Ким, да я бы с радостью, я сама этого до смерти хочу и тоже вначале собиралась просить! Но на самом деле нельзя это делать. Если хоть рот открою, последствия могут быть ужасными.
И это почему же?
Потому что по законам того мира, каждый, кто совершает убийство, подлежит смерти, и не только он, но и весь его род. И неважно, какое положение занимают люди этого рода, приговор неотвратим. А смерть страшнаяСмертная Тень, полное уничтожение. Вил тут в безопасности, но в Блишеме у него мать и еще, может быть, сотни родственников. Да он сам перед нашим отбытием строжайше запретит мне даже пискнуть об этом, вот увидишь!
Но это же несправедливо! взвыла Кимка и уронила нож на изящное фарфоровое блюдце, которое раскололось с жалобным треньканьем. Он же нас всех защищал от смерти. Разве это не считается?!
Ага, а организовала тех, кто на нас напал, его же бабушка! Только она никого не убила, так что это не в счет. Но, Кимка, ты пойми: здесь справедливость ни при чем. Справедливостьпродукт человеческого разумения, но не на этом основан Нутряной мир. Когда Властитель совершил первое в человеческой истории убийство, мир изменился, и сам убийца бежал в ужасе. Он знал, что должен погибнуть, и ждал этого. Но Некто сжалился над ним и дал ему кентронэто такой полный магии посох, который мог помочь ему, а мог и не помочь
Нектоэто вообще кто? уставилась на меня огромными от любопытства глазами подруга.
Угадай с трех раз, хмыкнула я. В общем, Гамелех смог бы воспользоваться кентроном только в том случае, если бы, так сказать, заложил в него правильную программу, а иначе посох остался бы обыкновенным посохом. И Властитель поклялся, что в его мире никто никого не станет убивать, а если убьет, то будет исторгнут из мира и он, и весь его род, неважно, по какой причине он это сделал.
Но все равно же несправедливо, уже не так горячо произнесла Кимка.
Возможно. Но это работает: в Блишеме и Брите нет убийств. Вообще. Правда, те, кто попадает туда из нашего мира, в счет не идут, их преспокойно скармливают Смертным Теням.
Мы немного помолчали. Кимка с крайне озадаченным видом быстро и ловко протирала столы.
Тот, кто дал Гамелеху кентрон, сказал ему еще кое-что, добавила я. Он дал ему шанс вернуться в этот мир однажды. Если он скажет некие слова.
Какие слова? превратившись от любопытства в соляной столб, воззрилась на меня подруга.
Не знаю. Он все мне рассказывал, но тех слов никогда не произносил. Наверно, это что-то вроде покаяния. Но Властитель едва ли скажет их когда-нибудь, потому что тогда Нутряной мир прекратит свое существование. А куда деваться тем, кто его населяет? Гамелех ведь отвечает за них всех, даже за тех, кто основался в Ашере и часто мутит воду против Блишема.
Сложно-то как, вздохнула Кимка, останавливаясь напротив меня. Она уже покончила с делами и теперь натирала кремом крепкие смуглые руки. Как бы я хотела повидать тот мир хоть одним глазком!
Может, повидаешь еще как-нибудь.
Но она резко мотнула головой:
Нет, если Вилу туда хода нет, то и мне нечего соваться. Богдашечка, если бы ты знала, как я боюсь
Чего? вздрогнула я.
Не чего, а за наши с ним отношения. Если он всегда будет грустить по своей потерянной родине, что я смогу поделать, как отвлечь, что дать взамен? Тоска может вытеснить его любовь ко мне, пусть не сразу, но через несколько лет
Ну перестань, что ты! Я протянула руки, Кимка шагнула вперед, и мы крепко обнялись. Напротив, ты заменишь ему целый мир, и с каждым годом ваша связь будет все крепче!
Ага, прожить бы еще эти несколько лет, отступая, шмыгнула носом Кимка.
Все обойдется, вот увидишь. Я уверена, что та всадница тут уже не объявится если вообще Орлик с ней еще не разобрался.
Ага, она-то, может, и нет, а что насчет этой Конрад? Она же по уши втюрилась в Вилли, ты заметила?
Я пожала плечами:
Это, конечно, бросается в глаза. Но и можно понять: они ведь из одного мира, для Инги он олицетворяет какие-то добрые воспоминания которые, надеюсь, у нее все же имеются.
