В будущем их, эти собрания, вести ему — общие, партийные, комсомольские, сержантские, офицерские… Ой-ё!
Зато в шкафу — разнообразная посуда: грязные стаканы, рюмки, вилки, ложки и пирамида пустых коньячных и водочных бутылок. И если макулатуру выносили дневальные, то посуду Ромашкин снес на помойку самостоятельно. Не хотелось дискредитировать предшественника. Да и самому негоже выглядеть алкашом в глазах бойцов. Вдруг решат, что это он всё это заглотил-поглотил!
М-да. А перед ним разбитое корыто… Телевизор для солдат под самым потолком не работал. Приемник, который тоже числился за ротой, только нечленораздельно хрипел-шипел.
Никита по стремянке подлез к телевизору. Дык! Задняя крышка отсутствовала, а в корпусе — кроме кинескопа, ни одного блока, ни одной лампы!
— Как не работает?! Как не работает?! Новый же телевизор!!! — командир роты с многозначной и ранее упомянутой фамилией Неслышащих таращил бесцветные рыбьи глаза.
— Так и… — Никита жестом пригласил к стремянке.
Капитан Неслышащих шустро взобрался, заглянул за кинескоп и взвыл:
— Вот гады! Снова объе… горили!
Судя по стилю работы, которую Никита имел счастье наблюдать в течение месяца, капитан Неслышащих просто-таки аккумулировал вокруг себя полчища гадов, норовивших его объе… горить. Недостача была и по вещевому имуществу и по технике. Недумающих, Незнающих, Неверящих, Невидящих, Непомнящих… Как угодно, только собственной фамилией Неслышащих тебя, Витя, не называют — в глаза и за глаза.
Возникает вопрос: как ты, Витя, вообще стал ротным? Растолкует кто-нибудь?!
Растолковал Мишка Шмер: на назначении настоял комбат, подполковник Алсынбабаев. Алсыну был нужен исполнительный, работящий, тупой, не перечащий начальству офицер, не мешающий продавать солдат на хозяйственные работы в город. В бытность взводным Витька постоянно суетился то с рубанком, то с молотком, то с лопатой. Лично вскапывал клумбу перед штабом батальона, ремонтировал сгоревшую аппаратуру, сломанные утюги, приколачивал доски в каптерке. После того как он своими руками отреставрировал бытовую комнату, Алсынбабаев аттестовал Витьку на вакантную роту взамен уходящего в военкомат старого майора Никешова. Назначение состоялось, тем более что против безвредного и малопьющего капитана, участника начала афганской военной кампании никто не возражал. Характеристики положительные — ветеран войны, коммунист, семьянин.
И вот с этим Неслышащих (Недумающих, Незнающих, Неверящих, Невидящих, Непомнящих) предстоит, блин, служить долгие годы! Ладно — телевизор! Утюг-то хоть в состоянии починить?
Никита исподлобья «уничтожил» взглядом глупо улыбающегося командира роты. Витька корпел за соседним персональным столом над разобранным старым утюгом. Ремонтировал он его третий час и явно испытывал удовольствие «садо-мазо». Мастер-ломастер!
Никита делил стол в канцелярии с зампотехом роты Пелько и поэтому теснился на одной его половине. На чистой. Другая половина была завалена промасленными путевками, формулярами и коробками технаря. Узкая и длинная канцелярия роты не позволяла разместить более трех столов и трех шкафов. Третий стол — для четырех взводных — по масштабам захламленности не поддавался описанию. Так же, как и их шкаф. Старшие лейтенанты, Мурыгин и Шкребус, постоянно материли молодого лейтенанта Ахмедку Бекшимова: привнес азиатский бардак в их угол! Молодой лейтенант Ахмедка улыбался, молча сносил насмешки: бардак так бардак, иначе не умею.
Зампотех Пелько в жизни роты участия почти не принимал. Внезапно исчезал из казармы, порой на неделю, и столь же внезапно объявлялся. Но, надо отдать должное, с точностью до секунды — когда вдруг и кем-либо из вышестоящих буде востребован. Точность — вежливость королей.
— Королей? — удивился Ромашкин.
— А то! — растолковывал Никите Мишка Шмер.