Вера Викторовна КамшаСиний взгляд СмертиРассветЧасть вторая
«Когда император покинет империю, пугали древние, Золотые Земли канут в пучину бедствий». «Шар судеб сорвется с места, предупреждали гоганские мудрецы, и горе тем, кто окажется на его пути. О том, что будет, если тот, кто по всем признакам и есть император, вернется, предсказания умалчивали, а он вернулся и потребовал сперва гитару, а затемдоклад. Заканчивая оный, виконт Валме понял, что все предыдущие его поручения были не такими уж и особенными, ведь Дрянь Судеб где-то катается и полагает себя неотвратимой. Это она вообще-то зря».
V. «Повешенный»
Ячеловек, который не принадлежит никому и кто принадлежит всем.
Глава 1Бакрия. Хандава. Талиг. Акона400 год К.С. 7-й день Осенних Волн
1
Похолодало, и Валме немного проснулся. Вставать виконт не собирался, но его принялись лизать. Это было странно: после бдений и возлияний Марсель предусмотрительно оставлял пса на улице, а выпили вчера изрядно.
Виконт приоткрыл правый глаз: перед ним в самом деле был Котик. Волкодав бестактно улыбался, а Марсель по утрам радовался жизни лишь в исключительных обстоятельствах.
Откуда ты взялся? простонал виконт, отпихивая настырную морду. И почему сквозняк? Окно открыл? Ты теперь летаешь?.. Кошмар!
Готти привел я, сообщил сквозняк. Если будит кто-то истинно любимый, пробуждение становится менее ужасным.
Пробужденный повернулся на голос и узрел Алву. Соберано был свеж, выбрит и явно готов сесть в седло, увы, жаворонки Марселя бесили с детства.
Если это сон, отрезал виконт, то, несмотря на Котика, отвратительный. И почему в нем нет хоть какого-нибудь Герарда?
Наследник Валмонов врал. Отвратительным предполагаемый сон стал бы, окажись он в самом деле таковым. Проснуться и понять, что Рокэ по-прежнему в дыре, а ты выискиваешь себе особые поручения и врешь дамам, высокопреосвященствам и бакранам Только не это! Марсель торопливо сел и отбросил одеяло из пятнистых шкур. Барсовых, надо полагать.
Интересно, почему бог Барс не запрещает охотиться на хвостатую родню? Хотя позволяет же великий Бакра одним своим чадам доить, стричь и есть других. Пусть с уважением и благодарностью, сути это не меняет.
Брякнуло. Умный Котик приволок перевязь со шпагой и теперь ждал заслуженного пряника.
Сейчас, заверил пса виконт. Герцог, какая вы все-таки скотина. Да, я заявляю протест и, как и предупреждал во сне то есть вчера, перехожу на «вы». С офицерами по особым поручениям так себя не ведут!
Брудершафт обратного хода не имеет, рассеянно откликнулся Ворон. То, как он выглядел, вызывало желание немедленно затолкать в дыру дражайшего папеньку. Если, конечно, дыра действует на всех, а не только на Алву, и если она еще не заросла.
Брудершафт не более чем формальность, Валме широко, по-собачьи, зевнул. Я не выспался, а ты все равно скотина.
Первой, кого я поднял среди ночи, задумчиво произнес Рокэ, оказалась моя мать, и было сие тридцать восемь лет назад. Затем не давать людям спать вошло у меня в привычку. Во время какой мистерии мы расстались?
Что? не понял Марсель. На столе печенья не нашлось, пришлось сгрести в кучу одежки и заняться карманами.
Ты сказал, что мы расстались во время мистерии, напомнил Рокэ. Он издевался, что убеждало в его подлинности не хуже тени, на сей раз солнечной.
Я вынужден повторять вновь и вновь, с достоинством произнес наследник Валмонов. Тыскотина.
Не спорю, хотя те, кому я досаждаю, обычно выбирают другие слова. Так что это была за мистерия?
Это была дыра! взорвался Марсель. Котик озадаченно гавкнул, Рокэ только поднял бровь.
Какая именно? Этот перевыходец униматься явно не собирался. Ну что ж, про дыру так про дыру!
Надорская. Круглая такая, без дна. У меня, между, прочим, был гвоздь в сапоге!
