* * *
На следующий день Элив задумчиво ехала на работу. Одинаковые картинки за окном. Все тот же автобус. Каждый день. Она привыкла к сигналам подъема и выключению света. Наверное, ей было бы совсем плохо, если бы не Джус и Даник. Если бы маленький телевизор не показывал разные смешные передачи и удивительные фильмы. Наверное, если бы Джус или Даник умер, она бы плакала. Сильно-сильно. Кто еще научит играть «в ладошки»? Кто еще подарит мелки и игрушку? Кто еще так смешно ругается друг с другом? Кто еще погладит по голове и почешет за ухом? Элив нравилось, как Даник корчит рожицы, а Джус обижается и отворачивается, а потом все вместе смеются над рисунком на обоях.
Приехали.
Сегодня на работе все было скучно. Элив дали убирать балкон над большим залом. Она сидела с тряпкой и «пшикалкой», как она ее называла, и оттирала грязь с ножек стульев и пола. Сюда обычно запускали журналистов и прочих гостей, поэтому здесь всегда было очень грязно. Бумажки, обертки, грязь с улицы - это все нужно было убрать. Сначала «пшшшшшшш», а потом тряпочкой. Опять «шшшшшшш», а потом опять тряпочкой, а крупный мусор нужно собрать в пакетик. Зачем люди сорят? Зачем бросать бумажки на пол? А еще эти жвачки..... «Пшшшшшш» и тряпочкой.... А грязь отмываться не хотела. Сегодня у них «закрытое заседание», то есть журналистов не будет, поэтому Элив может не торопиться. Она выглянула вниз. В зал внизу входили странные люди в костюмах. Все одинаковые. Черные, серые. Скучно и уныло. Только галстуки у некоторых были цветные. Они переговаривались и двигали стулья. Кто-то раскладывал какие-то бумажки. Один из дяденек налили воды в стаканчик, стоящий на столе. Он отпил и поставил на место.
- Можно начинать? - спросил кто-то хрипло.
- Да. Уже девять, -дяденька с усами посмотрел на руку. - Рассаживайтесь господа. Нил Говард сейчас придет.
Все стали двигать стулья, шуршать бумагами, покашливать, наливать воду. Элив снова спряталась.
Раздались шаги и шум.
- Можно начинать, - сказал кто-то знакомым голосом.
Элив осторожно выглянула сверху и увидела мужчину с разноцветными глазами. Один глаз был карим, а второй серым, как стены общежития. Это было видно даже с балкона. Мужчина был гораздо приятнее, чем на картинках и в телевизоре. Он говорил твердо и уверенно, а все слушали. Он чем-то напомнил Элив того непослушного малыша, который так же уверенно бежал под колеса.
Этого мужчину показывали по телевизору часто-часто. Но его имя она не помнила. Мужчина был очень важным, потому, что сидел во главе стола. Человек, сидевший рядом с ним, чуть ближе к Элив, достал бумажку и произнес:
- На повестке дня у нас три вопроса. Первый вопрос. Введение девятнадцатичасового рабочего дня для модификатов. Но... - прошуршала бумажка - Мы пока его отложим. После рассмотрения других вопросов мы к нему вернемся. Второй вопрос. Об увеличении пенсионного возраста людей... Мы и так его вчера почти утвердили. Перейдем сразу к третьему вопросу.
Элив, молча, терла жвачку, которая не хотела отлипать от ручки стула. «Пшшшшшшш» и тряпочкой. «Пшшшшшшшш»....
Но тереть жвачку было скучно, поэтому она снова стала прислушиваться к происходящему в зале.
- Вы хотите радикально решить вопрос модификаций? Я вас правильно понимаю, - сказал скрипучий голос. Зашуршала бумага. - Вот. Передайте Сенатору.
- Это универсальный препарат. Он вызывает летальные последствия у любого модификта. Одна таблетка - и проблема решена.
- Он опасен для человека?
- Да. Но если правильно его применить, жертв среди людей не будет.
- Это не гуманно. Вы не имеете права. Пусть «Фармоколоджи плюс» говорит о своих чудо-таблетках, нам стоит подумать о реальном решении проблемы. Улучшение условий существова....
- Опять вы за свое, мистер Кэролли. Модификаты - это не люди. Я хочу обратиться к Сенатору. Мистер Говард, вы, надеюсь, как и я понимаете, что модификаты - это проблема для многих людей. И именно люди, а не модификаты, будут переизбирать вас на второй срок.
