за старшего никого подмогу.
Молодой чоповец подтянулся, кивнул в ответ, после чего старший и оба пожилых бегом скрылись внутри «Звездного». Остались трое: молодой чоповец и пара «дружинников», один из которых вооружился отданным помповиком. Толпа меж тем очень медленно, по шажочку, по одной ступенечке, но вместе с тем неотвратимо накатывалась на оставшуюся тройку. Первые ряды, еще пару минут бывшие разряженными, сплачивались, насыщаясь подходившими из глубины людьми. Наиболее решительные энергично проталкивались вперед, их охотно пропускали. Ропот постепенно усиливался.
Сынок, ты уж пусти нас, у нас дома дети малые, их кормить-поить надо.
Парень, вначале строивший из себя грозного охранника, постепенно сдувался. От строгих окриков «Граждане!» постепенно перешел почти к умоляющим интонациям:
Ну, пожалуйста, отойдите назад. Не напирайте. Сейчас старший вернется, он вам все расскажет.
Слышь, вы что, глухие? Ну-ка отвалите назад на десять шагов! молодчик передернул затвор. При этом из окна выбрасывателя выскочил ранее уже досланный патрон. Небольшой красный цилиндрик глухо подпрыгнул на плитке и покатился по ступенькам под ноги приближающимся людям.
Баран сквозь зубы негромко выругался военный.
На «дружинника» не обратили внимания.
Парни, пропустите нас, Христом-богом молю, нам бы только водицы взять. У вас ее там много, а у нас семьи от жажды мучатся.
Первые ряды перевалили через верхнюю ступеньку. Громкие выкрики почти прекратились, негромкий ропот набирал силу. Толпа гудела, наэлектризовываясь, противостоящая ей троица отступала к стеклянным дверям.
Уходите внутрь, пацаны, и двери закрывайте, буквально прошептал державшийся рядом крепыш и покачал головой.
Он, Артём и военный по-прежнему оставались позади основной массы людей, продвинувшись за это время всего на несколько шагов. Сашка как-то незаметно растворился в толпе впереди. Но охранники, уже вжавшиеся спиной в стеклянную стену, также продолжали кто криками, кто просьбами отгонять надвигающуюся толпу. Только что их разделяла пара метров. Незаметный миг, и не больше шага. И вот толпа начала давить на парней, вставших плечом к плечу в проеме так и не закрытых стеклянных дверей. Один «дружинник», держа ружье двумя руками, отжимал им напиравших. Второй отталкивал людей голыми руками. Молодой чоповец, прижав ружье к себе, как щит, встречал толпу грудью.
Вдруг толпа качнулась вперед и просто смела стоящих в проходе. В дверях мгновенно возникла давка, раздались крики и ругань. Наконец вся масса начала вливаться в двери. Зазвенела разбившаяся витрина, звон перекрыли крики боли, но ничего не могло остановить народ. Как сквозь рухнувшую плотину, людская масса вливалась внутрь «Звездного», растекалась в фойе и исчезала в темноте громады торгового комплекса.
Д-а-а дела-а, протянул крепыш, я внутрь не пойду. Там сейчас такая бойня начнется.
Идиоты, согласно кивнул военный, они и сами ноги попереламывают, и продукты по большей части побьют, пораскидывают. А еще, я думаю, сегодня ночью на улицу лучше не выходить. Пока запасы алкоголя у народа не кончатся.
Развернулся и пошел от «Звездного». Крепыш сплюнул, выматерился и тоже отправился восвояси. Артём, движимый любопытством, поднялся на крыльцо. В двери продолжали забегать опоздавшие к началу погрома. Внутри в темноте метались смутные тени, изредка мелькали огоньки фонариков и зажигалок. Где-то бабахнул выстрел.
Один из «дружинников», который безоружный, тяжело дыша подполз к рамке металлодетектора, стоящего против входных дверей чуть в глубине холла, и облокотился в изнеможении. Кожаная куртка разорвана и залита кровью, лицо превратилось в кровавую маску. Артём не поручился бы за его ребра и внутренние органы, но парень жив, конечности целы, сильных кровотечений незаметно.
Рядом с входом лежал мертвый молодой чоповец. Видно, что по нему пробежалась толпа. Внутри бабахнул еще один выстрел. Артём постоял немного в оцепенении, подошел к мертвому чоповцу и опустился рядом с ним на корточки. Мимо, озираясь на них, забегали внутрь ТЦ все новые и новые люди. Некоторые тащили с собой большие клеенчатые сумки или рюкзаки. Тёма вздохнул, закрыл мертвые, такие наивно-удивленные глаза молодого охранника.
