Так что прекрасно понимала, что будущее не за нами. Потому что, как ни печально это признавать, но уверена, что лет через пятьдесят-сто техники полностью сместят артефактчеков и наследие моей семьи уйдёт в далёкое прошлое. Так как, даже, имея мизер магии, техномаги могли создавать из ничего, всё! Вот уж точно, прогресс двигатель человечества.
Хотя это не мешало мне с усердием изучать моё направление, хотя бы для того, чтобы утереть нос отцу и Куперу.
Но всё это не отменяет моей неприязни к Виджею лично! Так что надеюсь, когда на следующее утро он проснётся под "весёлые" звуки, первое, о чём он подумает это о том, что нельзя злить Талию МакЭвой.
Глава 2. Виджей
Ненависть зачастую рождается, когда вы осознаете, что какой-то человек посмел быть хоть в чем-то лучше, чем вы.
Виджей Купер
Жизнь не ровна, подумал и вздохнул. Вспоминая последние семь с половиной лет, наполненные учёбой и противостоянием с малолеткой, мог только удивляться, что всё ещё позволяю проделывать с собой все эти фокусы. А особенно не понимал это сейчас, слыша как громко, чётко и очень нецензурно выражается госпожа Фицжером на всю нашу с Дереком, моим соседом, комнату.
Давно пора поставить её на место. За эти семь лет, мы даже почти не разговаривали, так как просто не было точек пересечения, кроме как пару раз в неделю в столовой. Но каждая из этих встреч отпечатывалась в мозгу, оставляя там раскалённое клеймо. Да так, что приходилось готовить новую месть, чтобы хоть как-то спустить пар.
А ведь с апреля у нас обоих будет совместная практика! Об это мне секрету сообщил ректор Дэвис. Так как мы оба, лучшие в наших группах, и автоматически попадаем на практику во дворец вместе. Вместе! При мысли об этом начинало трясти.
Вот абсолютно без понятия, чем именно она зацепила меня в первый день. Высокомерным выражением? Своим видом пай девочки? Ненавижу! Что-то в ней неуловимо раздражало. Нет, как сейчас помню, что первое меня привлекло в тот день. Это был граф Дорчестер, стоящий рядом с ней. Типичный аристократ, наподобие моего отца, который бросил мою мать и выставил её из дома, как только узнал, что нерадивая горничная беременна. И это при том, что даже тогда существовали артефакты против зачатия! Конечно, обычной горничной он был не по карману, но неужели отец не мог об этом подумать? Типичный аристократ, берущий всё, что ему вздумается, не задумываясь о последствиях.
Именно поэтому такой артефакт был первой вещью, которую я купил со своих первых честно заработанных денег ещё в пятнадцать, когда на летних каникулах удалось найти приработку по своей специальности. Нет, тогда с девчонками ещё не встречался, но никогда бы не стал уподобляться своему родителю, разбрасывающему своё семя направо и налево.
Ради любопытства, когда мне было восемь, пошёл к тому огромному особняку, где жил отец, адрес которого мне дала мама на листочке перед своей смертью. До сих пор с содроганием вспоминаю тот день и каким же был дураком. Тот жалкий урод только посмотрел в мою сторону облив презрением к "жалкому сосунку" и велел убираться. И выражение его лица было ну очень похоже именно на физиономию графа Дорчестера. Такое же высокомерие, презрение к тем, кто ниже по положению. Единственное за что могу быть благодарен аристократу, давшему мне жизнь, это за магию, которой владеют именно высшая знать, забравшаяся на свои пьедесталы именно благодаря ей, оставляя плебеев, типа меня, далеко позади.
И сначала Талия МакЭвой олицетворяла для меня то, чего не было у меня. Родителей аристократов, лучшие вещи и просто еда, долбанная золотая ложка во рту! Но с каждым годом всё больше понимал, что у этой девчонки есть что-то несоизмеримо большее. Сила. Нет, не магия! Хотя и она тоже. У неё есть внутренний стержень, за который невольно начинал её уважать и ненавидеть ещё больше.
