Мышатник весело рассмеялся:
Ты делаешь из мухи слона, как ребенок, не умеющий мыслить логически. Вот как, дорогой мой варварский брат, можно мне так тебя называть? Ну как эта зверушка может о чем-то сообщить? Я не верю в, то, что животные могут говорить, кроме попугаев и других птиц, которые просто как попугаи.
Эй, ты, там за прилавком! Где мои кувшины? Что, крысы съели того парня, что пошел за ними? Или он по пути от голода умер? Вели ему побыстрее поворачиваться, да налей нам еще!
Но, Фафхрд, даже если предположить, что это существо имеет прямое или косвенное отношение к Кровасу, что оно вернулось в Воровской дом после наших дел, то что нам в этом будет пользы? Они лишь могут узнать о том, что с кражей у Дженагао что-то не так.
Фафхрд нахмурился и мрачно пробормотал:
Это мохнатое чучело могло каким-нибудь образом описать нашу внешность хозяевам Союза. И они могли узнать нас, выследить и напасть на наши дома.
Мой дорогой другуспокаивающе проговорил Мышатникя еще раз прощаю тебе твое невежество и надеюсь, что это доброе вино приведет тебя в нормальное состояние и добавит смелости. Если бы Союз знал нас в лицо или знал, где наши жилища, он добрался бы до наших шей через несколько дней, недель или месяц тому назад. Разве ты не знаешь, что наказанием за свободное воровство в пределах стен Ланкмара является смерть после долгих мучений и ничто другое.
Я все это знаю и кишки у меня не тоньше, чем у тебяогрызнулся Фафхрд и, взяв с Мышатника слово молчать, рассказал ему о вендетте Бланы против Союза и ее смертельно серьезных намерениях об искупающем мщении.
Во время разговора прибыли из погреба четыре кувшина вина, но Мышатник снова наполнил их кубки.
Фафхрд закончил:
И вот из-за обещания, данного поглупевшим от любви и неопытным юнцом в Южном Углу Холодной Равнины, я сделался мрачным, ну пусть по временам, человеком, от которого постоянно ждут, когда он объявит войну всем владениям Ланкмара, потому что, как ты знаешь, у Союза есть отделения во всех других городах на этой земле. Я очень люблю Блану и сама она очень опытная воровка, но на этом деле она просто путник, и здесь не помогут ни логика, ни убеждения.
Наносить Союзу прямые оскорбления бесполезно, в этом твоя мудрость непоколебимапрокомментировал МышатникЕсли ты не можешь выбить из головы своей самой красивой девушки всех этих фокусов, то тебе лучше пресекать даже малейшую просьбу насчет подобных дел.
Конечно, лучшес охотой подтвердил ФафхрдИдиот я был, пускаясь в разговор о Союзе. Конечно, если бы они меня поймали, то все равно убили бы за то, что я работаю в одиночку. Но нападать на Союз первым, убивать просто так члена Союзачистое безумие!
Тогда ты был бы не просто пьяным безмозглым дураком, но и не далее чем через три ночи подданным этой императрицы несчастийСмерти. Нет, в этом деле ты Блане не поддавайся.
Принято! громко сказал Мышатник и сжал в своей крепкой руке железную руку Фафхрда.
А теперь нам нужно вернуться к девушкамсказал Фафхрд.
Еще по одной для равного счета. Эй, парень!
Счет!
Блана и Мариан, углубленные в волнующую беседу, насторожились при звуках шагов, на лестнице. Бегущие бегемоты едва ли могли наделать больше шума. После нескольких минут тревожного ожидания послышались шаги. Дверь распахнулась, и ввалились двое мужчин, впустив с собой клубы ночного смога.
Я же говорил тебе, что мы вернемся в мгновение окавесело крикнул Фафхрд Мариан, в то время как Мышатник устремился вперед, и так энергично, что пол заходил ходуном, крича при этом: «Сердце мое, до чего ж мне тебя не хватало!», и, несмотря на сопротивление Бланы и возгласы протеста, он привлек ее к себе, звучно поцеловал и снова усадил ее на ложе.
Странно, но сейчас сердилась, казалось, Мариан, а не Блана, которая лишь влюбленно, даже мечтательно, улыбалась.
