Давай! верещал челнок. Еще немного! Еще чуть-чуть!
Вдали забрезжили рыжие отсветы. Костер! Тут, как по волшебству, зажегся фонарь.
Все, пацан. Выдыхай. Мое уважение.
Она свесилась за борт и сжалась в приступе рвоты. Казалось, вот-вот выблюет всю требуху. Когда спазмы унялись, откинулась на спинку и безучастно уставилась в потолок. Поставь на грудь бутыль молокаи вышло бы масло.
На, глотни, Псина протянул мятую фляжку. А то сдохнешь еще. Нам ведь до Алабинской катить, а дважды этот трюк не срабатывает. Как правило, гы.
Дикий загоготал во всю пасть. Кроха кое-как повернула голову. Позади, понятное дело, не было ничего, кроме мрака.
А ты неплох, сквозь смех пролаял гаденыш. Гнал, как бешеный! Никогда такого не видел.
Ей нестерпимо захотелось врезать ублюдку, жаль, пошевелиться не могла.
Ничего, привыкай! Аномалии-хреналиисамые опасные! А-ха-ха!
Глава 5Еж из машины
Ежи сказали, мне стоит согласиться. А кто я такой, чтобы спорить с ежами?
Дозорный шагнул на пути и поднял ладонь. Бойцы слева и справа от старшего вскинули автоматы.
Стоять! Стрелять буду!
Проныра нехотя потянулся к тормозу.
Это я, Псина!
Да хоть Савва Второй. Приказано всех шмона то есть, досматривать.
Дрезина остановилась. Великан в камуфляже неторопливо обошел ее, постукивая прикладом по всем на его взгляд подозрительным местам.
Ну, хорош, телегу не порть!
Я тебе рожу попорчу, если не хлопнешь варежкой.
Арина не видела лица грубияна из-за балаклавы, но глаза показались мутными, как у дохлой крысы.
Нарвавшись на хищника покрупнее, барыга быстренько поджал хвост и простонал:
Шмонали уже, начальник.
Возможно, тот щелкнул по баку и прислушался. Но то«туда», а теперь«оттуда». И мне надо знать, что везешь в свою помойку.
Чай и сала кусок. Будто на вашей помойке много ценного водится.
Может, и водится. Смотря, что считать ценным, философски изрек бугай. Кто это с тобой, кстати?
Пацан какой-то. Попросил до Алабинской подбросить.
О, еще и бомбилой устроился?
А почему бы и нет? Патроны лишними не бывают.
Твоя правда. Бак открой.
Но
А ротзакрой.
Торгаш отпер замок и скрестил руки на груди. Мол, чистый я, а тебе пусть будет стыдно за шмон честного человека. Дозорному стыдно не стало. Наоборот, он посветил под крышку и наморщил нос.
Многовато у тебя сала, браток. За воду столько не дадут. Уж не спер ли, а?
Да ровно все, отвечаю!
Гладко стелешь, да не шибко верится, боец хлопнул притихшую Кроху по плечу, не то ища поддержки, не то намекая на сдачу с поличным. Башку подними. Ну, и чумазая же рожа. Землю рылом рыл?
Постовые засмеялись. Псина подхватил, но вовремя прикусил язык.
Странно все. Подвох чую. Ну-ка, к стене оба.
Начальник!
Живо!
Под дулами «калашей» спутники уткнулись лбами в холодные ребра туннеля. Прежде никто не позволял себе так обращаться с дочерью известного бродяги. И пусть девушка не боялась нацеленных в спину стволовстрелять вряд ли станут, особенно в своего, но неприятный холодок то и дело гулял вдоль позвоночника.
Придется слать гонца на Театр. Узнавать, все ли в порядке. Не было ли разбоя. Не пропало ли чего
Арина вздрогнула. Этого только не хватало, когда каждая минута на счету.
Пока то, да се часа три пройдет. А вы задержаны до выяснения.
Но мы спешим! взвизгнула она.
Пасть закрой.
Беспредел, начальник
И ты тоже. Хотите быстрееполовина груза, и все уладим.
Барыга аж подпрыгнул от возмущения.
Да ты шутишь?!
И чая пару пакетов.
Вы просто разбойники! не выдержала беглянка. Бандиты! Как так можно?!
Негодование и ярость лишь развеселили мздоимцев, Арине же было не до смеха. Выросши под надежным, хоть и слишком заботливым крылом отца, она еще не видела такого позора. И с детства считала дозорных бесстрашными защитниками, стоящими между выжившими и ужасами метро. Героями не хуже сталкеров, готовыми без сомнений отдать жизни за других. Кто бы мог подумать, что среди них встретится гниль и погань.
