Не торопись.
Так чего тебе от меня надо? с шумом втягивая с ложки горячий бульон, снова спросил калека.
Работу хочу предложить.
Кем? Если пристрелить кого, то это не ко мне, это вон в ремесленный квартал прогуляйся
Мне нужны люди, чтобы присмотреть за фермой.
Полноценно работать я не смогу.
А конюхом? И помощники будут.
Конюхом? калека задумался, смогу, пожалуй а не боишься незнакомцу довериться?
А ты не боишься сдохнуть в подворотне так и не дождавшись обещанных денег от комиссии парламента по обороне? Семья-то есть?
Где-то на юге, жена и сын. Они уже сами по себе, я решил не быть для них обузой да и жена нашла себе мужика из фермеров мне сын писал, калека доел бульон, и многозначительно посмотрел на свой пустой стакан.
Так что? Кинт выжидающе и внимательно смотрел на собеседника.
Высокий лоб, грязные редкие волосы собраны на затылке шнурком, широкие скулы. Мужчине скорее всего не более сорока, но беспробудная пьянка добавила еще десяток лет. В плечах широк, руки сильные, ладони, словно лопата у кочегара
Согласен.
Кинт кивнул, молча доел мясо, пододвинул бутыль шанта ближе к калеке и выложил на стол небольшой кошель.
Ты нанят, как тебя звать?
Риф Гиро.
За рекой, на южной окраине Латинга, вдоль дороги тянутся фермы, от каменного моста третьи ворота, не ошибешься, они давно не крашены, да и ферма в запустении. Там пристройка к конюшне, в ней располагайся. Купи себе съестного чего впрок и отправляйся да, Гиро, это твоя последняя бутыль шанта, договорились? Кинт выложил на стол длинный ключ и толкнул его по столешнице к Гиро.
Договорились. А теб эм вас, господин, как звать? Гиро выпрямил спину и взял ключ.
Кинт. И вот еще что, я надеюсь, он заряжен? Кинт указал на кобуру Гиро.
Каморы давно пусты один патрон в кармане, застрелиться духу не хватило, так и ношу теперь как память.
Тогда зайди в оружейный и купи патронов, пока ты там один, будешь еще и охранником. В этом кошельке считай твое месячное жалование, и на счет выпивки я не шучу. Пусть терратос забыл про тебя, но ты еще не стар, мастер-гренадер Гиро, держись за жизнь, какой бы она ни была.
Кинт встал, подхватил саквояж и добавил:
Завтра утром я приеду.
Посидев немного на лавке под навесом перрона и выкурив трубку, наблюдая за суетой перед отправлением столичного экспресса, Кинт медленно пошел вдоль станции, по отсыпанной мелким гравием дороге, ведущей к кабачку у депо. Немного постоял, издалека наблюдая за заведением, которое раньше частенько посещал, затем перевел взгляд левее и дальше, на ворота и грибок караульного у них Ворота открылись, из них выехал моторный экипаж и притормозил, человек за рулем что-то спрашивал у караульного. Узнав водителя, Кинт отвернулся, достал из нагрудного кармана очки с круглыми черными стеклами и, напялив их на нос, решительно пошел прочь в сторону парка.
да, господин Тьетэ, караульный перекрикивал шипение и грохот силовой установки моторного экипажа, конный разъезд выехал за час до отправления столичного экспресса!
Тьетэ удовлетворенно кивнул и обратил внимание на человека, который перескочил через пути и быстрым шагом двигался к старым кварталам района депо.
Быть не может Тьетэ помотал головой и еще раз внимательно посмотрел в след удаляющемуся человеку.
Что господин?
Скажи, любезный, вон тот человек, Тьетэ показал рукой в сторону незнакомца, тебе никого не напоминает?
Напоминает, господин Тьетэ напоминает заблудившегося аристократа, о котором возможно мы завтра прочитаем в утренней газете, в разделе происшествий, хмыкнул караульный, что он там забыл, в старых кварталах?
Тем временем незнакомец уже дошел до парка и скрылся за разросшимся кустарником, что совсем недавно взорвался весенней сочной зеленью.
Но он так уверенно топает, возможно, знает куда идет, предположил караульный.
Возможно, ответил Тьетэ, глубоко задумавшись и нахмурившись, затем передвинул рычаг тормоза, экипаж тронулся и покатил в сторону станции.
