Орво подошел ближе. Видать, парню попало в обе руки, точнее говоря, в кисти…
– Орво! – позвал капитан.
Старик оглянулся и увидел на столе небольшую металлическую флягу.
– Есть еще семьдесят долларов. Вот они, – капитан положил на стол смятую кучку бумажных денег, к которым Орво относился без особого доверия, хотя хорошо знал, что эти деньги берут не хуже металлических. – Надо отвезти Джона в больницу. Иначе он умрет.
Услышав эти слова, раненый громко застонал и поднял веки. Орво стоял близко и увидел потускневшие от боли голубые глаза.
– Далеко больница, – вздохнул Орво, – в Анадыре. Сон может не доехать.
– Другого выхода нет, – пожал плечами капитан. – Надо помочь парню.
– Помочь надо, – согласился Орво. – Буду говорить с товарищами.
Толпа у борта корабля не расходилась. На востоке за острыми вершинами дальних торосов разгоралась заря, но звездный свет не слабел и созвездия мерцали с той же яркостью, как и среди ночи.
Орво медленно спускался по обледенелой доске-трапу.
– Что случилось? – первым спросил Токо.
– Сону разбило руки, – сообщил Орво. – Худо ему. Надо в Анадырь везти.
– Куда? – переспросил Армоль.
– В Анадырь, – повторил Орво. – Там при уездном начальнике есть русский доктор.
– Кто же повезет его в такую даль? – усомнился Токо. – А вдруг по дороге помрет?
– Помереть он и здесь может, – заметил Орво и, помолчав, добавил: – Платить им нечем. Только и есть, что бутыль дурной веселящей воды да ворошок бумажных денег.
Мужчины опустили глаза и долго рассматривали носки своих торбасов. В наступившей тишине через тонкие деревянные стенки каюты доносились стоны раненого.
– Кто он нам? – нарушил молчание Армоль. – Чужой человек, белый. Пусть сами обходятся как знают. Не мы его ранили, не наша и забота.
– Армоль говорит верно, – подтвердил Токо. – А что они нам хорошего сделали? Табаку и того у них нет. Сгоняем собак до Анадыря и обратно – это же надо без малого всю луну мотаться! Сколько корму уйдет! Некогда будет на охоту ходить, кто тогда, будет кормить оставшихся в яранге?
– И ты, Токо, тоже прав, – согласился Орво.
Он стоял, широко расставив ноги, и напряженно думал. Люди верно говорят: с какой стати они будут помогать белому человеку, у которого и свои шаманы, и свои обычаи, и своя земля?
Когда он был на Аляске и кашель сгибал его пополам, кто помог ему? Кто помог ему, бродившему у мусорных ям и вступавшему в драку с собаками за объедки? Да и на корабле ему было не лучше. Никогда его не сажали вместе со всеми. После обеда кок выносил ему полное ведро, где всего было вперемешку – и кости, и мясо, и сладкое, и горькое, и соленое. Он ел, а белые смотрели и смеялись. Когда на плавающей льдине увидели белую медведицу и убили ее, а медвежонка взяли на борт, матросы корабля к зверю относились с большей заботой, чем к человеку, к Орво, который бил и моржей, и китов, и этих же белых медведей…
Стоны становились громче. Кругом понемногу светлело, и из тьмы проступал засевший во льдах корабль с заснеженной палубой, с ледяными сосульками на снастях и с желтыми пятнышками света в затянутых толстым льдом иллюминаторах.
– Ступайте все в Энмын, – сказал Орво и первый зашагал к ярангам, повернувшись спиной к кораблю.
За ним потянулись остальные. Скрип снега под множеством подошв из лахтачьей кожи заглушили стоны раненого.
Но не успели люди достичь берега, как до них донеслись крики капитана.
– Орво! Орво! – кричал капитан, появляясь из морозной мглы, – Подождите! У меня есть к вам дело.
Он схватил старика за рукав и потянул за собой.
Орво стряхнул руку капитана и с достоинством произнес:
– Мы пойдем втроем: Токо, Армоль и я.
– Хорошо, хорошо, – закивал капитан и потрусил обратно к кораблю.