Однако на лице его изумление не отразилось, и на своих людей Харальд посмотрел так же спокойно, холодно, как перед этим на Сванхильд. Только в уме водопадом полетели мысли.
Почему жена молчит? Раз добралась сюда, значит, может говорить. Неужели научилась сдерживать свою жалость? Наконец-то?
И все же лицо у нее было такое, словно она вот-вот закричит. Потрясенное.
Измученное.
Пора заканчивать с ведьмами, тут же решил Харальд. Иначе Сванхильд может не выдержать и вмешаться. Разумней всего приказать, чтобы ее унесли в женский дом. Но что будет, если Сванхильд начнет кричать и трепыхаться на руках у Болли? Ей и так досталось, ее надо поберечь
И поскорей с ней поговорить, тут же мелькнуло у Харальда. Рассказать то, что можно рассказать. Интересно, что она уже знает? Про свадьбу, про Трудичто?
А еще надо разобраться с Кейлевом. Каким местом он думал, когда притащил сюда Сванхильд? Вместо того, чтобы послать весточку, как ему было велено?
Но сначалаведьмы.
Харальд повернул голову. Глянул на Гейрульфа, замершего поодаль, перед трупами Брегги и Труди. Мужик в ответ посмотрел равнодушноно на лице его, неподвижном, спокойном, уже проступила обреченность.
Асвейг, успевшая обернуться к Сванхильд, тоже быстро взглянула на Харальда. Глаза ведьмы блестели от слез, по одной щеке неторопливо ползла мокрая дорожка.
И бешено, яро в уме у Харальда вдруг пролетелосделаю тебе дар, жена! Такой, что понравится больше шелков и золота
Не годится конунгу нарушать свое слово! рявкнул он, перекрывая гул негромких разговоров, повисший над толпой.
Люди, смотревшие в сторону Сванхильд, обернулись к помосту.
И поразмыслив, я решил свое слово сберечь! крикнул Харальд, не жалея легких. Чтобы потом, когда я снова пообещаю свою милость, никто из вас не боялся обмана!
Воины стояли тихо, все разговоры примолкли. Где-то за частоколом отдаленно, всполошено закаркали вороны.
Однако на волю Асвейг я не отпущу! так же громко продолжил Харальд. Ведьма будет сидеть взаперти, с ошейником на шее
Тут клетка есть, буркнул Свальд, хмуро смотревший на брата. Кейлев приволок в крепость.
Сказано было тихо, но Харальд его расслышал. И рявкнул:
А для надежности ведьма посидит пока в клетке! Потом, когда мы отправимся в поход, я высажу ее и Гейрульфа на дальних берегах!
Однако до тех пор я еще успею посмотреть девке в глаза, тут же мелькнуло у Харальда. Как той поварихе, у которой появилось третье векопосле чего на все вопросы она отвечала послушно, не запираясь. Времени хватит и на то, чтобы опробовать свой взгляд на паре рабов. Посмотреть, что он делает с людьми, насколько они послушны после этого
Но если ты по-прежнему хочешь хольмганга, Гейрульф, громко бросил Харальд, посмотрев на мужика в упор, то я здесь. И жду только тебя!
Тот чуть приподнял брови. Сказал, возвысив голос, неспешно роняя словаи видно было, как он изо всех сил сдерживается, чтобы не выглядеть слишком обрадованным:
Благодарю тебя за сдержанное слово, конунг Харальд! И за твою великую милость!
Но теперь нам незачем драться. Всегда и везде я буду помнить твою честность. И пока я в твоем войске, вернее человека у тебя не будет!
Харальд едва заметно кивнул. Приказал, уже отворачиваясь от Гейрульфа:
Сигурд, отведи Асвейг к стражникам. Пусть пока постоит под присмотром. И приведи Исгерд
Нет! неожиданно проорал кто-то из толпы.
Вопль прилетел слева. Харальд посмотрел в ту сторону, разглядел Убби, вокруг которого уже расступились люди
Хирдман, поймав его взгляд, зашагал к помосту. Воины проворно уступали ему дорогу. Смотрели уже с угрюмым азартом. Казнь понемногу становилась развлечением, конунг на возвышении казался спокойным, ярл Свальд глядел разъяренно, трупы задушенных ведьм ожить не пыталисьа те бабы, что еще были живы, стояли смирно в окружении стражников. Закричи дротнинг, и вовсе вышла бы потеха. Но она молчала.
Молчал и Харальддо тех пор, пока хирдман не подошел поближе. Уронил, когда мужику оставалось до помоста шага четыре, не больше:
Хочешь мне что-то сказать, Убби?
