А что мама должна терпеть? тихо спросила Лиза.
Не бери в голову, ответил дед, это на работе у нее
Опять шеф дурит? деловито спросила Лиза, копируя мамины интонации.
Вот-вот, шеф.
А почему
А ну марш руки мыть, почемучка!
Лиза испуганно кивнула, и дед, тяжело ступая, вышел.
Вымыв руки и поменяв мокрый грязный сарафан на футболку и шорты, Лиза тихо пошла на кухню. Больше всего ей хотелось спрятаться и не попадаться никому на глаза, но Лиза точно знала, что так будет только хуженайдут и замучают расспросами и нотациями. А вот если все делать как обычно, как положеното, скорее всего, никто и не обратит на нее внимания. Бабушка будет говорить с дедом, а дедчитать газету, иногда выглядывать из-за нее и бормотать «угу», а на Лизу никто и не посмотрит.
Света говориту них там опять ребенок пропал, ищут, донесся из-за кухонных дверей голос бабушки. Первоклашка из соседнего дома. Говоритвторой уже Да и взрослые
Бабушка перешла на совсем уже тихий шепот. Лиза не смогла разобрать ничего, кроме слов «следователь» и «кишки». По спине ходила холодная мохнатая лапа; Лиза изо всех сил напрягала слух, стараясь расслышать что-нибудь еще, но так и не смогла, все глушило журчание воды из крана и грохот посуды.
Куда их родители только смотрят, не понимаю, наконец сказал дед нормальным голосом.
А куда ты сегодня смотрел, когда она в канаве бултыхалась? Сарафан теперь хоть выкидывай, не напасешься.
Лиза на цыпочках попятилась от кухонных дверей. Сейчас входить точно не стоиловесь бабушкин гнев обрушится на нее, а так она просто поворчит на деда. Но что такое рассказала ей мама? Лиза задумалась, могла ли она знать пропавшую первоклашку. Наверное, та играла одна в гаражах или пошла в Собачий поселок, и по дороге
Или в парке. В городской парк ходить без взрослых нельзя; там случаются всякие вещи. Что-то страшное. Взрослые потом разговаривают об этом шепотом, ничего не подслушать, и только твердят: никогда, никогда не ходи туда. Все равно, что смотреть фильм ужасов по видакув единственный в Черноводске видеосалон совсем уж маленьких детей не пускали, но у Лизиной одноклассницы было несколько кассет дома. Всякие ужасные вещи всегда происходят не с тобой и не с твоими друзьями, а где-то далеко. Если ты хорошаято ничего страшного с тобой никогда не случится. Но если поймают Лизе даже думать не хотелось о том, что будет, если взрослые застукают тебя с друзьями в парке.
После купания Лизу слегка знобиловсе-таки даже в самый жаркий день можно промерзнуть до костей, если долго не вылезать из воды. Она лежала на своем диванчике, натянув одеяло до носа. Южные звезды, крупные и мохнатые, выглядывали из-за тополей; волнами накатывал звон многочисленных цикад. Хотелось спать, но почему-то Лиза боялась закрыть глаза. В голове все крутились обрывки сегодняшних разговоров: и Ленкино «он все врет», и сердитое шипение бабушкиЛиза так и не поняла, почему та ругалась на маму. Она чувствовала, что за этим разговором кроется что-то ужасное а взрослые врут. Например, когда делают прививкуговорят, как комар укусит, а на самом деле это жутко больно. Взрослые врут. Так, может, и папа врет про «поле»? Лиза изо всех сил зажмурилась. Не может быть такого, это Ленкадура Звезды за тополями задрожали и раздвоились; Лиза сморгнула слезы и устало повернулась набок. Фигурка, которую она так и не сняла с шеи, больно впилась в грудь, и девочка обхватила металлического воробья ладошкой, чтоб не кололся. Ленкадура. Вот Никита бы никогда не стал говорить ей таких гадостей
«Кишки», громко сказал кто-то под ухом. Лиза вздрогнула, открыла глаза и тут же поняла, что спит: вместо балкона она оказалась в городском парке Черноводска, на детской площадке, окруженной густым и высоким кедровым стлаником. Она стояла перед «гигантскими шагами»; в одной из резиновых петель сидел Никита, болтал ногами и хитро поглядывал на Лизу.
Смешное словокишки, сказал он и хихикнул.
Гадость, сморщилась Лиза. Перестань!
