Коридор повернул влево, и перед ним появилась огромная резная дверь его апартаментовсо знаком пылающей звезды и инкрустированной золотом личной монограммой Валентина«ЛВК».
Тизана, где ты? позвал он.
Я здесь, мой повелитель, откликнулась толковательница снов.
Отлично. Я хочу, чтобы ты вошла в покои вместе со мной. Еще Делиамбер и Слит. Больше никто. Понятно?
Могу ли я тоже войти? раздался голос из свиты понтифика.
Это был тощий тонкогубый человек со странной пепельной кожей, и в следующее мгновение Валентин узнал егоСепултров, личный врач понтифика Тивераса.
Валентин покачал головой:
Благодарю за заботу, но, думаю, вы не понадобитесь.
Но, мой повелитель, столь внезапный обморок требует диагноза.
Его слова не лишены смысла, тихо заметил Тунигорн.
Валентин пожал плечами:
Ладно. Но попозже. Сперва позвольте мне поговорить с моими советниками, добрый Сепултров. А потом можете постучать мне по коленкам, если вам так уж хочется. Тизана, Делиамбер, пойдемте.
Собрав последние остатки царственного достоинства, он вошел в апартаменты, и когда тяжелая дверь закрылась, отсекая суетящуюся в коридоре толпу, с тяжелым вздохом рухнул на парчовую кровать, не скрывая дрожь облегчения.
Ваше высочество мягко начал Слит.
Постой. Подожди. Дай прийти в себя.
Он потер пульсирующий лоб и зудящие глаза. Делать вид, что он быстро и полностью пришел в себя после случившегося на банкете, чем бы оно ни было, далось ему дорогой ценой. Но постепенно силы все же возвращались к нему. Он посмотрел на толковательницу снов: эта крепкая, сильная, широкая в кости пожилая женщина казалась ему сейчас самой надежной опорой.
Тизана, сядь рядом со мной, произнес Валентин.
Она опустилась рядом с ним и обняла его за плечи. Да, подумал Валентин. О да, хорошо! Тепло возвращалось в его замерзшую душу, и тьма отступала. А Валентина переполняла любовь к Тизанекрепкой, надежной, мудрой; именно она в дни изгнания первая открыто приветствовала его как лорда Валентина, тогда как сам он все еще считал себя простым жонглером. Как много раз, уже в годы его царствования, она делила с ним открывающее разум вино сновидений и обнимала его, чтобы выведать все тайны тревожных картин, что являлись ему во сне! Как часто облегчала она ему тяжкое бремя власти!
Правда, Валентину так и не удалось уговорить ее и остальных товарищей по былым скитаниям обращаться к нему попросту, не как к короналю, а как к жонглеру Валентину когда-то. На «ты» с ним теперь разговаривали только несколько друзей самых юных лет да Карабелла.
Я очень испугалась, лорд Валентин, когда вы упали, а вы знаете, что меня нелегко напугать. Так вы считаете, что это было вино?
Да, так я сказал там, в коридоре.
Ну а я считаю, что вино тут ни при чем.
Пожалуй, что так. Делиамбер думает, что это были чары.
Чьи же? спросила Тизана.
Валентин посмотрел на врууна:
Чьи же?
Очень редко ему случалось видеть маленького колдуна в таком замешательстве: бесчисленные щупальца свивались и развивались, большие желтые глаза странно блестели, клюв, похожий на птичий, открывался и закрывался.
Я не знаю ответа, сказал в конце концов Делиамбер. Как и не все сны являются посланиями, так и не у всех чар есть создатели.
То есть заклинания создаются сами по себе? спросил Валентин.
Не совсем так, мой повелитель. Бывает, что чары появляются спонтанноизнутри, из пустот собственной души.
О чем ты, Делиамбер? Я что, навел порчу сам на себя?
Сны, чарыэто все одно и то же, мягко сказала Тизана. Это те или иные предчувствия в твоем сердце. Они пытаются стать видимыми и принимают форму знамений. Надвигается буря, и это ранние предвестники.
И ты так сразу все поняла? Знаешь, перед банкетом я видел дурной сон, и, скорее всего, он был наполнен знамениями, предчувствиями и признаками беды. Но ведь я ничего тебе не говорил, если, конечно, не болтал во сне.
Думаю, мой повелитель, что вам приснился хаос.
Валентин уставился на нее:
Откуда ты знаешь?
Пожав, плечами, Тизана ответила:
Потому что хаос должен наступить, и мы все об этом знаем. В мире осталось незаконченное дело, которое буквально взывает к завершению.
