Но она поцеловала обоих и поблагодарила, обещая примерить платье позже и примерила цепочку для папе, когда мама вышла на кухню, чтобы убрать оставшийся торт. Она надела его поверх цепочки с крестом, которую дал ей Шейн.
Вот так, сказал папа, пытаясь быть полезны. Давай я сниму другое.
Нет! Она прикрыла рукой цепочку Шейна и попятилась с широко распахнутыми глазами, а отец выглядел задетым и сконфуженным. Прости. Я я никогда не снимаю эту цепочку. Это был подарок.
И тогда он понял.
- О-оо. Видимо от этого парня?
Она кивнула, и слезы снова накатили на глаза, распаляя жар. Папа раскрыл объятия и на мгновение крепко обнял, а потом прошептал:
- Все будет в хорошо, дорогая. Не плачь.
Нет, не будет, сказала она горестно. Если только мы все не исправим, папа. Неужели ты не понимаешь? Нам нужно что-то сделать!
Он отстранился от нее на расстояние вытянутых рук и внимательно посмотрел усталыми выцветшими глазами. Совсем недавно его здоровье начало ухудшаться, и каждый раз, как Клер видела его, она волновалась все больше. Почему они не могли оставить моих родителей вне всего этого? Зачем они притащили их сюда, прямо в гущу этих игр?
Прежде все было хорошоладно, может не хорошо, но приемлемо. Когда она приехала в ТПУ, ей пришлось оставить ненормальное опасное общежитие, чтобы ощутить себя в безопасности, и она поселилась в Стеклянном доме с Евой, Шейном и Майклом.
Мама с папой оставались на безопасном расстоянии, вне этого города.
Так все и было, пока Амели не решила, что, заманив их сюда, сможет лучше управлять Клер. Теперь они были жителями Морганвилля. В ловушке. Так же, как и сама Клэр.
Милая, мы пытались уехать. На следующую же ночь твою мама упаковалась, и уехали, но наша машина заглохла на границе города. Его улыбка была слабой и какой-то угрюмой. Я думаю, что Мистер Бишоп не хотел бы, чтобы мы уезжали.
Клер немного полегчало от того, что они хотя бы попытались, но только на секундуа затем она поняла, что ее охватил еще больший ужас.
- Пап! Пожалуйста, больше не пытайтесь повторять это. Если вампиры поймают вас за границами города
Никто не покидает Морганвилль без разрешения; здесь имеются все виды охраны, чтобы предотвратить это, но тот факт, что вампиры были безжалостны, выслеживая уехавших людей, сдерживал большинство.
Я знаю. Он взял ее лицо в свои теплые руки и посмотрел на нее с такой любовью, что это разбивало ей сердце. Клер, ты думаешь что ты готова к этому миру, но ты не готова. Я не хочу, чтобы ты была в гуще всех этих событий. Ты еще слишком молода.
Она наградила его печальной улыбкой.
- Слишком поздно. Кроме того, папа, я уже не ребенокмне семнадцать. Посмотри на свечи на тортевот тебе доказательство.
Он поцелова лее в лоб.
- Я знаю. Но для меня ты всегда будешь пятилетней девчушкой, плачущей из-за ободранной коленки.
Мне неловко.
Я чувствовал то же самое, когда мои родители сказали мне это. Он смотрел, как она поиграла с крестом Шейна на цепочки. Ты собираешься в лабораторию?
Ты о чем? Ах, да-да.
Он знал, что она врала, она это чувствовала, и на миг ей показалось, что он назовет ее лгуньей. Но вместо этого он сказал:
- Пожалуйста, просто скажи мне, что ты не пойдешь сегодня спасать своего парня. Опять.
Она накрыла его руки своими.
- Папа. Не надо опять говорить мне, что я слишком молода. Я знаю, что я чувствую к Шейну.
Я совсем не это хотел сказать, ответил ей отец. Я пытаюсь объяснить тебе, что в данный момент влюбиться в любого парня в этом городе опасно. А влюбиться в этого парняэто самоубийство. Я не был бы в восторге и при нормальных обстоятельствах, а в этой ситуации вообще нет ничего нормального.
И он не шутил.
- Я не собираюсь делать глупости, пообещала она.
Хотя не была уверена, что действительно может сдержать данную клятву. Она с радостью сделала бы что-нибудь глупое, если бы это дало ей хоть одну минутку с Шейном.
- Папа, мне нужно идти. Спасибо за цепочку.
