Зеу пожала плечами, что можно было перевести как «бог знает».
Это правда, что она осуждена безвинно?
Правда.
Велес присвистнул.
Ну, дела! Все знают, что человека сослали на остров в результате судебной ошибки, один я узнаю это в последнюю очередьслучайно, можно сказать! Болтаю с ней с блаженной улыбкой о всяческих пустякахо стихах, о птичках Почему же мне онаникогда, ничего, даже намеком?!
Зеу вновь неопределенно пошевелила плечом.
Не знаю. Может быть, не хотела тебя расстраивать.
Ничего себе! Не хотела расстраивать, видишь ли, он возмущенно потряс волосами. Как будто я слабонервный анемичный мальчик, которого надо оберегать от стрессов.
Ты расстроился бы понапрасну. Ведь исправить ничего нельзя.
Ну, уж нет! Не понапрасну. Хорошо хоть, я узнал об этом до того, как мы взлетели с острова и опустили куполОн запнулся, сообразив, что ни взлета с острова, ни купола скорее всего не будет. Ладно. Скажи мне такую вещь: а может, и ты зря сидишь? Я читал твое дело, там написаны жуткие вещи. Никак не верится.
Зеу промолчала.
Велес беззвучно ударил себя ребром ладони по затылку, наказав за опережающий мысли язык. Приняв озабоченный вид, нагнулся и стал тщательно осматривать днище лодки, прикидывая, выдержит ли она далекое путешествие. Затем ухватился рукой за борт соседней, подтянул к себе и перебрался в нее. Вроде крепкие, и та и другая. Хорошо просмоленные, занозистые, пахнущие слезами сосны. Должны выдержать.
Зеу сидела на корме к нему в профиль. Худые, ломкие руки и нечесаные мягкие волосы. Спокойная, замкнутая на самой себе печальлучшее из ее состояний.
«Проклятая, гордая, скрытная, не подпускающая к себе душа. Гордость тебя погубит. Гордость молча подыхающего от голода среди ресторанной толпы.Гордость гибнущего под ножом на людной улице, не позволяющего себе разжать губы для крика о помощи Погубит. Уже погубила».
Послушай, сказал он, не в силах тянуть молчание. А разве нельзя было найти иной выход? Ну, обратиться в инспекцию по делам несовершеннолетних, попроситься в интернат, в конце концов, если дома обстановка невыносимая?..
Зеу улыбнулась, и от этой улыбки мурашки пробежали у него по спине.
Кажется, я сказал глупость, извини
Отчего же? откликнулась она. Просто обращаться в инспекцию имело бы смысл лет в пять-семь, не позже. Но в том возрасте эта светлая идея отчего-то меня не посетила. Да и вряд ли бы они помогли. Он ведь не избивал до полусмерти. Не насиловал.
Понятно, протянул Велес, хотя от понимания, хоть какого-либо, был далек. Помолчав, сказал невпопад: У тебя такие глаза, что кажется: можешь убить взглядом.
К сожалению, нет, не могу, серьезно ответила Зеу. Пришлось применять бензин и спички.
Велес вздохнул.
Она взглянула на негокоротко, не долее двух секунд. И отвернулась.
Велес испытал странное ощущение. Ему показалось, что он смог бы при желании войти в черные немигающие глаза, словно в некий тоннель, ведущий в сводчатую пещеру, в укрытое со всех сторон внутреннее пространство. Как там, должно быть, темно и холодно! Нет, скорее темно и жгуче, и нечем дышать. А может, кто знает: там все время звучит немыслимая, высокая и душераздирающая музыка, и издают ее инструменты, подобных которым нет на земле. Или цветет сад невиданной красоты, но мрачные своды пещеры не пропускают света и цветам грозит скорая гибель.
Когда-то давно было сказано: «Не суди», но лишь сейчас в нем забрезжило понимание казавшейся прежде нелепой заповеди. Не суди никого, ибо не в силах войти ни в чьи глаза. Не в силах оказаться ни в чьей пещере.
Зеу, нагнувшись, опустила в воду ладонь и пошевелила ею. Плеск воды вернул в реальность.
Велес понял, что пришла пора уходить, но не знал, как сделать это естественно.
Не придумав ничего иного, он перемахнул через борт лодки и спрыгнул в воду. Брюки намокли до колен. Он брел к берегу, чертыхаясь, с багровой и напряженной душой, и лицо его было нелепым, и смехидиотским и слава богу, что никого не было вблизи. Еще немного, и эта девочка начнет интересовать его так же, как Идрис. Почти, как Идрис. («Господи, как давно я его не видел»)
Было время будить Гатыня.