Под ногами заскрипел промерзший песок; впереди пылали густо-оранжевым лиственницы. Ветви стланика кивали на ветру под тяжестью пурпурных, с сизым налетом шишек, будто говорили: иди к нам, Лиза; беги скорее, шишки такие вкусные, и чем дальшетем больше, тем спелее Торопись, Лиза!
Кишки, повторил Никита.
Лиза остановилась, сердито оглянулась на другас края детской площадки он казался совсем маленьким. От запаха хвои тошнило, во рту появился горький привкус, и казалось, что губы слипаются от смолы. Никита спрыгнул с карусели и как-то сразу оказался рядом. Теперь они стояли бок о бок и вместе смотрели на заросли стланика.
Пойдем? предложил Никита. Лиза покачала головой.
Гадость эти твои шишки, от них все липкое!
Тогда просто полазаем.
Не хочу.
Серые, как и у Лизы, глаза мальчика потемнели.
Почему ты больше не хочешь играть со мной? спросил он.
Лиза покраснела.
Я не хочу, сказала она. Просто я уже выросла. А ты ну ты же придуманный!
Тебе надо играть со мной, ответил Никита. Ты же помнишь, что случилось, когда ты не захотела?
Лиза упрямо замотала головой.
Папа сказал, я не в детском саду, чтобы с тобой играть Я же уже в школу хожу!
Это тебе только кажется, тихо ответил друг.
Из-за спины волной накатили крики и визг, пронзительный скрип вращающихся «гигантских шагов». Лиза испуганно оглянулась. Площадка была заполнена играющими детьми; они казались крошечными и далекими, будто Лиза смотрела на них в перевернутый бинокль. У песочницы стояла воспитательница, и, приложив руку к глазам, всматривалась в заросли.
Лизааа! закричала она. Никитааа! Уходим! Лиза, вы где?
Вокруг довольно кивал сизыми шишками стланик. Никита взял Лизу за руку; ладонь у него была ледяная. Внезапно девочка почувствовала, как запульсировала на шее серебристая фигурка воробья. Никита улыбнулся:
Ты же пойдешь играть со мной, правда? Я же твой лучший друг.
Девочка кивнула.
Лизааа! снова донеслось с площадки.
Она заворочалась, сбрасывая одеяло, и выпустила из ладони фигурку.
Да что ж ты за соня такая, ворчливо сказала бабушка, стоящая в дверях балкона. Подружка тебе кричит, кричит, а ты и ухом не ведешь!
Лиза соскочила с диванчика и бросилась к парапету. Под балконом на тротуаре стояла недовольная Ленка; вот она снова набрала воздуха, собираясь закричатьи смешно осеклась, увидев подругу.
Выходи! крикнула она.
Лиза кивнула и бегом бросилась в ванную.
Ленка ждала у подъезда, нетерпеливо притопывая ногой. На лавочке под тополем вокруг огромного двухкассетного магнитофона стояли кружком взрослые девочки; оттуда доносились звуки «Ламбады». Лиза с завистью взглянула на высокую красивую Фатиму, которая ловко переступала с ноги на ногу, покачивая бедрами. Как Лиза не старалась, ей эти движения не удавались, а Фатима танцевала точно так же, как те девушки в коротких юбках из телевизора. Лиза шумно вздохнула. Может, когда ей будет четырнадцать, как этим девчонкам, у нее тоже наконец, получится
Ой, а что это у тебя с глазами? спросила вдруг Ленка. Лиза растерянно моргнула. Какие-то они у тебя разные.
Они у меня серые, озадаченно ответила Лиза.
Нет, не серые. Один голубой, а другой вообще зеленый какой-то.
Не знаю, сказала Лиза и зачем-то поморгала. Глаза слегка пощипывало, будто она плакала во сне.
Ленка пожала плечами и полезла в карман фирменных вареных джинсов.
Вот, сказала она, протягивая жвачку. Давай воробушка.
Розовую обертку украшал веселый утенок; не отрывая от него глаз, Лиза потянулась к веревочке, на которой висела фигурка. Она уже чувствовала замечательный вкус «Дональда»
Воробушек был холодный, и от него покалывало руку.
«Не отдавай!»крикнул Никита. Лиза вздрогнула и замерла с фигуркой в руке. С детского сада она не слышала своего воображаемого друга так отчетливо. «Не отдавай, не отдавай, канючил Никита, а то я к тебе больше никогда не приду!» «Я с тобой и так не играю, фыркнула Лиза, я уже взрослая. Я нормальная!». «Со мной нельзя не играть, ты же помнишь, что»