Он посмотрел на нее таким хмурым взглядом, что на секунду она подумала, что он запрет ее в своей комнате или сделает еще что-то в таком же духе. В любом случае она нашла бы способ выбраться, но она не хотела огорчать его еще больше, чем это было сейчас.
Наконец, он вздохнул и покачал головой.
- Пожалуйста, дорогая. С Днем Рождения. Будь осторожна.
Она постояла немного, глядя как он ковыряет свой кусочек торта. Казалось, он не голоден. Он похудел, и выглядел старше, чем был всего лишь год назад. Он поймал ее взгляд.
- Клер, я в порядке. Не делай такое лицо.
Какое такое?
Невинный вид на него не подействовал.
- А вот такоемой папа болен, а я его оставляю и мне за это стыдно.
А-а-, ты об этом. Она попыталась улыбнуться. Прости.
Мама на кухне суетилась, как пчела в эспрессо. Пока Клер ставила тарелки в мойку, мама трещала миллион слов в минутуо платье и о том, что она была уверена, что Клер в нем будет выглядеть просто идеально, и им просто необходимо спланировать выход в хороший ресторан на этой неделе и отпраздновать с шиком. Затем она перешла на своих новых друзей в Карточном Клубе, с которыми они играли в бридж и пили джин, а иногда и что-нибудь покрепче. Она говорила обо всем и ни о чем.
Морганвилль казался нормальным городом, но это было совсем не так. Случайные путешественники приезжали и уезжали, и никто ни о чем не догадывался; даже большинство студентов оставались в границах университетского городка, и проводили свое время совершенно не заботясь о том, что происходит на самом делеТПУ об этом позаботился самолично. Для людей, которые здесь проживалинастоящих местных, Морганвилль был тюремным лагерем и все они были заключенными, и были слишком напуганы, чтобы говорить об этом в открытую. Клер слушала, а ее терпение натянулось, как тонкий полиэтиленовый пакетик, готовый разорваться, и в конце концов она прервала ее, чтобы торопливо бросить.
- Спасибо. Скоро вернусь. Люблю тебя, мама.
Мама остановилась и крепко зажмурилась.
- Клер, начала она совершено другим тоном, неподдельным. Я бы не хотела, чтобы ты сегодня куда-то ходила. Я бы хотела, чтобы ты осталась дома, прошу тебя.
Клер остановилась в дверях.
- Мам, я не могу, сказала она. Я не собираюсь оставаться в стороне. Если вы можете, я все понимаю, но не я, вы не так меня воспитали.
Мама Клер разбила тарелку. Просто ударила ею о край раковины и та разлетелась на множество мелких осколков, рассыпавшихся по столу и по полу.
А потом просто застыла, и только плечи подрагивали.
Все хорошо, сказала Клер, и быстро подобрала осколки с пола, затем смела оставшиеся со стола. Мам, все хорошо. Я не боюсь.
Ее мама засмеялась. Это был нервный истерический смех, и это испугало Клер до чертиков.
- Ты не боишься? Ну хорошо, а я боюсь, Клер. Я напугана как никогда не была в моей жизни. Не ходи. Только не сегодня. Пожалуйста останься дома.
Клер застыла на несколько секунд, глубоко вздохнула и выкинула разбитый китайский фарфор в мусорку.
Мне очень жаль, но я должна сделать это, ответила она. Мам
Тогда иди. И она повернулась к раковине, взяла еще одну тарелку, которую окунула в мыльную воду и стала мыть с особой тщательностью, как будто собиралась стереть розовые розы с китайского фарфора.
Клер направилась в свою комнату, повесила платье в шкаф и схватила свой обшарпанный рюкзак в углу. А когда выходила, бросила взгляд фотографию, прилепленную к краю ее зеркала. Фотографию их Стеклянного домаШейн, Ева, она сама и Майкл, и все смеются. Это единственная фотография, которая у нее была, где все они вместе. Она была рада, что та была такой жизнерадостной, даже если она была немного затемненной и не в фокусе. Дурацкие камеры мобильников.
Внезапно она схватила фотографию и сунула ее в свой рюкзак.
Остальная часть комнаты была как капсула времениМама хранила все ее вещи из средней школы, и начальной, и даже детского сада, все ее плюшевые игрушки, постеры и красочные дневники. Ее карточки покемонов, научные проекты. Ее наклейки планет и звезд, светящиеся в темноте на потолке. Все ее дипломы, медали и награды.
Она ощутила себя такой далекой от всего этого, как будто это принадлежало другому человеку. Кому-то, кто не видит свое блестящее будущее в роли приспешницы зла, и не пойман в ловушку Морганвилля до конца своих дней.