Конечно, общепринятой наша теория еще не стала. С подобными теориями такое бывает всегда: даже микробная теория инфекционных заболеваний, спасшая в итоге множество жизней, приживалась в обществе поразительно долгое время. Приписать столь же колоссальное значение своей теории я не могу, однако мало-помалу, поколение за поколением медоежек, работа Общества закладывала фундамент, поколебать коего не удавалось и самым недоверчивым из критиков.
Лицо Сухайла озарилось улыбкой.
Мне бы сказать, что я удивлен
Но это окажется ложью. У них появилась новая идея касательно того, как можно добиться увеличения медоежек в размерах. Я должна была прочесть отчет и подумать, не сумею ли помочь какими-либо рекомендациями. Да, кстати: может, тебе что-то нужно, прежде чем отправишься на съедение волкам?
Сухайл спрятал бумаги в кожаную папку, чтоб не измять их во взмокшей от пота ладони.
Пожалуй, второго Камня с Великого Порога даже при твоих колоссальных способностях поблизости не найти, а именно это и было бы нужнее всего.
Возможно, вторая такая реликвия где-либо и существовала, но нам и с первой невероятно повезло, так что рассчитывать на подобное везение дважды не стоило. Камень с Великого Порога, на который мне посчастливилось наткнуться в джунглях Мулина, хранил драгоценнейший дар для языковедовтекст-билингву, верхняя часть коего состояла из непостижимых драконианских письмен, но нижняя, написанная на нгару, вполне поддавалась расшифровке. Основываясь на допущении, что содержание обеих частей идентично, мы впервые сумели понять, о чем говорится в драконианской надписи.
Не будучи лингвистом-языковедом, я наивно полагала, что этого довольно, что теперь-то, когда дверь отперта, драконианский язык разом раскроет все свои тайны, словно цветоклепестки. Но все, конечно же, оказалось не так просто: прочесть надпись на Камне с Великого Порога как подобает мы еще не могли. Мы лишь узнали, что на нем написано, однако помочь в расшифровке других надписей это знание само по себе ничем не могло. Камень являлся всего-навсего первой зацепкой, отправной точкой, и не более того.
Конечно, отправная точкаэто было гораздо больше, чем мы имели прежде, однако она являла собою лишь крохотный плацдарм для поисков следующего шага. Сухайл потянулся к голове, чтоб запустить пальцы в волосы, но вовремя сообразил, что приведет в беспорядок прическу, и опустил руку.
Без более четкой структуры силлабария,задумчиво проговорил он, большая часть того, что я имею сказать на сегодня, только догадки.
Однако догадки прекрасно обоснованные, напомнила я, протягивая руки к его галстуку.
В помощи с галстуком муж совершенно не нуждался. Начав одеваться на ширландский манер, он клялся, что не принадлежит к аристократам, неспособным даже самостоятельно завязать галстук, но и затейливых узлов и складок, столь любимых ширландскими денди в те дни, конечно, не жаловал. К тому же это занятие доставляло мне скромную радость. Мне нравилось, складывая ткань, вывязывая узел и закалывая галстук, чувствовать, как вздымается и опадает его грудь.
Но все равно догадки, возразил он.
Если ты ошибаешься, со временем это выяснится: гипотезу опровергнут. Но ты не ошибаешься.
Все в руках Господа.
Поцеловав меня в лоб, Сухайл отступил назад. Хоть в ширландском сюртуке, хоть в ахиатском узорчатом халате муж выглядел блестящеособенно в подобные моменты, когда его мысли были заняты академическими материями. Сердца некоторых дам можно завоевать искусством в танцах, сердца другихпоэзией или экстравагантными подарками. Думаю, никого не удивит, что мое сердце сразила острота его ума.
Между тем шум в зале нарастал.
Внушительная же толпа тебя ждет, заметила я. Если тебе все равно, я сяду сзади, чтоб остальным было лучше видно.
