Ночью он два раза просыпался кое-какие части тела требовали опорожнения от излишне обильных возлияний и тогда отмечал, что храп Велемира слышно, наверное, в трёх кварталах, а то и на окраинах крохотного городка, где их свела судьба. Однако кое-кто из его временных партнёрш, профессиональных проституток, имевшихся в Тюринфии вообще и Силенсии в частности в ничуть не меньшем количестве, чем в других городах, где Конан побывал, уверяли его, что он сам храпит ничуть не слабее. Вставал ли для тех же целей Велемир, Конан не знал, потому что периоды между собственными вставаниями для него превращались просто в некую чёрную молчаливую пучину, в которую он проваливался в полном беспамятстве.
Разбудило Конана солнце. И ещё кряхтение: это напарник пытался сесть на своём лежаке. С третьей попытки ему это удалось.
Привет, Конан. А ты Спал здесь, со мной?..
Привет, Велемир. Да, я спал прямо здесь. Потому что двери у чёртова Юркисса снабжены такими отвратительными засовами, что их может открыть куском проволоки любая шлюха! Или ещё какая шустрая сволочь. Ну а поскольку мы с тобой вчера не выставили караула, я и перешёл сюда, к тебе вдвоём-то оно как-то спокойней! Нам ведь совсем не нужно, чтоб нас обчистили. И утащили всё, нажитое непосильным трудом.
Велемир некоторое время смотрел на Конана, моргая заплывшими покрасневшими глазами, но потом до него дошло: он закудахтал, схватившись за живот:
Конан! «Нажитое непосильным» Не смеши. А то сейчас лопну
Тут Велемир, который, как и варвар, спал, не снимая походной одежды, сумел-таки подняться и отправиться по известному адресу, чтоб действительно не лопнуть. Конан, усмехнувшись в усы, встал с матраца. Подошёл к окну, выходившему на внутренний двор трактира, второй этаж которого традиционно для такого рода заведений служил гостиницей.
А ничего нового. Солнце, уже поднявшееся над крышей восточного крыла шестиугольной конструкции, светило прямо в глаза, не особенно хорошо, однако, рассеивая полумрак, царивший в узком колодце двора. Мокро блестела брусчатка, которой был выложен сам двор, и висели на натянутых вдоль и поперёк верёвках чьи-то рубашки, штаны и плащи очевидно, кто-то из постояльцев захотел, чтоб жена Юркисса, она же по совместительству и главная прачка, постирала эти предметы туалета. Для чего это нужно, Конан уже не понимал: его вещи после стирки заметно чище не стали, но того факта, что их помочили в воде отрицать не приходилось.
Вернулся Велемир. Выглядел он странно. Словно ветеран сотен сражений и приключений Смущён.
Конан Слушай, я тебе вчера никаких глупостей не рассказывал?
Хм-м Смотря что называть глупостями. Например, рассказ о том, как вы втроём с Нозимом и Рахимом выловили Мессинскую Гидру, мне глупостью не показался. Второй был, если не ошибаюсь, о том, как ты лично «разобрался» с Дондерским разбойником получеловеком-полубыком. Этот тоже нормально прошёл. А вот третий, где ты рассказал о том, как потерял мизинец
Да? Я всё-таки рассказал?! Мардук его раздери Конан, слушай, по старой дружбе! Прошу тебя никому этого не пересказывай и не говори, ладно?
А что? Что-то там было не так, как ты мне?..
Нет. И за палец меня укусили, и заразой какой-то зубы у этого гада оказались заражены, и людей эта, главная, тварь превращала запросто в монстров Да уж больно мне Неудобно, что сбежал оттуда, словно за мной миллион демонов преисподней гонятся! Не должен наёмник бегать от своей работы!
Расслабься, Велемир. Раз ты просишь вот тебе слово Конана: никому и никогда! И можешь быть уверенным: я вовсе не посчитал, что ты испугался какой-то не то ящеро- не то крокодилоподобной магической твари и её прислужников. Нам, наёмникам, работающим на свой страх и риск, так и так приходится рассчитывать только на себя! А если все твои напарники превратились в твоих врагов так это же совсем другой расклад сил! Не за это вам вообще и тебе в частности выплатили аванс. В такой ситуации, когда остался совершенно один, да ещё ранен, вполне разумно отступить. Временно. Чтоб выработать новый план. Чтоб хотя бы сравнять баланс сил например, пригласив кого-нибудь себе в напарники.
Кстати как насчёт этого?
