черные пряди и прижала его рот к своему, просовывая язык так далеко, как только возможно и прикусывая зубами нижнюю губу зеленоглазого поганца.
Какие еще волосы, если мы с губами не договорили! прошипела я, оторвавшись от него, чтобы вдохнуть.
Оу! Зубы, как жемчуг, острые и беспощадные, к любимым, как к врагам выдохнул он, сдергивая рубашку с меня и просовывая руку в мои штанишки, а потом между бедер.
Нет! Я ведь девушка? прозвучало полуутвердительно-полувопросительно.
Он не ответил, но руку вынул, чтобы пропеть на ухо:
Волосызолотой поток на рассвете в горах Рэйнсмарры, и нахально повторил движение, на этот раз просунув пальцы гораздо дальше между моих ног и
Ты говори, прошептала я, не останавливайся, и потерлась о его пальцы внутри меня, понимая, что мои слова прозвучали двусмысленно.
Но на это мне было наплевать. На все было наплевать, если быть честной перед самой собой.
Да выдохнул он, целуя мои груди и облизывая соски, так что я вся потянулась за его языком, и насадила себя на его пальцы.
Было больно, он как-то догадался об этом и быстро вынул руку, чтобы потом опять просунуть пальцы между бедер.
Кожа, белая и сладкая-а-а, как как молоко горной камарранды, прошептал он, вызвав мой смешок.
Но умный мальчик, не стал уточнять, что меня рассмешило, а продолжал целовать, гладить, пробовать на вкус и сводить с ума. Между ног у меня стало влажно и очень томительно, такое чувство, что развернула конфету, даже облизала, но съесть не дают, вот, вот еще немного и будет сладко
Ну, же простонала я, не понимая, что говорю и зачем.
Бедра такие округлые, мягкие и
Моя правая ладошка скользнула за пояс его штанов, сначала он замер, поймав ее там, где ей было не место, а потом с неохотой вытолкнул мои пальцы, пробормотав:
нежные-э-э-э
Но моя правая рука оказалась своевольной и снова быстро просунулась за пояс, обхватила твердый член и сжала легонько.
Парень коротко дернулся, а потом заерзал, его горячий член становился тверже в моей руке, я осторожно сжимала его, старясь не причинить боли.
Крепче, прошептал мне на ухо зеленоглазый.
Я изнахалилась, и вторая моя рука нырнула туда же, теперь я трогала, сжимала, но смотрела с интересом в его лицо. В его глазах сияли мои крошечные отражения. Он вздрогнул и прижал меня к себе, чуть не вывернув мои руки, но опомнился и осторожно освободил мои ладони, а меня поцеловал, просунув свои пальцы в мои штанишки и резко коснувшись меня между бедрами.
Ой! Что это было?!
Внутри взорвалось и рассыпалось звездочками. Странное приятное и непонятное чувство сладости, когда конфета только во рту оказалась, аромат и сладость можно распробовать, вот только невозможно сладостно было между ног, и все тело радостно расправилось, распрямилось, изменяясь и изменяя разуму, который твердил, что надо бежать отсюда и как можно скорее.
Я помедлила несколько вздохов в объятиях зеленоглазого и встала рывком, буркнула:
Приятно было познакомиться, теперь мне надо было все-таки убираться отсюда и ехать в королевскую высшую академию боевых магов.
Ведь яразумная молодая леди, и экзамены начнутся через два дня.
Мне пора было снять чужую рубашку и надеть свое платье. Я только вытянула из сумки, брошенной в угол комнаты, серое дорожное платьице и начала снимать рубаху бродяги-мага, как он зашелестел бумагами и сообщил:
Куда это ты собралась? Никуда не поедешь, вчера ты дала мне слово мага, что поступишь в Королевский Университет Некромантии! Вот документик! И подпись твоя! И печать магии тоже твоя!
Я рванулась в распахнувшейся рубашке к документу в его руках, успела рассмотреть свою подпись и печать, но зеленоглазый быстренько убрал пергамент в карман штанов.
Надо было отобрать возмутительную записку!
Как?
Я оглядела мага. Силой? Не выйдет, после вчерашнего я чувствовала пустоту магического резерва.
Хитростью?
Но он видит меня насквозь. Особенно сейчас, когда я дала рубашке слететь с меня на пол, обнажив груди, и осталась в одних коротеньких розовых штанишках.
Это подделка, начала я издалека, я была вчера не в состоянии здраво мыслить.
Угу, зеленоглазый только крякнул, подбирая свою рубашку с пола.
Что делать? Как выбраться из ловушки, в которую я загнала себя сама? Как?
Я вдруг отчетливо вспомнила разговор няни и молоденькой служанки о мужчинах, подслушанный мной, крепко схватила парня за пояс и утянула на пол. Мне, конечно, будет неудобно, но мы будем на одном уровне. Главное добраться до кармана в его штанах. Я подползла к парню на коленях, сняла его штаны и задумчиво уставилась на член.