Подруга скептически склонила голову набок, прищурила глаза:
А ты изменилась, Данка. Ищешь ей оправдания, анализи-ируешь! Раньше бы просто чихвостила вместе со мной нахалку, которая лезет по-наглому в чужие отношения.
Я невесело хмыкнула. Конечно, изменилась, стала старше на целую жизнь, пусть и короткую, на целое материнство. На боль потерь и на тот неизбывный страх, который навсегда поселился в моем сердце после страшной гибели почти всех жителей Кречета, родителей и брата.
Глава пятаяПроклятие или благословение?
Мои размышления прервало появление на кухне Вилли. Дана, тебе надо отдохнуть и еще подлечиться до вечера, напомнил он.
Ага. Я вяло стекла с табурета. Наверняка этим двоим не терпелось остаться без лишних глаз. Только если я высплюсь днем, то как усну ночью?
Об этом можешь не волноваться, улыбнулся парень.
Ну понятно, захватил аптечку из Блишема.
А палатка отдельная у меня будет? напомнила я капризным голосом.
Конечно, две поставим. Я буду с Сашей.
Ну ладно тогда. Все, иду к себе морально готовиться.
Меня, само собой, останавливать не стали, так что я вернулась в свою комнату, к которой уже успела привыкнуть, и забралась с головой под одеяло. Там в темноте некоторое время проглядывала в телефоне новости соцсетей, но ничего интересного не обнаружила, да и что мне теперь все эти новости! Чем ближе вечер, тем сильнее потряхивало от волнения, пересыхало во рту. Сегодня я буду в Навии! Пусть совсем ненадолго, но окажусь так близко к дочери. Буду на поляне, где когда-то переломилась моя судьба. От одних мыслей об этом голова шла кругом.
Я думала о Параклее, вспоминала самые важные и волнующие моменты нашей с ней недолгой совместной жизни. Как страшно было, когда после появления на свет малышка долго не подавала голос, и мне, только вынырнувшей из вязкого небытия, хотелось умереть прежде, чем кто-то решится произнести ужасные слова. А потом вдруг она завопила так громко, мощно, торжествующе. Но даже после этого мои испытания не кончились, потому что новорожденную взяла в руки водная варгана, которая прежде колдовала надо мной, своими текучими прикосновениями оживляя и освежая мое измученное тело. Теперь же ей предстояло оглядеть девочку и вынести приговор: не вселилась ли в малышку старая, уже жившая прежде душа. Таких детей сразу отправляют в Таргид, для мирного Блишема подобные симбиозыопасность. Родители при желании могут последовать за своим ребенком, но я никогда не слышала про такие случаи, этих детей спешат вычеркнуть из памяти. Но я знала, что никогда не смогу этого сделать. А варгана все глядела и глядела в личико ребенка, и моя кровь постепенно превращалась в лед. Наконец она положила младенца мне на грудьэто значило, что все в порядке
Тихий стук в дверь заставил меня подскочитья едва не свалилась с кровати.
Кто там?!
В дверь бочком протиснулся Дятлов, поинтересовался:
Ты чего так кричишь, Богданка?
Нервы, пояснила я коротко. Не обращай внимания. Когда там Вил будет давать нам инструкции?
Наверно, уже после моего возвращения.
А куда ты собрался? Только тут я заметила, что Сашка уже и куртку натянул. Я думала, ты со мной побудешь до вечера.
Как-то все же обидно стало: я с ума схожу от волнения, а никому и дела нет, все занимаются своими делами. Наверно, Сашка мой посыл уловил, сделал еще пару шагов вперед. Присел на край кровати и взял мои руки в свои ладони, твердые и прохладные.
Представь, я бы сам хотел именно того же. Но мне нужно проведать маму, что-то мне не понравился ее голос по телефону.
Я мигом устыдилась своих эгоистичных обид и спросила:
Твой отец он никак не угомонится, да? Обижает ее?
Дятлов с самым мрачным видом тяжело повел плечами:
Бесится от безделья, ну и матери достается, да. Я же сейчас не могу участвовать в этих его квестах.
А он не понимает, что ты не в состоянии бегать с перевязанной рукой?!
Да понимает, конечно. Просто он болен, Данка, и ничего с этим не поделаешь. Не владеет собой. Может, и пытается, а потом срывается все равно.