Вот ты где, я тебя обыскался! Что тут у вас Вот черт!
Артём обернулся. За спиной стоял Миха, переводя ошарашенный взгляд с мертвеца на раненого «дружинника».
Не, ну погромы в магазах я видел, но чтоб до такого, шумно выдохнул, покачал головой, совсем озверел народ. Надеюсь, ты туда не собираешься?
Я что, совсем на голову больной?
Тогда пойдем домой.
Нашел Кирилла? спросил Артём, когда они уже не спеша шагали к дому.
Нашел, без энтузиазма ответил Мишаня, он только матерится. Говорит, слова вставить не дали.
Если честно, Мих, я почему-то так и думал. Сейчас наверху такая грызня пойдет, только держись. Зубы как у волка нужны и полное отсутствие совести. А твой Кирилл не такой.
Помолчал, потом хмыкнул:
Не, а Родионыч-то каков, видал? Энтузиаст хренов.
Зря ты так на Родионыча.
Что значит зря? Знаешь, кто опасней дурака? Дурак с инициативой! Вот наш Родионыч и есть инициативный придурок. Видел, чем его пожарная эпопея закончилась?
Что есть, то есть, но он хоть за общее дело радеет, просто
Просто дурак, закончил за Миху Артём.
Ладно, чего ты на него взъелся? Кирилл его хочет как нашего человека у власти использовать. Меня или тебя он слушать, конечно, не станет, а вот Вячеславовича уважает. Так что не все еще потеряно.
Слушай, Миха, Артём остановился, схватил приятеля за рукав, ты вот мне скажи: неужели нужен был всего один день, ну хорошо, сутки, чтоб народ так озверел?! Ведь если взять каждого по отдельностибольшинство мухи не обидит. Побоится или пожалеет, неважно. Знаешь, я думал, что все эти россказни об озверевших толпах в постапокалипсисахэто художественное преувеличение, ну чтоб картинку пострашнее изобразить. Но тут!
Мишаня тоже остановился, посмотрел иронично:
Знаешь, у нас на работе периодически проводили тренинги. Считается, что торговый представитель без этого не сможет быть успешным. Пичкали всяческой техникой продаж, работой с возражениями. По-моему, так просто бабки отмывали. Но иногда попадались грамотные ведущие. И вот как-то раз в перерыве мы трепались о разном, и кто-то спросил: как так происходит, что люди буквально переобуваются в прыжке.
Чего-чего?
Меняют свое мнение, уточнил Миха.
И при чем тут это?
Ща поясню. Вот смотри, стоишь ты на платформе, ждешь электричку, собралась толпа. Подъезжает поезд, уже забитый. Ты начинаешь в него ломиться вместе со всеми. А дальше, как говорится, следите за руками: вот ты еще на платформе. Впереди тебя какие-то счастливчики перешагнули порог и уже в вагоне, а ты еще снаружи. Ты ощущаешь себя частью тех людей, что еще стоят на платформе, вы вместе орете внутрь: «А ну не стойте в дверях, из тамбура проходите в вагон, всем надо ехать!». Ты вместе с теми, кто снаружи, ненавидишь тех, кто уже влез. За то, что они не хотят немного сдвинуться, что они уедут, а вы еще рискуете остаться Мишка сделал паузу. Но вот ты делаешь шаг через порог. И что? Миг, и ты уже ненавидишь тех, кто толкает тебя в спину, с кем еще мгновение назад был готов разорвать тех, кто внутри! Ты уже в лагере вошедших, и ты вместе с другими вошедшими орешь назад: «Куда прете?! Через десять минут следующая электричка!».
Артём расхохотался:
Да уж, точно!
Точно, подтвердил Миха, с лица которого вдруг пропала вся веселость. А чему же ты тогда удивляешься? Люди они и в Африке люди. Еще вчера милые попутчики, с которыми ты ожидал электричку под названием «завтра». Но что-то случилось, и до людей доходит, что в завтра они могут не уехать!
Слушай, но не из-за какой-то воды и продуктов! Я бы понял, если это действительно был какой-нибудь последний поезд или пароход. Не селне выжил. Но блин, мы в пустыне, что ли? У нас ручей под боком, чуть дальше река есть.
Артём, приятель посмотрел на него укоризненно, это для тебя лес и столовая, и водопой, и постель, и не знаю что еще. Посмотри, ты многих видел идущими за водой?