То есть меняющие облик, пробормотал Валентин.
Я не смею давать вам советы относительно государственных дел начала пожилая женщина.
Избавь меня от излишних церемоний. От советников мне нужны советы, а не политес.
Моя областьисключительно сны, сказала Тизана.
Мне снились снег на Замковой горе и жуткое землетрясение, расколовшее мир.
Растолковать вам этот сон, мой повелитель?
Как ты его растолкуешь, если мы еще не выпили вино сновидений?
Сомневаюсь, что это хорошая идея, заметил Делиамбер. С короналя более чем хватит видений на сегодня, и сонное вино лишь повредит ему. Считаю, толкование стоит отложить
Этот сон растолкует и ребенок, ответила ему Тизана, даже без вина. Землетрясение? Распавшийся на части мир? Что ж, мой повелитель, вы должны готовиться к худшему.
Но что ты все-таки имеешь в виду?
За нее ответил Слит:
Это знамения войны, ваше высочество.
Валентин повернулся и посмотрел на невысокого человека.
Война? выкрикнул он. Война? Я первым из короналей за восемь тысяч лет вывел войска на поле битвы. Неужели мне придется повторить это?
Мой повелитель, сказал Слит, вы и сами знаете, что война за реставрацию была лишь первым сражением настоящей, большой войны, которая сейчас назревает. Много веков все шло к этой войне, и, думаю, вы понимаете, что ее не избежать.
Неизбежных войн нет, ответил Валентин.
Вы уверены, мой повелитель?
Корональ взглянул на Слита с гневом и печалью и ничего не ответил. О сказанном только что он успел догадаться сам, без посторонней помощи, но не хотел слышать подтверждений своей догадки, чтобы не наполнять душу невыносимой тревогой. Он встал и принялся молча расхаживать по комнате. У противоположной от двери стены огромная и жутковатая скульптура из резных костей морского дракона: обращенные вверх сцепленные ладони с переплетенными пальцами, но с тем же успехом она могла изображать и огромную зловещую пасть со смыкающимися клыками. Валентин довольно долго стоял перед ней, бесцельно поглаживая лоснящуюся полированную кость. Незаконченное дело, сказала Тизана. Да. Да. Меняющие облик. Меняющие облик, метаморфы, пьюриварыназовите их как угодно, но они коренные жители Маджипура, и это у них первопоселенцы со звезд отобрали их чудесный мир четырнадцать тысяч лет назад. «Уже девятый год, думал Валентин, я стараюсь понять чаяния этого народа, но так ничего и не знаю о них».
Он повернулся и сказал:
Когда я поднялся, чтобы сказать тост, я думал о словах верховного глашатая Хорнкаста: «Корональэто мир, а мирэто корональ». И внезапно я стал Маджипуром, и через меня прошло все, что происходило во всех концах мира.
С вами уже бывало такое, сказала Тизана, в снах, которые я толковала вам: когда вы держали в правой руке двадцать миллиардов золотых нитей, растущих из земли, и другой сон, когда вы раскинули руки и обняли весь мир, и еще
В этот раз было по-другому, сказал Валентин, мир раскололся.
Как?
Буквально. Разлетелся на куски. Осталось только море тьмы, и я упал в него.
Хорнкаст сказал очень верно и точно, тихо ответила Тизана, вы и есть мир, ваше величество. Со всего мира к вам притягиваются дурные эмоции и мысли. Так что, ваше величество, это действительно было послание, но не от Повелительницы, не от Короля Снов, а от самого мира.
Валентин посмотрел на врууна:
Что скажешь на это, Делиамбер?
Я знаком с Тизаной уже лет пятьдесят и ни разу не услышал от нее ни единой глупости.
Значит, быть войне?
Уверен, что война уже началась, ответил Делиамбер.
Глава 2
Хиссун долго корил себя за опоздание на банкет. Первое официальное мероприятие с тех пор, как его неожиданно включили в свиту лорда Валентина, и он не успевает вовремя. Непростительно!
В чем-то это была вина его сестренки Эйлимур. Пока он возился с парадным облачением, она постоянно суетилась вокруг него: то поправляла цепь на плече, то ее не устраивали длина и покрой туники, то она находила на его начищенных до блеска башмаках пятна, которых не видел никто, кроме нее. Ей было пятнадцать леттрудный возраст для девочки, хотя Хиссун порой думал, что у девочек любой возраст трудный, и она пыталась вести себя как настоящая хозяйка, лезть повсюду со своей точкой зрения и вникать во все домашние дела.