Насекомые приближались быстро. Они и правда выглядели солидно и устрашающеот полутоны и выше. То, что они, как и было обещано, напоминали богомолов, ракоскорпионов, и крабов, нисколько уважения к ним не снижало: любой, даже самой маленькой клешни, или цепкой конечности с жуткими гигантскими щетинками, запросто хватило бы, чтоб перекусить человека пополам! Ну, или сильно повредить кости и мышцы того, кто был одет в спецкомбезы из кевлита. Сделав, само-собой, недееспособным. Этоесли мягко говоря. А попростураздавленным, и умирающим в мучительной агонии.
Парк, занявший место на кресле центральной лазерной пушки, проорал, пытаясь заглушить клацанье и стрёкот, издаваемые прущей почти сплошной массой, стаи:
Начинаем, как договаривались, лазерами!
Эванс и Рикер, тоже уже сидевшие у «своих» пушек на их жёстких креслах, не ответили: зачем, если обо всём договорились заранее, и план использовать сразу оружие помощней и понадёжней, принят единогласно?!
Огонь!
Эффективное поражение большие лазерные пушки способны вести до дистанции в два километра. На более дальних дистанциях луч неизбежно расфокусируется, ну, или рассеивается, гасится о частицы атмосферы. Но тут такой проблемы не было: как только вал нападавших появился из-за деревьев, их стало отлично видно. Белые, похожие на раскалённые, невероятно длинные спицы, смертоносные лучи легко настигали коричневые, жёлтые, и зеленовато-серые монстроподобные тела, круша, разрезая, и превращая в окровавленные ошмётки грозные машины для убийства, которыми насекомые казались Эвансу. Однако ни писка, ни рёва, ни предсмертных стонов, или злобного воя твари не издавали. Только вот вряд ли от избытка мужестваскорее, от отсутствия звукоиздающего аппарата. Типа речевых связок. Или хотя бы глотки с резонирующим мешком.
Парк отлично справлялся с «выкашиванием» фронтальной зоны, которую взял себе, как наиболее подготовленный и опытный оператор, Эванс «крошил» левый сектор, Рикерправый. Насекомые, которые, конечно, не могли не видеть, что происходило с их сотоварищами, тем не менее нисколько этим фактом не смущались: продолжали напирать и лезть вперёд, двигаясь сверху по, и прямо сквозь ещё дымящиеся трупы и их куски!
Рикер, побледневший, и тяжело дышавший, первым начал проявлять признаки паники: слишком часто оглядывался на Парка и Эванса, и сильно потел: с его лица так и текло! Эванс подумал, что наступает критический момент. Сейчас будет видно, кто на что способен. И станет понятно, может ли он доверять, полагаться на своих товарищей по оружию!
В секторе Рикера стали появляться как бы островки и выступы: это вперёд удавалось продвинуться тем тварям, в которых тот не попал. Ну, или попал, ноне поразил сразу насмерть. Парк, оказывается, успевавший следить и за ними обеими, заорал:
Не суетись! Работай методично! Развлево, развправо! И луч выше не задирай!
Это, казалось, простое указание, Рикера вроде как успокоило: он не мог не видеть, что и Парк и Эванс прекрасно справляются с монстрами, практически не давая тем пробежать дальше нескольких метров от кромки джунглей.
Теперь же Рикер перестал оборачиваться, и Эванс боковым зрением увидел, что его луч и правдаопустился ниже, и прекратил хаотичные метания от одной прорвавшейся группки тварей к другой. И сейчас сосредоточенный оскалившийся мужчина начал работать так, как работали и Парк и Эванс: словно водя гигантской косой на небольшом расстоянии от земли, по плавной дугетуда-сюда, охватывая весь сектор обстрела.
Это принесло свои плоды: участок Рикера быстро перестал быть «угрожающим», и трупы и ошмётки тел теперь громоздились там тожеаккуратными ровными как бы валами. Эванс мысленно сплюнул три раза через левое плечоделать это так, как положено, то естьматериально, времени и возможности не было: чёртовы монстры всё лезли и лезли, словно не было их числу счёта!
Однако к счастью это оказалось не так.
И вот уже люди «подчищают», дорабатывая ползущих вперёд особо упорных раненных, и добивая лишь отдельных, похоже, приотставших, целых особей!
Парк, кинувший взгляд куда-то вниз, проорал, хотя, как выяснилось, можно было уже и не повышать голоса, так как он больно резанул по ушам в наступившей почти полной, словно мертвящей, тишине:
Шесть минут сорок две секунды!