Как зовут? отсмеявшись, спросил главарь. Назвать его командиром Кроха не смогла бы при всем желании. Самый настоящий атаман воровской шайки.
Крот! с вызовом ответила беглянка.
Куда путь держишь? Или точнеероешь?
Хохма вышла хуже некуда, но подельники поспешили выразить уважение вожаку громовым гоготом.
Сказали ужена Алабинскую.
А на кой?
К Ежу в гости!
Тощий парнишка тихонько свистнул и отступил в тень. Второй закинул «калаш» на плечо и уставился на носки сапог.
Он тебе друг, что ли? неуверенно произнес грабитель.
Он мой должник.
Дозорные замолчали. Лишь слышалось потрескивание досок в костре и напряженное сопение. Никто не знал, что делать. Главарь посмотрел на соратников, но те стыдливо опустили головы.
Ладно, проезжайте.
И проедем, проворчал Псина, но от былой дерзости не осталось и следа.
Дрезина покатилась к гермозатвору. Отъехав подальше, торгаш наклонился и шепнул:
Молоток, пацан. Круто затер. Недаром говорят: хороший понт дороже выстрела. Ежовмой должник. Охренеть. Даже я бы очканул такое ляпнуть. Гы.
Кроха не стала его разубеждать. Как вскоре выяснилосьзря.
Больше проверок не было. Парни на станции ограничились дежурным:
Мы следим за тобой.
Псина хмыкнул.
Отлично. Тогда последите и за дрезиной.
Он спрыгнул и быстрым шагом направился к платформе, гнусаво мурлыча какую-то песенку, наверняка блатную.
Эй, ты куда?! крикнула Арина.
Подождешь полчаса, не облезешь. Шаболды на Самарскойпросто шик. Коль уж привалило патронов, то грех себя не побаловать. Не ссы, я быстро. Хочешьайда со мной.
Обойдусь.
Многое теряешь, братишка. Но дело твое!
Раньше Кроха думала, что все станции одинаковые. Те же палатки, загоны, генераторы и очистители, те же усталые угрюмые лица. Как же она ошибалась. На Самарской вовсю готовились к Новому году. Вдоль стен растянули гирлянды из порезанных пластиковых бутылок. Чего-чего, а этого добра снаружи было навалом. Умники говорят, на тысячу лет хватит.
Посреди платформы расчистили небольшой пятачок для елки. Праздничное дерево собрали из ржавых прутов, а вместо мишуры обмотали спиралями колючей проволоки. Нержавейка задорно блестела в свете плафонов, издали походя на серебристую хвою. Вот только касаться иголок совсем не хотелось. Несмотря на жуткий вид, игрушки на ветвях были самые настоящиекак с открыток. Неизвестно, кто и где нашел целые стеклянные шары и шишки, но девушка вмиг прониклась к нему большим уважением. Ведь хороший добытчикне тот, кто приносит много консервов, лекарств и других полезных штук. А тот, кто готов рискнуть ради ерунды и безделушек, лишь бы подарить выжившим капельку хорошего настроения.
Торговцы и кабатчики поспешили перебраться под сень новогодней ели. Как в старые добрые времена, когда на площадях устраивали ярмарки и гуляния. Продавали, правда, вовсе не пряники, а все те же патроны, оружие и снарягу. Кроха присмотрела отличные «берцы», но выменять было не на что. С другой стороны, розовые сапожки она лет пять носит, а эти впервые видит.
Так себе утешение. Чтобы не загрустить еще сильнее, беглянка подошла поближе к елке и уставилась на отражение в большом блестящем шаре. Часы над воротами показывали одиннадцать утра, местные были на работе, и гостье никто не мешал. У входа в кабак играл древний пружинный граммофон с расплющенной трубой. Гнутая игла нещадно драла пластинку, и мелодия больше напоминала радиопомехи, сквозь которые через раз пробивался приятный женский голос.
В лесу пш-пшшш елочка! Скрип-скрип, пшш Она вж-ж-ж-ж. зимой и летом пш-ш-ш
Не песня, а сигнал бедствия.
Нравится?
Арина обернулась и увидела старика в крашеной шапке-ушанке.
Да. Красиво.
Сам наряжал! Изодрался весь, но кому еще страдать? Я же Дед Мороз.
Она криво улыбнулась. Дома главный символ праздника всегда изображал ее отец. Вот он был настоящим Дедом Морозом: высоченный, широкоплечий, в длинном красном плаще и с накладной бородой до пояса. Его гортанный рокот разносился на всю станцию, приводя детвору в неописуемый восторг.