Давно Кинт не испытывал волнения. Год, проведенный в отдаленной деревушке на востоке в компании Стрелка, вытравил многое волнение, переживание, страх отвалились как ненужное, как шелуха место этих эмоций заняли цинизм, холодный расчет и даже некая отстраненность от жизни, будто она протекает где-то в стороне, без его участия. И только поставленная перед самим собой цель на обозримое будущее не давала Кинту превратиться в одного из них
Кинт сбавил шаг уже на тротуаре, что тянулся вдоль парка, пропустив конную повозку перешел дорогу и направился к арке одного из домов впереди. Вокруг немноголюдно, еще до Северной войны этот район не особо располагал к праздным прогулкам, а сейчас и подавно, даже городовых не видать, но люди живут и здесь. Вот овощная лавка в цоколе старого барака, через проулок виднеется незнакомая Кинту вывеска «Таверна мадам Ригер».
Это что-то новенькое! вслух сказал Кинт и даже остановился, чтобы убедиться, правильно ли он прочитал. Все верно: и веселая музыка доносится, и пьяное пение невпопад, и пахнет соответственно из сточной канавы, что выворачивает из проулка и упирается в мостовую. Кинт увидел себя в отражении грязного окна и, решив, что своим видом он попросту провоцирует местных оборванцев, двое из которых, стоя в ближайшей подворотне, уже активно что-то обсуждали, кивая в его сторону, шагнул к дороге в ожидании повозки. По мостовой, волоча за собой тачку на больших колесах, прошли двое подростков, потом проехал одинокий всадник, с виду так отставной вояка, а потом все как вымерло. Кинт снял очки и дыхнув на стекла, протер их носовым платком, приподняв над головой и поймав в отражение подворотню там уже четверо. «Плохо» подумал Кинт, нет он не переживал за то, что возможно получит пару шишек или ссадин, тем более было плевать на новый костюм, Кинту было жаль этих парней ну вот, идут
Дядь, ты это заблудился? самый молодой из четверых, который на вид не старше шестнадцати, шел впереди всех, шаг пружинистый, вид бесшабашный
Что простите? Кинт повернулся, сложил душки очков и убрал в карман.
Ага, хохотнул молодой, прибери стекляшки-то.
Обступили с четырех сторон, самый старший из них, возрастом чуть моложе самого Кинта, шагнул ближе, сунув руку под грязную и залатанную жилетку, открыл было рот:
Саквояжник-то, дав
За мгновения Кинт оказался около него, удар в колено, сразу же удар в нос на мостовую, звякнув, выпал нож, а несостоявшийся налетчик в забытье уже рухнул, сильно приложившись затылком о камни. Пистолет в руке Кинта появился словно из воздуха. Грохнул выстрел, все замерли.
Забирайте его и забейтесь туда, откуда вылезли!
Из-за поворота улицы донеслось цоканье копыт, с пистолетом в руке Кинт вышел на дорогу, навстречу конной повозке.
Пр-р-р-р! возница натянул вожжи, откинул полу парусинового плаща и, достав старый пехотный револьвер, закричал, глядя поверх головы Кинта: а ну, отребье, убирайтесь! Полезайте, господин, поживее. Что же вы здесь, а?
Благодарю, сказал Кинт, усевшись в повозку и наблюдая, как трое волокут четвертого в сторону таверны, к ратуше отвезите.
Пошла, н-но! хлестнув вожжами, прикрикнул возница.
Лошадь резво потянула одноосную, с большими колесами повозку, а Кинт откинувшись на сиденье сказал:
До войны, вот так среди бела дня здесь подобное не случалось.
Скажете тоже, господин, до войны и терратос был единым целым, а сейчас эх возница еще наподдал вожжами, видно, давно вы здесь не были.
Да хотел вот мадам Ригер проведать.
А чего ей сделается, старой ведьме! Таверну уже второй год как открыла, кормит, поит за гроши, вот и ошивается тут отребье всякое. Вы, господин, в следующий раз возьмите повозку и сразу езжайте к дому, где у нее прачечная, знаете, где?
Да, конечно.
Вот, прикажите вознице чтобы во двор въезжал да подождал это вам повезло, что я мимо ехал, не любит наш брат-извозчик сюда заезжать, хотя возница обернулся и посмотрел на Кинта, возможно, сегодня повезло не вам, а тому отребью. Но вы не думайте, это только в районе депо, да в старом ремесленном квартале всякий лихой народ, так-то в городе спокойно, ну еще бывает на окраинах пошаливают, а здесь просто участок городовых спалили еще когда война была, а новый участок городской совет открывать не спешит. За станцией вон господин Тьетэ присматривает, а тут люди сами себе закон, сами себе порядок