Она набрала в рот мятный ополаскиватель, поиграла щеками, сплюнулаэто был тоже обязательный ритуал. Целовать Гелю «немытыми» прокуренными губами она считала свинством и неуважением.
На сегодняхватит мыслей о картине. Слишком сильно она выбивала из колеи, даже страсть улеглась и слегка остыла. С угрызениями совести Рина остановилась в дверях спальни и уставилась на приготовленную Гелей постель, благоухавшую свежестью чистого белья. Оставалось надеяться, что осязаемая близость любимой ложбинки воскресит желание и разожжёт его до прежнего градуса.
Геля переходила с лейкой от куста к кусту, а закат стремительно угасал. Голубоватая тень залегла в уголках сада, дышала прохладой надвигавшейся ночи. Казалось, любимая женщина колдовала, вливала в растения свои тёплые чары, и они отвечали ей ласковым шелестом. Этим зрелищем можно было наслаждаться бесконечно.
И вот, мурлыча себе под нос безмятежную мелодию, Геля прихорашивалась перед зеркалом: наносила крем на лицо, руки и декольте, разглядывала себя, будто бы выискивая несуществующие морщинки. Лоснящаяся ткань шёлкового халатика облегала её фигуру, будто подарочная упаковка. Отпущенный на волю пшеничный водопад волос манил коснуться, откинуть его, будто занавеску, и Рина протянула руку... И ощутила тепло тела через гладкий шёлк. Геля застыла, прислушиваясь к прикосновению с улыбкой на приоткрытых розовых губах. Её руки в зеркале развязывали пояс, и ложбинка всё больше открывалась, обдавая Рину волной сладковатого и жгучего, как чистый спирт, хмельного огня.
Пальцы, днём державшие мучительную кисть, быстрыми шажками ползли к цели, а губы обдавали горячим дыханием ухо Гели. Хвала небесам, Геля была сосудом с неугасимым пламенем, от одного прикосновения к которому Рина вспыхивала, как сухой хворост. Её губы зарывались в тёплую ямочку за ухом, скользили по щеке, искали улыбающийся рот... и нашли, жадно нырнули в поцелуй. Цепкое кольцо рук Гели сомкнулось, пальцы забрались в тёмные короткие волосы Рины с высветленными прядями. Мягкость груди, бусины сосков. Прекрасное завершение дня.
Море серебрилось лунной дорожкой, Рина подставляла лицо сонному ночному ветерку, стоя на балконе. Она недооценила жестокую силу картины: близость с любимой женщиной хоть и облегчила «отходняк», но не сняла его до конца. Геля видела десятый сон, а у Риныни в одном глазу. Стоя нагишом на балконе, она спрашивала этот чёртов бокал:
Что тебе надо от меня? Зачем ты издеваешься надо мной?!
Там, за картиной, по другую её сторону, был кто-то. Кто-то живой, чья тоска пронизывала Рину тем пресловутым сверлом. Чья-то душа, от которой Рина не могла отмахнуться, как от почудившейся тениточно так же, как она не смогла бы отмахнуться от Гели, если бы та пришла к ней в слезах, с какой-то болью. Первым порывом Рины было бы обнять любимую, зацеловать заплаканное лицо, успокоить, узнать, что за беда случилась, а узнав, тут же ринуться её устранять.
Её ноутбук работал, но Рина не помнила, чтобы она оставляла его открытым. На экранеголубой фон и надпись: «Бессонница». Белые крупные буквы на лазурном поле. И открытый диалог, но все сообщениятолько с одной стороны, от неведомого визави. Пустые. Рина занесла дрожащие пальцы над клавиатурой.
«Почему ты плачешь?напечатала она.Я слышу, тебе плохо. Я могу чем-то помочь?»
И следом:
«Кто ты?»
Тишину нарушал только стук сердца Рины. Она озябла нагишом, но тело охватил какой-то паралич. Душа ждала ответа.
И он пришёл.
«Тебе тоже не спится?»
Ледяные лапки мурашекпо плечам. Пальцы дрожали, путаясь в опечатках. Эти мелкие букашки цеплялись, оплетали паутиной, задерживали, слова получались неузнаваемыми.
«Есть немного,отправила Рина, исправив всё неверно набранное.Как тебя зовут?»
«Лина».
«Очень приятно. ЯРина. Забавное созвучие...»
Сто безумных сокращений сердцаи ответ:
«Прости, что побеспокоила. Я не ожидала, что ты ответишь».
Всё это было очень странно, непонятно, как в глупом, запутанном сне, но Рина не могла отделаться от ощущения, что она нащупала какую-то разгадку. Наступила ей на хвост, и та теперь извивается, пищит, беспокоится. Она попалась.
