Спящий Страж - Чехин Сергей Николаевич страница 5.

Он протянул гайку на куске медной проволоки.

 Хм  мужчина подбросил щедрый дар на ладони.  Благодарствую. До метро проводить?

 Рано. Еще столько дел!

 С твоей-то ногой?

 А что нога?  Еж встал и отряхнулся.  Ногане голова. От дыры в ноге еще никто не умирал. Наверное Ну, я уж точно не умру, не волнуйся. Ох, штанину прихватил Ну, ничего, шов так даже крепче. Может, это тебя проводить надо? Выглядишь неважно.

 Справлюсь как-нибудь.

 Ну, дело твое,  Егор взял рюкзак и потопал к арке.  Помниза мной должок. Только свистниЕж появится. Кстати, это тебя психоморф тяпнул?

Спас кивнул.

 Кровь проверь, а то вдруг бешеный попался. Пока!

Влад посмотрел на гайку, перевел взгляд на горы трупов, потом снова на гайку. И сунул в карман.

Глава 2О свиньях и людях

Отряд сталкеров напоминал космонавтов из старых фантастических фильмов. Тяжелая броня, раздутые рюкзаки и закрытые шлемыну, чем не скафандры? Погруженная в полумрак станциянутро звездолета. Гермозатворлюк, отделяющий храбрых первопроходцев от суровой и опасной планеты. Картину портил лишь один чужеродный элемент, подозрительно выделяющийся среди рослых крепких мужиков.

Чуть ли не вполовину ниже и раза в три тоньше, он казался ребенком, решившим поиграть в бродягу. Ну, кто еще, скажите на милость, натянет вязаную шапочку на древний советский противогаз? Кто в здравом уме напялит химзу до колена и закатает по локоть слишком длинные рукава? Кто обует заклеенные изолентой резиновые сапожки ядрено-розового цвета?

Пришедшие проводить добытчиков тихо посмеивались, глядя на мнущееся в конце строя чудо. Начальнику же было не до шуток. Толстый усач в камуфляже баюкал на ладони прилежно разлинованный журнал, куда вносились позывные, районы и время ходок. Чтобы знать, где искать пропавших, и чьим семьям слать похоронки. Усача звали Сивым, хотя даже далекие от культуры и такта ребята величали его не иначе, как Сявой. За спиной, понятное дело. Начстан славился крайне мерзким характером, врожденной злопамятностью и обостренным синдромом вахтера. С таким ссоритьсясебе дороже.

 Джигит. Набережная. До вечера,  с легким восточным говором сказал первый в очереди.

Сивый смерил его сердитым взглядом исподлобья, пошевелил усами и буркнул:

 Дальше.

 Камаз. Центр. До утра.

 Седой и Грива. Вокзал. До обеда.

Толстяк с важным видом скреб пожелтевшую бумагу огрызком карандаша. Настал черед карлика в розовых сапожках. От увиденного мохнатые брови мужичка тут же сошлись на переносице, отчего показалось, что у него выросли вторые усынад злобными свинячьими глазками.

 Ты еще кто?  Сивый кашлянул в пудовый кулак и рявкнул в толпу:  Чей ребенок?!

Народ перешептывался, разводил руками, хихикал.

 Я не ребенок,  ответил карлик, старательно бася.  Ясталкер.

 Да неужели? И как звать?

 Крот.

 Крот?  начальник перевернул страницу.  Не помню никаких Кротов.

 Я с другой станции.

 Да? И с какой?

 С Центральной,  последовал неуверенный ответ.

 Что еще, блин, за Центральная? Нет такой станции! А ну, снимай маску!

Огнеметчики отлипли от ворот и шагнули к незнакомцу. Сталкеры вскинули стволы, Сивый хлопнул по кобуре с редким и очень дорогим «Глоком». Как ни крути, какие соглашения ни заключай, а годы войны не перечеркнешь парой подписей. Люди привыкли к постоянной угрозе и никогда не забывали об осторожности, которая, по их оправданному мнению, не бывает излишней.

Коротышка обреченно свесил голову и подчинился. Из-под серой резины брызнули светлые пряди.

 Кроха! Чтоб тебя!

Собравшиеся захохотали в голос, но Сивый смотрел на девушку с нескрываемым раздражением.

 Вот овца! Из-за тебя выход задержали! Парням каждая минутакак воздух, а ты цирк устроила! Все отцу расскажу. Даст ремнябудешь знать. А теперьмарш на ферму. Сталкер, блин, доморощенный. Еще раз увижув карцер кину. Не погляжу, кто твой родич.

