Зря ты так, отвечала Альма, он не плохой человек. Просто пока ещё найти себя не может. А, может быть, уже и нашёл, но какая-то неведомая сила не даёт ему открыть дверь, за которой и есть это самое простое человеческое счастье.
То, что он не плохой, я даже не сомневаюсь, да и дверь эта волшебная действительно не каждому поддаётся. Одно тревожит: если не найдёт и не откроет, то есть крайне высокая вероятность, что потеряется навеки. И желательно в этот момент не находиться с ним рядом, чтобы нас тоже не зацепило.
Тогда мне суждено сгинутьс досадой отвечала Альма и высушила кружку браги.
Инквизитор поднял брови от удивления.
Я вообще заметил, что ты с ним нянчишься, как с младшим братом каким-то. Любовью двух возлюбленных здесь и не пахнет: любая другая бы давно от такого отвернулась, да ушла к кому-нибудь более достойному. А ты его спасаешь, чуть ли не сопли подтирая. Коль нужна ему вторая мама, пусть ищет, авось и найдёт. Себя же губить ради него не стоит. Вот потому и хочется спросить: какой смысл? Да и есть ли?
Есть! твёрдо отвечала девушка и покивала головой, как бы соглашаясь сама с собой, точно есть! Когда я с ним познакомилась, он был Другим, совсем другимчеловеком, с которым не пропадёшь и в самую страшную беду. Если тебе интересно, могу рассказать.
Валяй. Улыбнулся Реммет. Ему и самому стало интересно узнать побольше об этом молокососе, пусть по годам инквизитор и был немного старше Нистрама.
Когда познакомились, начала Альма, нам было по восемь лет. И произошла эта встреча при самых пренеприятнейших обстоятельствах. В тот день в Ральт, где жила наша семья, к бургомистру в качестве гостя приехал отец Нистрама Ванкред Парадайс. Среди встречавших лорда был и мой отец, как один из самых видных купцов нашего городка в то время. По идее там должна была быть и я, но вместо этого пошла гулять по окраинам, гоняя ворон. Как раз видела одним глазом момент заезда лорда Ванкреда в Ральт, перед тем как пошла гулять дальше. И, к моему несчастью, наткнулась на пару хулиганов чуть старше меня. Они начал приставать, дёргать за косички. В общем, делали всё, чем занимаются обыкновенные паршивцы. И когда я думала, что уже не отвяжусь от них, появился Нистрам, решивший при въезде в город слинять о старшего брата. Он былАльма рассмеялась, с щитом и мечом из дерева. Воскликнул: «Не смейте тронуть прекрасную принцессу, разбойники!» и ринулся на них. А эти его так сильно избили Как сейчас помню Нистрама, валявшегося в грязи, получавшего удары по ногам, по спине Он же за меня там страдал! Я пыталась помочь, но сделать ничего не смогла, разумеется, усмехнулась, куда мне против мальчишек. А эти хулиганы прекратили, когда перепугались, увидев, что тот не двигалсядумали, что убили его. В тот момент и слиняли. Потом я с трудом подняла Нистрама на ноги, отмыла от грязи. Он поблагодарил, попрощались, было, но, когда начали расходиться, оказалось, что нам по пути. Потом родители нас сильно ругали, этим сорванцам отрубили по кисти правой рукивсё-таки они на сына лорда руку подняли, а старшего брата Нистрама этот старый козёл наказал пятью ударами плетью за то, что недосмотрел. Мы же с Нистрамом после этого случая дружить начали. Старались видеться чаще.
Альма довольно улыбнулась и пустила скупую слезу.
Это был поступок достойный мужчины, кивнул Реммет.
А что потом былодовольно улыбнулась Альма, он мне во время одной из прогулок из тоненькой веточки молодого кустарника колечко сделал и предложил стать его женой, представляешь?
Ничего себе! И потом ты, наверно, рассмеялась или, быть может, дала ему пощёчину?
Нет. Я ответила согласием, пожала плечами Альма, глядя в пустоту, так что мы с ним уже, считай, обручены, Реммет. И мне с ним теперь по жизнипоследние слова проговорила ни много, ни мало обречённо.
Ну-с, колечко из веточки, это серьёзно. Прямо, обязывает ко всему.
Эй! Хватит, Реммет! усмехнулась Альма, глядя на инквизитора, не скрывавшего иронии, знаю, что глупо, но в своих мечтах я всё так себе и представляла. А потому счастлива.