И добавил, уже куда спокойней:
Думаю, никакого смысла работать плазмой и разрывными из пулемётов нет. Все их хитиновые панцири отлично режутся нашими лазерами. Даже странно.
Что странного? Рикера всё ещё потряхивало, и челюсти у него дрожали.
Странно, говорю, что здесь они есть. И плазменные пушки, и крупнокалиберные пулемёты. С разрывными пулями. Ведь на военных это не похожечтоб они, поняв эффективность какого-то конкретного оружия в каждом конкретном случае, снабдили нас дополнительно и кучей резервного. Да ещё столь разнопланового действия. Так что думаю, сюрпризы не закончились.
В смыслене закончились?
А очень просто. Скорее всего, завтра, или послезавтра на нас полезет кто-нибудь ещё. Бронированный и куда более смертоносный. И не боящийся лазеров!
Вот уж обрадовал!
Да нет. Просто этовполне логичный вывод.
Хоть для нас и не слишком утешительный!
Ужинали в атмосфере уныния и горечи.
Как это состояние обозначил Эванс: «Словно дерьма нажрался! И впереди ещё несколько таких обедов. Неизбежных.» Конечно, Парк попробовал поднять настроение, и прибавить бодрости духа товарищам по оружию:
Не нужно их жалеть. Такие твари и правдане могут быть разумны.
Мозгами-то я это понимаю, Парк. Но Страшно это выглядело. Рикер прикусил было губы изнутри, но всё же сказал, Спасибо, кстати. Вот: наконец собрался сказать. За то, что вправил мне на место. Эти самые мозги.
Всегда пожалуйста. Вы тоже не стесняйтесь: вправляйте, если увидите, что надо, и мне. А то тут такое дело Может понадобиться. Вправить.
Ты это о чём? Что у нас тут ещё намечается?
У нас намечается очередная ночёвка. Думаю, раз Эванс уже оказался «покрещённым», теперь очередь кого-то из нас. На кошмар.
Ты это брось. Мне не нравится такой юмор.
Мне тоже, Рикер. Но в каждой, как говорится, шутке есть доля шутки. А всё остальноечистая правда.
Сегодня Эванс провёл под душем куда больше времени.
Не то, чтоб он сильно испачкался или пропылилсяпросто пропотел там, под кевлитовым костюмом, от души. Но омерзительное чувство, что с ног до головы запачкан кровью и ошмётками чужой плоти упорно не желало покидать подсознание.
Как он позволил себе так вляпаться?!
Ведь там, дома, ни вот на кончик мизинца не жалел, когда полосовал калённым лезвием мерзкие наглые рожи бандитской шпанынолюдей! А здесь
Чувствует себя, словно забрался с огнемётом в муравейник!
И подло и нечестнотвари даже не могут адекватно ответитьне то, что шпана, у которой тоже имелись и ножи, и электрошокеры, и перцовый спрей
Ведь несчастные насекомые просто защищают свою землю! Хотят очистить исконно принадлежавшую им территорию от наглых захватчиков! И пусть у них нет мозгов в привычном смысле, но что-то же они соображают и понимают?! Например то, что двуногим мягкотелым уродам-чужакам здесь явно не место. И оружие, которое они применяют, уместно здесь, среди их данных природой (Ну, или естественным отбором!) клешней, жал и жвал, так же, как лягушка в бокале шампанского. Ну, или как океанский лайнер в пруду маленького сквера.
Нечестно!
Вероятно, поэтому и стыдно.
Тёплые упругие струи рекуперированной и хлорированной воды смывали с него пот и пыль, но угрызения чёртовой с-сукисовести! водой не смоешь!..
А ещё Эванс думал, что если Парк прав, и кому-то их них действительно покажут сегодня кошмар, кто же эти таинственные и пока невидимые «они», кто столь свободно и конкретно пролезают в подсознание спящего человека? И какой технологией нужно обладать, чтоб показывать такое, персональное, и внутрисознательное, «шоу»?
Вытеревшись, он долго стоял и просто смотрел в облицованную уникафелем стену.
Смотреть на «уборщиков»-многоножек не хотелось. Нонадо. Мало ли!..
Уборщики появились в половине десятоготемень спустилась на джунгли и немного расширившийся пустой плацдарм как и вчера, в восемь с небольшим.