Хирдман, до этого с ненавистью смотревший на Асвейг, угрюмо зыркнул в ответ.
Следом остановился и крикнул:
Нет, мне тебе нечего сказать, конунг Харальд! Ты свое слово дал, ты его выполнил. Тут все по-честному! Но если ты не хочешь драться с Гейрульфом, потому что задолжал ему за дротнингто хочу я! Эту ведьму нельзя отпускать! Она еще вернется, чтобы отомстить нам за сестер. И многие тогда накроются волчьими шкурами! А все потому, что Гейрульф решил урвать для себя конунгову дочку!
В последних словах все и спрятано, мелькнуло у Харальда. Дочь конунга, которую взял себе Убби, мертва, а конунгову девку, которую захотел Гейрульф, помиловали
И Харальд уже открыл рот, чтобы заткнуть хирдмана, но тут Убби заорал:
Жаль, что наш конунг теперь связан своим словом! Зато меня ничего не держит! Поэтому я говорю при всехэта ведьма враг каждому из нас! И она должна сдохнуть! Если ты мужик, Гейрульф, и штаны носишь не для обмана, а потому, что в них кое-что болтается, то выйдешь со мной драться! Если победа будет за мной, то девка, которую ты получил от конунга, достанется мне! И умрет, как ей положено! А если победишь ты, то в землю закопают меня! Но пусть знают все, что нынче я буду биться за все наше войско! За каждого из вас! И за то, чтобы исполнилась воля конунга а он приговорил эту ведьму к смерти!
Убби, замолчав, оглянулся. Прошелся взглядом по лицам людей. Тишина, наступившая после его слов, казалась до странности звенящей.
Теперь это не запретишь, быстро подумал Харальд. Речь идет о ведьме, которую должны были придушить по его же приказу. И придушили бы, не вмешайся Гейрульф. Все- таки надо было прикончить Убби сразу
Где-то вдали опять каркнули вороны. Гейрульф громко бросил:
Зря ты приплел сюда войско, Убби. В бою, на который ты меня зовешь, каждый будет биться за свое. И ты это знаешь! Я буду драться за свою невесту, а ты за память о Рагнхильд. Не держи людей за дураков, и защитником их не прикидывайся. Но чтобы все было по-честному, я возьму меч в левую руку
Нет! рявкнул Убби. Требую эйнвинги! На ножах, до смерти! Свяжем правые кулаки вместеи так сравняем силы! А потом пусть норны решают, за кем правда, а кому пора сдохнуть! Откажешься, и все запомнят тебя как нидинга, человека без чести!
Эйнвинги так эйнвинги, проворчал Гейрульф.
Харальд чуть сдвинул брови. Пропал Гейрульф, мелькнуло у него. Убби уже привык орудовать одной левой, а у Гейрульфа такой сноровки нет. Да еще на ножах. Это будет не эйнвинги, а убийство. Но убийство быстрое.
Он вдруг подосадовал, что решил устроить публичную казнь. Захотелось показать людям, что волчьи ведьмы не так опасны, и умирают так же легко, как люди. А еще хотелось чтобы по всем здешним краям прошел слухведьм, полезших к нему, ждет позорная смерть. После которой они попадут в Хельхейм, к его же тетке. И даже после смерти им суждено быть во власти рода Локи
Люди вокруг Убби уже расступались, образуя круг, который все ширился и ширился. На лицах был жадный, злой интерес. Гейрульф, вложив меч в ножны, спрыгнул с помоста.
Харальд тем временем шагнул назад. Оглянулся на воина, замершего рядом со ступенямии краем глаза зацепил при этом бледное лицо Сванхильд, сейчас смотревшей куда-то в сторону пожарища. Негромко уронил:
Передай Кейлеву, что я приказал отнести дротнинг в женский дом. Насмотрелась, хватит.
Мужик, кивнув, отступил. А потом, с ходу опершись коленом о стол, стоявший за помостом, перемахнул через столешницу. И метнулся между лавок туда, где стоял Кейлев.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Бабий бунт
Не будет им спасения, безрадостно подумала Забава, глядя на помост.
И облегчение, нахлынувшее после слов Харальда о том, что он сдержит свое слово, отступило.
Даже если Гейрульф уцелеет, после Убби его снова могут вызвать на поединок. Жизни этим двум не дадут. Ведьму не жаль, а вот мужика
Она глубоко вздохнула, потом прижалась щекой к плечу Болли. Пробормотал:
Посади меня на лавку, Болли. А сам передохни.
У меня в бою кольчуга, щит и шлем весят побольше тебя, чуть назидательно сказал Болли. И добавил:За меня не беспокойся, Сванхильд. О себе подумай.