Чего, Конан? с утра Велемир явно соображал хуже, чем в обычном состоянии. Впрочем, и сам Конан чувствовал, как у него после вчерашнего кружится голова. Слегка.
Как чего? Работа, говорю, не сделана. Точнее недоделана. Как насчёт этого? Возьмёшь меня в партнёры?
Конан! Ты это серьёзно?! Хочешь полезть туда?! Ну, нет! В таком случае уж извини. Ни с тобой, ни без тебя! При всём моём уважении! Я в эту дыру за все сокровища мира больше не сунусь! Жить-то хочется! Да и хуже, чем смерть, это, это «Преображение!»
Вот как. Варвар почесал заросший затылок, подумав кстати, что надо бы избавиться от лишней шевелюры в какой-нибудь местной цирюльне. Понятно. Но Ты не будешь сильно возражать, если я тогда один попробую наняться к этому Мехмету Шестому?
Нет, Конан, не вздумай! Я и тебя хотел бы удержать от такого э-э необдуманного шага! Потому что, Конан ты же самый закоренелый реалист! И понимаешь куда лучше любого воина против чёрного стигийского колдовства то, чем мы сильны наши мускулы да мечи! абсолютно бесполезно! Против магии даже лучшая аквилонская, Велемир похлопал себя по ножнам кинжала на поясе, сталь не страшней зубочистки!
Подумав, что напарник удержал рвущееся на язык слово «глупого», заменив на чуть более нейтральный эпитет, Конан притворно сокрушённо вздохнул:
Ладно-ладно. При всём моём реализме и до дрожи обожая себя, любимого, я всё же хочу попробовать. А то деньги кончились ну, почти! А жить-то надо!
Конан! Умоляю! Неужели нельзя найти чего попроще?! Ведь такой прославленный, здоровый и крепкий воин всегда может ну Например, наняться сотником к султану того же Кофа! Или пойти в войско эмира Офирского! Да армий только на побережье моря Вилайет с десяток! И все сам знаешь: никуда даже против нашего берегового Братства! А ты
А я, как ты успел, наверное, заметить, никогда незнакомой и интересной работой не пренебрегал! Особенно, если её считают и сложной И опасной!
Такая дороже!
Ну, это-то на всём побережье действительно не знает только совсем уж тупой и глухой: что ты не боишься Ничего! Но, ради тебя, Конан! Ведь колдовство же!..
А ничего, Велемир. Не хочу хвастать, ну уж в чём я за последние пару-тройку лет поднаторел ну, вот так уж получилось! так это в борьбе с чёрным и подлым стигийским колдовством. И, как видишь, жив!
Чего нельзя сказать о тех придурках-магах, что имели глупость связаться с Конаном-киммерийцем! Конан гордо ударил могучим кулаком в загудевшую, словно бочка, обнажённую грудь.
Велемир покачал головой. Затем широко ухмыльнулся:
Вот чего никому и никогда не удастся так это отговорить тебя, Конан-варвар, от мысли, которая запала тебе в голову!.. И как это я об этом Словом: делай, что считаешь нужным.
Но уж извини: в этот раз я тебе не напарник!
Короткая дорога, ведущая в сторону Порбессии, как её описал Велемир, живописностью или разнообразием впечатлений не отличалась. После того как она четыре дня назад отделилась от общего тракта, ведущего к городам Кушанистана, её и дорогой-то стыдно было называть. Скорее узкая тропа, натоптанная копытами редких верблюдов да коней путников-одиночек вроде него не боящихся ни бога ни чёрта.
Голая степь с редкими кустиками саксаула и верблюжьей колючки напоминала скорее пустыню, если б не была покрыта пожухлой жёлтой травкой, которая по весне наверняка цвела разноцветными цветочками и радовала глаз свежей зеленью. Сейчас же, в разгар лета, могла только напомнить о том, что всё земное лишь тлен и суета.
Не смущаясь такими мыслями, Конан особо не спешил и вёл своего могучего коня мерным шагом, чтоб не заставлять спокойное животное напрасно потеть и таким образом тратить лишнюю драгоценную влагу везти немаленькое тело варвара само по себе достаточно трудное занятие. Бурдюков с водой Конан нагрузил в седельные сумки тоже с запасом: все вместе они весили, пожалуй, лишь чуть-чуть меньше, чем сам варвар. А ведь был ещё и овёс, и оружие, и еда для самого Конана. Так что киммериец ехал спокойно, рано останавливаясь на ночлег и довольно поздно пускаясь в путь: ему сейчас важна не скорость, а кое-что другое.