Под смех и шуточки девушка отправилась восвояси с твердым намерением повторить попытку завтра.

 Вырастил, елки-палки. Не баба, а пацан какой-то,  проворчал толстяк и махнул рукой.  Открывай!

Дозорный дернул рубильник, под потолком вспыхнул оранжевый маячок, на миг опередив протяжный вой сирены. Многотонный затвор со скрежетом и лязгом пополз вверх. Привыкшим к полумраку выжившим казалось, что из растущей щели бьет ослепительно яркий свет. Они потихоньку пятились, щурясь и заслоняя бледные лица ладонями.

Снаружи ждали бродяги, среди них был и Спас. Бойцы кивали сменщикам и желали удачи. Рук не жали.

 Влад, твоя дочь опять  начал отповедь Сява и запнулся на полуслове. Свиные глазки округлились, вытаращились, и усач едва слышно произнес:  Кто это тебя?

Спас молча неровной походкой зашагал к лазарету.

* * *

Лазарет на Театральнойсамая настоящая клиника. В хорошем смысле. Станция конечная, или, как говорят жителикрайняя. Платформа длинная, поэтому вместо обитого целлофаном закуткапросторный вагон с красным крестом. Десять коек, электричество, бойлер и отдельная палата для шишек из Бункера. Лучше не сыскать во всем метро.

А все потому, что неподалеку от станции руины первой городской больницы, откуда сталкеры успели вынести не только лекарства, но и кое-какие приборчики. Так что лазарет является гордым и, пожалуй, единственным обладателем кардиографа, энцефалографа и многого другого с «графом» в окончании. Заведует сим великолепием Семен Алексеевич Маслаев, также известный как Док. В прошломглавврач той самой больницы.

Это сухопарый седовласый мужчина с козлиной бородкой, в очках без оправы и с замашками аристократа. Царственная осанка, благородный разговор и левая рука за спиной в любой беседехоть с ученым, хоть со свинопасом. Черт знает, где он набрался этой манерности. Наверное, этикет для неготакой же якорь, как для Спасапамять об ушедших. Держит в тихой гавани человечности и не дает сорваться в безудержный водоворот нового мира. Семен даже чай пьет, оттопырив мизинец. Только тросточки, котелка и пенсне не хватает для полного образа джентльмена из туманного Альбиона. Но белый комбез на работе удобнее, а званых вечеров и пышных приемов в подземке никто не устраивает.

Собственно, Дока и прозвали Доком из-за несгибаемой привычки держаться по-английски. Докторзвучит гордо, насыщенно, жаль, простой люд любит сокращать все подряд. С другой стороны, пусть лучше так. А то могли бы просто Врачом величать. Коновалом. Айболитом. Или того хужеЭскулапом. Так что привычка не такая уж и бесполезная, какой кажется на первый взгляд.

Прежде он работал хирургом, а теперьи терапевт, и медбрат, и стоматолог, и ревматолог, и патологоанатом. Пациентов, по понятным причинамвыше крыши, а Докодин. Сначала ему помогали женщина-окулист и парнишка-интерн. Первая недавно умерла от рака, второго убили дикие. Дел навалилось немерено, но с тем, что творилось сразу после Катастрофы, не сравнить. Тогда к пострадавшим от радиации, бактерий и химии очень скоро добавились порезанные, подстреленные и отравленные самогоном. Вслед за ними подтянулись недуги, раз и навсегда поборотые в погибшем мире. Конец Света стал отличным поводом вновь напомнить о себе для дряни вроде чумы, тифа и оспы.

Приходилось в невозможной спешке купировать очаги заразы, порой прибегая к отчаянным, отвратительным, но необходимым мерам. И буквально с нуля создавать вакцины. Когда напасть утихла, на прием валом пошли укушенные, подранные и зараженные тем, о чем прежде никто и слыхом не слыхивал. И вместо подготовки смены Док дни и ночи учился сам. Исследовал, изыскивал, испытывалзачастую с большим риском для испытуемых. Но риском оправданным: без Семена и его больницы-лаборатории метро давным-давно превратилось бы в рассадник смертельной заразы.

Награда недолго искала своего героя. Бункер высоко оценил таланты медика, а там, где дружба с властьютам и деньги, и приятные бонусы, а вскореи сама власть. Беречь умельца и обеспечивать уют жизненно необходимов самом что ни на есть прямом смысле. Очень скоро местные бонзы подогнали ему второй вагон. Официальнодля нужд науки. По фактудля личного удобства. А чуть позжеи кресло за столом с красным телефоном.