Это в самом деле раздражает. Рокэ поманил Котика, и негодяй тут же полез целоваться. Последнее, что помню я, это вечер у Матильды, после которого со мной что-то произошло. Вчера я застал почти тех же людей за тем же самым занятием, но прошло несколько месяцев. Меня это озадачило, однако звезды ясно указывают на начало Осенних Волн. Кто родился у Этери?
Девочка Постой, но ты же вышел от нее!
Этери слишком хорошо воспитана, чтобы, едва поздоровавшись, заводить разговор о детях, а у меня было не в порядке с головой. Итак, я провалился в надорскую дыру. Как и когда?
Пятнадцатого Летних Волн, не стал темнить Валме. Так ты не издеваешься?
Я вспоминаю, вчера это было неуместно. Как мы очутились в Надоре?
Зоя Капитан Зоя Гастаки. У нее к тебе было дело, но она стала выходцем
Постой, Алва поморщился, но ладони к глазам почему-то не поднес. У тебя есть вино? Говорить о капитане Гастаки на трезвую голову я не готов.
Руку ей, между прочим, первым поцеловал ты!
Значит, я наконец сошел с ума.
Для поцелуя имелись основания, Марсель твердо решил быть справедливым. Знаешь, я как-то не хочу вина, то есть не хочу вина без ничего Ты завтракал?
Цирюльник пожелал доброго утра и взялся за дело. Молодчика наверняка подмывало сообщить монсеньору, что тот бледен, однако хороший цирюльник знает, когда лучше промолчать. Бестактностьпривилегия набивающейся в друзья ровни, а ставить таковую на место Лионель выучился в Ариго, куда мать в свое время часто ездила. Переносились эти визиты с трудом, хотя дали они немало Именно в Гайярэ будущий граф Савиньяк узнал, что люди бывают неприятными, и выучился с ними обращаться. Эмиль дерзил и пытался удирать, Лионель вежливо и подробно отвечал. Так вежливо и так подробно, что хозяйка начала предлагать «дорогому Ли» поиграть в парке или посмотреть книги. Ли играл и смотрел; один том, в алом переплете с золотым тиснением, ему так приглянулся, что матери пришлось выменять книгу на какую-то любезную графине Ариго дрянь. Какую именно, Лионель запамятовал, подзабылись и вожделенные «Жизни шестнадцати Львов», а ведь в истории магнуса Руция имелась на первый взгляд мелочь, отлично ложащаяся на одну из «оговорок» Рокэ
Я закончил, монсеньор, доложил цирюльник. Сегодня очень сильный ветер. Это из-за заката
Пожалуй, согласился едва не ускакавший в упомянутый закат Проэмперадор, и мастер убрался. Оставшись один, Савиньяк вгляделся в свое отражениебледность впечатляла, а ввалившиеся глаза так и норовили закрыться. При этом Лионель пребывал в отменном настроении, поскольку одним вопросом теперь стало меньше. Кровью клялись не зряона могла самое малое слушать и слышать! Правда, и вытекло ее вчера немало Больше, чем в Торке, когда капрал-бергер в два счета перетянул растерявшемуся теньенту плечо. Любопытно, станет ли Райнштайнер объяснять, откуда в его обиталище взялась кровавая лужа? Лионель попытался поставить себя на место баронапо всему выходило, что пол и стену Ойген мыл лично. И, само собой, оттер дочиста.
Окна были закрыты и замазаны, но колокольный зов доносился и сквозь двойные рамы. Пора. На это утро совсем уж неотложных дел Проэмперадор не оставил, но отлежаться не получалось. Если промешкать с выходом, уже наверняка болтающийся под дверью Эмиль оную высадит, подав очередной повод для слухов, которых и так, спасибо беженцам, хватает. Ли, уподобившись Марианне, пару раз куснул губы, вынуждая их покраснеть, и решил слегка подшутить.
Ход для прислуги позволял зайти в тыл тем, кто толкался в приемной. Оказалось, кроме Эмиля с Райнштайнером явился еще и Арно. Братцы, стоя плечом к плечу, наблюдали, как Ойген допрашивает несчастного брадобрея. Не подкрасться при таком раскладе было невозможно, и Ли подкрался.
Хочешь сменить мастера? осведомился он. Не советую. Тебя отлично бреют.
Доброе утро, Лионель. Стань Проэмперадор конем, Райнштайнер немедленно осмотрел бы ему ноги и десны. Как ты спал?
Мало. Но лучше встать самому, чем быть поднятым, как выразилась бы Мелхен, заботливыми и встревоженными.