Разгадка чего? Да шут его знает. Рина знала, чувствовала только одно: это то самое. То, чего нельзя упускать. Жар-птица, которую она так долго пыталась ухватить. Неужто это её пёрышки мелькнули?
«Это было совсем не сложно,напечатала она.Просто открылся этот сайт, а тампустые сообщения. У тебя что-то случилось? Тебе нужно поговорить? Пиши всё, что сочтёшь нужным. Я выслушаю».
Спустя несколько тёплых, наполненных солоновато-сладким сердцебиением мгновений пришёл ответ:
«Спасибо тебе. Но ты мне ничем не можешь помочь, разве что ятебе. Я могу помочь тебе заснуть».
Рина не плакала, но чувствовала эти слёзы в своём горле. Чужие слёзытой, что была по ту сторону экрана.
«Я знаю тебя?»исправляя десятки опечаток, набрала Рина пляшущими от волнения пальцами.
«Трудно сказать. И знаешь, и нет. Не спрашивай слишком много. Тебе важно знать только одно: я не желаю тебе зла».
Творилась какая-то хренотень, Геля мирно спалак своему счастью, возможно. Или к беде?! Жуткая луна отражалась в зеркале моря бессонным оком, а Рина печатала душой, не чувствуя пальцев:
«Ясошла с ума?»
«Нет,пришёл ответ.И ты, и яв своём уме».
«Возможно, прозвучит глупо, но... Тымоя картина?»
Ответа пришлось ждать целую лунную вечность.
«Я не совсем поняла тебя. Какую картину ты имеешь в виду?»
«Ту, которую пишу сейчас. Или не сейчас... В общем, шут его знает. Время от времени я пишу её».
Пальцы Рины потянулись к ящику с сигарилламисверх обычного потребления. Какие уж там традиции, ей жизненно необходимо было сейчас сделать глоток терпкого дыма, чтобы ощутить себя живой, реальной, не бредящей. Чтобы почувствовать почву под ногами. Обычно во сне у неё не получалось закурить.
Чирк. Пламя зажигалки вспыхнуло, кончик сигариллы зажёгся оранжевым огоньком. Дым послушно хлынул в рот, потёк в лёгкие.
«Ты не бредишь:) Я не галлюцинация:)»появилось сообщение. Ещё и со смайлами, ёжкин кот!..
«Извини, мне нужно плеснуть себе чего-нибудь»,спотыкаясь на каждой клавише, набрали пальцы Рины.
«Ок,почти мгновенно пришёл ответ.Я тоже выпью».
Перебирая бутылки в домашнем баре, как корешки книг в библиотеке, Рина выбрала малиновую настойку на коньяке. Пару секунд колебалась, сколько бокалов братьодин или два? Сообразив, что два будут совсем уж попахивать шизой, захватила только одиндля себя.
«Не беспокойся, у меня есть во что налить:)»ждало её на экране сообщение Лины.
М-да. Час от часу не легче.
Ну ладно,вслух сказала Рина, сообразив, что загадочная собеседница только что прочитала её мысли.
«Ты можешь говорить,возник на экране ответ.Я слышу тебя. Так будет проще и быстрее, чем печатать».
Ладно,отозвалась Рина.
Маразм. Капец. Шиза.
Но, как ни странно, ей вдруг стало спокойно и уютно, будто так и должно быть. Как бы бредово это ни смотрелось со стороны, нутро ощущало правильность выбранной тактики. Рина принимала правила игры с единственной сумасбродной мыслью: что из всего этого выйдет?! И жутко, и интересно.
Гулять так гулять,криво усмехнулась она, наливая в низкий пузатый бокал настойку на два пальца.
«Твоё здоровье»,вспыхнул ответ на экране.
Ароматная жидкость цвета чая с малиновым сиропом обожгла пищевод. Опрокинув в себя порцию, Рина вдруг до корней волос вспыхнула от внезапного осознания собственной наготы. Одежда совсем вылетела из головы. Уж если Лина слышала её, то, может быть, и ВИДЕЛА?!
Тебя не шокирует, что я курю?хмыкнула Рина, ища глазами: что бы накинуть? Хоть трусы, блин.
«Ничего, тут все свои:)»отозвалась Лина на экране.
Рина нашла и набросила на себя халат. Если это и было безумие, то получалось ничего так. Забавно.
«Ты говорила что-то насчёт картины»,напомнила Лина.
Да,кивнула Рина, снова наполняя бокал.Она меня не отпускает. Но я не могу ею слишком долго заниматьсяначинает сносить крышу. Это что-то... нечеловеческое. Но я должна её закончить. Даже если это займёт тыщу лет.
«Значит, это из-за неё ты не можешь уснуть сегодня?»