Сама я и без того любовалась развитием идей Сухайла, так сказать, из личной ложи, ну а сегодня сии идеи должны были всего лишь предстать перед широкой публикой. Учитывая количество собравшихся, я подозревала, что многим придется слушать лекцию стоя, и с радостью уступила бы кресло кому-либо другому, однако, принадлежа к сословию пэров, да еще будучи дамой, знала: из этого ничего не выйдет. Самое лучшее, на что я могла надеяться, лишить кресла какого-либо крепкого молодого человека, а не престарелого джентльмена, нуждавшегося в сидячем месте много более моего.
Сухайл рассеянно кивнул. Перед выступлениями он всегда становился ужасно рассеян, и я на него не обиделась.
Тогда взгляну, не требуется ли помощь мисс Пантел, сказала я, выскальзывая из комнаты.
Снаружи что-то скандировали, причемв определенно враждебном тоне. Росту интереса к загадкам древних дракониан сопутствовал рост сегулистского фанатизма. Фанатики яростно осуждали новомодное увлечение богопротивным языческим прошлым, а лекция Сухайла, по всей вероятности, должна была распалить их пуще прежнего. По счастью, управляющий Кэффри-холла загодя нанял людей и расставил их у входов, дабы не допустить в зал самых отъявленных скандалистов.
Однако народу в здании и без них собралось немало. Расшифровка Камня с Великого Порога и открытие в глубине ахиатских пустынь Сердца Стражей породили моду на все, связанное с цивилизацией дракониан. О драконианах издавали множество дешевых брошюр сомнительной точности и научной ценности, а драконианские мотивы сделались популярны во всемот вечерних туалетов до внутреннего убранства гостиных. Не далее как в начале той самой недели, поэт Питер Флиндерс в надежде на одобрение и поощрение прислал мне экземпляр собственной эпической поэмы «Дракониада».
Но даже во времена подобных поветрий сравнительно-историческое языкознаниепредмет слишком мудреный, чтобы привлечь внимание такой широкой аудитории, вдобавок (осмелюсь заметить) не обязательно принадлежащей к высшим классам общества. В зале собралось немало людей, коих в силу бедности и низкого происхождения ни за что не допустили бы в священные стены Общества Языковедов, но, судя по серьезным выражениям лиц, в теме они хоть немного да разбирались, и очень хотели узнать нечто новое.
Можете судить сами, насколько изменилось ширландское общество со времен моей молодости: я оказалась отнюдь не единственной дамой среди публики. Даже в скромных дневных нарядах мои сестры по полу ярко выделялись на фоне черных и серых мужских костюмов, и таких ярких пятен в зале имелось гораздо больше, чем я ожидала. Конечно, ученые дамы существовали на свете не первый век; перемены состояли в том, что они вышли на люди, не довольствуясь чтением научных журналов и книг наедине с самими собой либо в узком кругу подруг-единомышленниц.
Одна из подобных дам находилась на сцене и устанавливала на место большой мольберт, предназначавшийся для вывешивания плакатов, иллюстрирующих аргументы Сухайла. Ныне изрядная порция скандальных слухов, в былые времена связанных со мной и Томом Уикером, перешла по наследству к Эрике Пантел с моим мужем: многие люди никак не могли поверить, что мужчина может взять юную девушку в ученицы в буквальном, а не эвфемистическом смысле этого слова. Я уже сбилась со счета, сколько раз собственными ушами слышала намеки на то, что, должно быть, ужасно ревнуюведь годы-то идут, и мне уже под сорок.
Впрочем, беспокойствапо крайней мере, на собственный счетвсе это во мне не вызывало: уж я-то знала, насколько эти слухи лживы. Во-первых, Сухайл был ничуть не склонен к интрижкам на стороне, во-вторых, сердце Эрики Пантел безраздельно принадлежало юному офицеру торгового флота. Молодые самозабвенно любили друг друга и были решительно настроены пожениться, как только жених вернется из очередного плавания. В ожидании суженого Эрика предавалась второй своей страсти, а именноизучению мертвых языков. Ее привязанность к Сухайлу коренилась лишь в его знакомстве с драконианским, и более ни в чем. Я же, сколь бы ни различались наши научные пристрастия, считала мисс Пантел коллегой, спутницей на дороге познания: она чем-то напоминала меня саму в молодости.
Все в порядке? спросила я, подойдя к ней.
Покада, ответила она, бросив многозначительный взгляд в публику.