Велес заглянул к нему в хижину, но там никого не оказалось. Постель была смята, во всей обстановке, как ни была она малочисленна и скудна, царил беспорядок.
Беспокойство охватило сразу, будто он нырнул в него с разбега или с высоты. Велес выскочил наружу и обежал глазами всю видимую часть острова. Где фигурка невысокая темноголовая в вельветовом пиджаке Ничего похожего. Куда же он подевался, собака?
Под нарастающий внутри скулеж беспокойства Велес пошел обратно, намереваясь обыскать весь остров. Быстрые шаги перешли в суетливую рысь. Он едва не столкнулся с Губи.
Ты не видел Гатыня?!
Губи остановился и приподнял бровь над искрящимся бедовым глазом.
Гатыня, говоришь?.. Па-а-моему, я видел его пару минут назад в некой точке пространства. Но вот гденикак не упомню.
Велес чертыхнулся. Он ругал себя последними словами за то, что оставил Гатыня одного, оставил чудом найденного братишку, и сейчас он неизвестно в каком месте, неизвестно в каком состоянии, и он уже выдохся, рыская по лагерю в бесплодных поисках. (Танауги! Где Гатынь? Не видел. Шимон, а ты?..)
«Я суетлив, как женщина, сказал себе Велес, останавливаясь. Я предал брата».
Велес! Объясни наконец, что это значит! к нему спешил Матин, заметивший его издали, взлохмаченный, с красными пятнами на скулах, до ужаса не похожий на себя обычного. Такое ЧП стряслось, а ты бегаешь где-то, и никак тебя не обнаружить! Ты специально скрываешься?! Он понизил голос и настороженно огляделся по сторонам. Увидев, что в пределах слышимости вокруг никого не заметно, вновь заговорил громко и возмущенно: Ведь это ни в какие ворота, Велес! Можно еще жить по-мальчишески, посвистывая и поплевывая на всё вокруг, когда всё вокруг в относительном порядке. Но вести себя так в ситуации критической, экстремальной Я не понимаю тебя! Я настаивал вчера на охране вертолетаты отказался! И что мы имеем в итоге?.. Твой пофигизм поставил на грань физического выживания четырех человек. Да тебя судить надо!..
Велес молчал с затравленностью во взоре. Взмокший, тяжело дышащий, он не пытался возразить или оправдаться, и это вызвало в Матине еще больший взрыв раздражения.
Ты можешь ответить мне, по крайней мере?! Язык не отсох? Арша говорила что-то относительно лодок. Но ведь нужна карта. Есть она у тебя? Нужен компас. На худой конец, если нет ни того, ни другого, нужны хоть какие-то навыки ориентировки по звездам. Ты владеешь ими, Велес? Велес! Да вменяем ли ты, наконец?!
Боюсь, что нет. Видишь ли, случилась страшная вещь. Гатынь
Да при чем тут Гатынь?! Я говорю о лодках! О карте. О навыках судовождения. Если б я был хоть немного компетентен в этой сфере, разве я стал бы тут с тобой! Матин махнул рукой с такой силой, что хрустнул плечевой сустав.
Велес!
Откуда-то сзади вынырнула Лиаверис. Она была ослепительна: с новой прической в виде пенной волны, оголявшей левое ухо и занавешивавшей правый глаз, в клетчатых расклешенных брючках и маленькой, почти кукольной кепочке, чудом державшейся на виске. Глаза ярко блестели, а губы дрожали. Но не от страха, а от экстатического волнения.
О Велес! Неужели это правда, то, что я слышала? Это не шутка?! Нам предстоит морское путешествие? На двух суденышках, с крохотным запасом пищи и воды?.. И мы будем медленно гаснуть от жажды и безысходности, пока наконецдалекий силуэт белого корабля на горизонте
О божеВелес с трудом разжал пальцы со свеженаложенным перламутровым маникюром, нервно и требовательно теребившие ему рукав.
Нет, он конечно обсудит все эти безотлагательные дела с праведно возмущенным малиновым Матином, он отчитается перед Аршей, он подыграет экзальтированной глупости Лиаверис, но позже, позже. Если бы отыскался Гатынь
Идрис! Тебе не попадался на глаза Гатынь?!
Идрис резко повел головой, оборачиваясь на слишком громкий, от отчаянья, крик. Секунду помедлив, отрицательно качнул подбородком. Велесу показалось, что он собирался что-то сказать: быстрый промельк в глазах, движение нижней губыно передумал.