Да я ничего не говорю! отвечал тот, помотав головой, действительно интересно и романтично. Да и приятно осознавать, что в наше время молодёжь не забывает о том, что такое честь, верность и клятва. Вы будете хорошей парой, сам же до сих пор удивлялся тому, что Альма в нём нашла, объяснив для себя их юностью.
Просто я хочу, чтобы ты понимал, почему я так его люблю и ценю, что готова ради него и в огонь, и в воду лезть, и даже нянчиться, пусть он дурень, каких ещё поискать надо. Вы, понятное дело, этого не понимаете и не поймёте. Никто не понимает. Но для меня это как единственный луч света, пробивающийся сквозь плотный строй туч. Это настоящая любовь.
Ирония с лица Реммета тут же исчезла, и он искренне улыбнулся Альме, ответив:
Вы молодцы. Я счастлив видеть, как любите друг друга. Надеюсь, боги благословят ваш союз.
Да! кивнула девушка, именно так. В этом можешь не сомневаться. А ещё будь уверен в том, что я скажу сейчас, нахмурилась, я верю в него. Убеждена, что уже завтра Нистрам станет человеком, которым я буду гордиться. Он ещё совершит поступки, за которые про него будут слагать легенды. Нистрам только выглядит, как инфантильный дурачок. Но таким себя только выставляет, поверь. Он другой, хороший. Он человечище с огромным сердцем! Ни капельки не сомневаюсь в этом, и очень хочу, чтобы не сомневался и ты.
И не посмею думать иначе, отвечал Реммет, преклонив голову.
И вдруг вся таверна услышала мощный удар кружки с брагой по столу. Это был Велеон, гневно глядевший на перепугавшегося от такой неожиданности Нистрама.
Да я ни в жизнь не поверю, что ты на такое способен, трепло
Я докажу тебе! отвечал Нистрам и взглянул на трактирщика, а ну неси яблоко, смерд!!!
Наёмники порядком посмеялись над словом смерд. Они с собой так какому-то карасю обращаться бы не посмели. Трактирщик же, глядя на Нистрама, то ли испуганно и покорно, то ли покраснев от ярости, но исполнил его указание точно, быстро и покорно. Хотя, боялся больше не его, а наёмников, понимая, что те могут при желании устроить в его трактире.
Только здесь не стрелятьробко пробормотал он.
Тебя не спросил! грубо отвечал Велеон и тут же забрал яблоко из его рук, а потом поставил на стол.
На что спорим?
Нистрам, трясущийся от страха, удивился:
А какой смысл спорить?
А ты думаешь, коли говоришь, что сможешь, будучи пьяным в дупель, с расстояния от входа в таверну до противоположной стены выстрелить точно в яблоко на голове у человека, то так мы тебе сразу и поверим? грозно взглянул на юнца Велеон, сказав это даже не запнувшись, хотя был изрядно расслаблен от браги и вина, я, например, не верю. Поэтому и хочу повысить ставки.
Да я не знаю дажеНистрам уже чувствовал, что зря чесал языком, но нелёгкая, заставившая доказывать, что сын Ванкреда Парадайса не пустое место, его повела, очевидно, совсем не в ту сторону, чему сам юноша явно был не рад. Правда, с собственной гордыней справиться был не в состоянии, а потому иначе поступить уже не мог.
Да чего ты там не знаешь?! Какого хера заднюю даёшь?! возмутился Велеон, коли говорил, что можешь, так и доказывай, раз мужик! Каждый, у кого яйца есть, за свой базар отвечает. Вот и отвечай, щенок, а не скули!
На что спорим? тут же твёрдо спросил Нистрам. Когда Велеон назвал его щенком, у него лицо резко исказилось в гримасе гнева и боли, да такой сильной, что, казалось, это оскорбление он слышал не впервой, но ответить на него что-либо был попросту неспособен, ибо в жизни ничего толком не добился. Выходит, действительно щенок в сравнении с остальными. Потому и вынужден был сейчас всё это проглатывать, даже не зная, что и ответить, а делать это ему было невероятно противно. Всё-таки Велеон мешал с грязью не абы кого, а сына самого лорда Ванкреда Парадайсагероя многочисленных войн, уважаемого во многих королевствах человека.
Глаза наёмника сверкнули:
Ну, что ж Коли попадёшь в яблоко, я все деньги, как свои, так и моих наёмников тебе отдам, люди его рассержено завыли, но Велеон любое недовольство резко пресёк, молчать! потом снова взглянул на Нистрама, А коли промахнёшься, то заплатишь нам втрое больше, чем мы должны будем тебе, если попадёшь, протянул кисть, по рукам?