Потому что, я то знал, почему вырос сильным. Сложно было выжить, когда твоя мама умирает, оставляя шестилетнего мальчугана одного, а высокородному говнюку, которого угораздило по тупости заделать ребёнка служанке, нет до тебя дела. И у тебя есть только ты. И если ты хочешь элементарно поесть, то выживай. Изначально, чем только не пришлось заниматься. Пробовал даже ловить рыбу в реке, чтобы продавать её на рынке. Но будем честны, единственный способом выжить и остаться на плаву для мелкого пацана живучего в старой разваливающейся пристройке, оставшегося сиротой, был в воровстве. Первый раз меня отловили и неплохо отделали. Но лёжа избитым в грязной канаве, будучи ещё совсем крохой с наворачивающимися от жалости к себе слезами поклялся, что буду лучше, буду сильнее. И никто больше никогда меня не ударит! И выполняя обещание данное самому себе, стал тренироваться и уже через год стал лучшим щипачом на улицах столицы. Тогда-то меня и заметил Альфредо, который будучи сыном местного преступного авторитета, прибрал к себе в банду. А ещё через два года меня выделил и его отец, приблизив к себе. Пьер Стронг был суровым и злым человеком, но надо отдать ему должное, о своих людях он заботился. А когда в девять у меня открылся дар, этот не глупый, в общем-то, человек понял что техномагия может быть весьма полезна для его криминальной империи. И стал искать способ пристроить меня учиться. А так его образ мышления не позволял просто заплатить за обучение, Пьер нашёл выход на Рейнольда Дэвиса, у которого было немало грешков за душой. Выходец из слабой аристократической ветви, без гроша в карманах, Дэвис поднялся до ректора академии магии в Дареме, столицы Тувалии не просто так. И Стронг прижав ректора, поставил ему условие принять меня обучение, либо о его грязных делишках узнают в совете города, а там и до правителя дойдёт. Так я и оказался тут. Правда, удалось выторговать у Пьера, что после окончания учёбы, проработаю у него только пять лет, отдавая долг.
Но это моя история, которой горжусь, так именно она делает меня тем, кто я есть. А вот что именно сделало сильной Талию МакЭвой получавшей с рождения всё, чего мне приходилось добиваться через побои, хитрость и ловкость, решительно не понимал. И ненависть к ней с каждым годом росла в моём сердце. Чем больший отпор она давала, тем ярче она горела.
Ну, а сейчас слушая ругань поварихи, мешающую спать? Мог только злиться на малявку и представлять, как отомщу! Кажется, сегодня на кухне должны были готовить раду? Всё равно, уже не усну.
Глава 3 Талия
Нужда рождает изобретение, изобретениедве нужды.
Талия МакЭвой
Учёба на сегодня уже закончилась, и я сидела под деревом на любимой безлюдной полянке, куда можно было приходить только аристократам, но из-за морозного дня тут никого не было. На коленях у меня лежала шкатулка. Моя личная разработка по техномагии, которой тайно ото всех занималась. И она, наконец-то, закончена! Это была музыкальная шкатулка, но после небольшой доработки у неё появился секрет, заключающийся в том, что если на танцовщицу нажать у основания, то конструкция отъезжала в сторону, превращаясь в почтовик, как я его назвала. Над созданием почтовика промучилась пару лет. Сейчас в мире используют артефакты для связи. Не письменной, а только голосовой. Для писем же используют только людей в качестве курьеров и почтовые дилижансы.
За счёт этой разработки, если бы была техномагом, уже разбогатела бы. Но вот незадача, усмехнулась про себя, я всего лишь артефактор, а признаваться в плебейском хобби? Было сродни признаться в нетрадиционной ориентации. Позорно и постыдно.
Но прозябать своему изобретению? Позволить такого не могла. В конце концов, это устройство способно оказать реальную помощь в этом мире. Но и открыть своё имя в качестве изобретателя нереально. Значит надо найти техномага. Да вот беда, единственным знакомым из них был Виджей Купер. А с другими никогда не пересекалась настолько, что не то чтобы подружиться, даже познакомиться. Когда в академии открыли факультет по новому направлению, где учится только низшее сословие, аристократия, боясь за кровосмешения своих чад, настояло, чтобы мы почти не пересекались. У нас было даже разное расписание посещение столовой. Только по вторникам и пятницам происходили небольшие сбои, так как по этим дням нам преподавали Основные рунные плетения, которые вёл профессор Лорис, а ему было сто лет в обед, и он нас всегда отпускал пораньше, а иногда и вовсе засыпал на середине лекции. Вот тогда то мы с Купером и пересекались. И в эти встречи, как-то было не до разглядывания других техников.