Фафхрд, сэрсухо сказала Мариан, сложив на колени узкие ладони, выставив вперед подбородок, блестя темными глазамимоя возлюбленная Блана рассказала о тех неправдоподобных подлых делах, что творятся в Воровском Союзе, и о том, что они сделали с ее любимейшей подругой. Простите мою откровенность, я вас так мало знаю, что ведете себя не по-мужски, отказывая ей во мщении, которого она жаждет и так страстно. Это относится и к тебе, Мышатник, к тебе, оскорбившему Блану тем, что не сделал того, что мог бы сделать. И это человек, который в подобной обстановке не задумываясь убил моего отца.
Фафхрду стало ясно, что пока они с Серым Мышатником проводили время в Иле, Блана, без сомнения, изложила Мариан все свои претензии к Союзу и безжалостно сыграла на книжных романтических симпатиях невинной девушки и на ее понятии о чести. Ему также было ясно, что Мариан основательно пьяна. Бутылка фиолетового вина из далекого Кирайля на три четверти пустая стояла перед ней на низком столике.
И все же он не нашел другого ответа, кроме как беспомощно развести руками и наклонить голову ниже, чем того требовала высота потолка, под горящим взглядом Мариан.
Блана приобрела могучего союзника. И, в конце концов, они были правы. Он действительно обещал.
Первым попытался восстать Мышатник.
Да ну же, малышкакрикнул он с той же легкостью, с какой двигался по комнате, подходя к печке и подкладывая топливои вы тоже, прекрасная госпожа Блана. В течение последних месяцев Фафхрд своим умением наносить Союзу чувствительные удары уязвлял его чем только мог в самое больное местокошелек. Давайте-ка мы все лучше выпьемПри его участии один из вновь принесенных кувшинов был откупорен и пошел гулять вдоль ряда серебряных чаш и кубков.
Мщение торгаша! с презрением отозвалась Мариан, чей гнев не утих, но лишь получил новую пищу для развитияТы и Фафхрд должны были, по крайней мере, принести Блане голову Кроваса!
И что она стала бы с ней делать? Кому бы это принесло пользу, кроме перепачканных ковров? злобно огрызнулся Мышатник, тогда как Фафхрд, собравшись наконец с силами, опустился на одно колено и проговорил:
Глубокоуважаемая госпожа Мариан! Правда, я обещал моей любимой Блане, что помогу ей отомстить, но если Мышатник и я принесли бы Блане голову Кроваса, нам с ним немедленно пришлось бы покинуть Ланкмар. Против нас были бы все. И вам бы пришлось покинуть тот прекрасный мир, который Мышатник создал из любви к вам, скитаться и побираться до конца дней своих.
Пока Фафхрд говорил, Мариан подняла вновь наполненную чашу и осушила ее. Теперь она стояла выпрямившись, как солдат, бледное лицо ее пылало. Она зло бросила:
Вы подсчитываете стоимость! Вы говорите мне о вещахона повела вокруг рукойкогда на карту поставлена честь. Вы дали Блане слово. О, неужели рыцарей нет больше?
Фафхрд не нашелся что ответить, лишь снова пожал плечами и сделал очередной глоток из серебряного кубка.
Блана осторожно потянула Мариан за рукав и заставила ее вновь сесть на золотое ложе. Не так сурово, дорогаяпопросила онаТы вела себя очень благородно, выступив в мою защиту, и поверь мне, я очень тебе благодарна. Твои слова воскресили во мне то огромное, прекрасное чувство, что умерло много лет тому назад. Но из всех нас, сидящих здесь, только ты истинная аристократка, имеющая отношение к высшим идеалам. Мы же троевсего лишь воры. Так стоит ли удивляться тому, что некоторые из нас ставят безопасность выше честности и крепости данного слова и всеми способами стараются избежать риска! Да, мы трое воров, и я не имею никаких прав. Так что, пожалуйста, не говори больше о чести, достоинстве и рыцарстве. Успокойся и
Ты хочешь сказать, что они оба боятся затронуть Воровской Союз, не так ли? произнесла Мариан. Глаза ее расширились, лицо выражало отвращениеЯ всегда счастлива, что мой Мышатник прежде всего благородный человек, а уж потомвор. Воровство это ничто. Мой отец жил жестокими грабежами, производимыми во время набегов на богатых путников и соседей, менее сильных, чем он, и все-таки он был аристократом А вы трусы, оба. Презренные трусы! закончила она и с холодным презрением посмотрела сначала на Мышатника, а потом на Фафхрда.
Последний не мог этого снести. Он вскочил на ноги, лицо его пылало, руки сжались в кулаки. Он едва не опрокинул кубок, а встревоженный его внезапным движением пол жалобно заскрипел.