- Тише! Хватит ваших агитаций. Таблетка опасна для человека. Это раз. Второе. Массовая гибель модификатов вызовет подозрение. Это найдет отклик у мировой общественности. Это вызовет резонанс в прессе. Понимаете? Одно дело - это ущемление прав. Второе дело - массовое истребление. Если на первое смотрят сквозь пальцы, то второе может повлечь определенные последствия. А как же Конвенции?
- Мистер Декерей, я прекрасно понимаю ваши опасения. Я обязательно буду иметь в виду все ваши доводы. Спасибо, - сказал Сенатор.
- Если будет госзаказ, мы начнем массовый выпуск таблеток. Оборудование готово.
- Вы думаете только о прибыли. Хватит с нас ваших чум, пневмоний, гриппов, легочных инфекций. Начинаете оглашать симптомы, вызываете панику у населения, которое сметает с прилавков аптек все ваши препараты. В итоге правительство вынуждено делать закупки, выдавать препараты всем якобы «больным» и «инфицированным», нашедшим у себя все вышеперечисленные симптомы. А потом выясняется, что несколько миллиардов мы потратили на «пустышки».
- Не забывайте про «откат». Вы его получили. Помимо этого, люди видят заботу - люди голосуют. Основной, так сказать, принцип. А таблетки - гораздо гуманнее, чем усыпление. Они тестированы на животных. Они фактически безболезненны.
- А доказательство их эффективности?
- Они одобрены ассоциацией...
- К черту ваши ассоциации! Знаем мы, как вы это делаете.
- Тогда можно провести эксперимент...
- Вы хотите сказать, что сейчас вам нужен модификат, который это выпьет и умрет прямо на ковре в здании Сената? Вы с ума сошли, - громко сказал Сенатор.
- Ну, вы же просили доказательства?
- У вас в папке - настоящий образец?
- Да.
- Вы - не решаете проблему. Вы хотите ее уничтожить. Вот и все ваше решение! Это гораздо проще! Среди модификатов есть нормальные, соображающие на уровне человека, особи.
- Мистер Кэролли, вы опять за старое? Мы слушали ваши прокламации уже много раз. Мы уважаем вашу точку зрения, и все такое... Что вы предлагаете на этот раз?
- Я предлагаю оставить модификатов в покое. Включаешь телевизор - одни модификаты. Новости - модификаты, шоу - модификаты. Как будто говорить больше не о чем. Почему не пишут об экономических проблемах? Почему нет ничего нового в науке?
- Просто все упирается в модификатов. Модификаты - это слабая подпорка для стола с названием «экономика». И она в любой момент рухнет. Пора бы базироваться на чем-либо более эффективном, чем стадо ничего не соображающих недолюдей. Наука? Если есть выбор разрабатывать космические технологии или новый очиститель, шампунь, мыло, зубную пасту в одном флаконе, то мы выберем, конечно же, флакон. Потому, как флакон приносит сиюминутную прибыль. А по тому же принципу модификаты - это сиюминутная выгода. А нужно смотреть в будущее!
- Вы знаете, какие суммы государство выделяет на содержание одного модификата, когда говорите о выгоде? Да это многие миллиарды! Эти деньги можно потратить на социальную сферу, образование, здравоохранение. На науку, в том числе! А на место модификатов придут люди, как и раньше.
- Я объявляю перерыв. Нам нужно это обсудить, - произнес Сенатор, обращаясь ко всем присутствующим. - Мистер Виленс, можно вас на пару слов?
- Господа, через двадцать минут мы ждем вас в зале заседаний. Не опаздывайте.
- Мистер Виленс, задержитесь на минуту.
Элив выглянула и увидела, что в зале остались двое. Если бы Элив была человеком, то она не услышала, о чем они говорят. А так...
- ... представим, как эпидемию. Я скажу, что вопрос решен. Отдельно встречусь с «Фармоколоджи плюс». Дайте задание всем исполнительным инстанциям. А решение мы «протолкнем» на общем голосовании. Считайте, что все уже сделано.
- Хорошо, мистер Говард. Я сейчас же отдам распоряжения.
Сенатор кивнул и улыбнулся. Улыбка у него была доброй и приветливой. Они вышли из зала. Элив села в кресло. Какое-то странное чувство переполнило ее. Как будто она знает то, чего не знает никто. Ей было тревожно и страшно. Подойти к первому попавшемуся человеку и сказать о таблетке? Люди оттолкнут ее. Они не послушают. Людям все равно. Люди хотят, чтобы Джус засовывали в пакет, чтобы Даника сожгли в большой печи...Для этого они раздают ленточки! Чтобы в ее комнате всегда стоял «мертвый» запах. И чтобы Элив осталась совсем одна...