Подросток на всякий случай захватил отцовское зеркальце, чтобы показать девушке, что он не врет про другой мир, и отправился в парк. Несмотря на ранее утро, народу в нем было много. Ни одной свободной скамейки!
Он внимательно осмотрелся. На лавочках сидели в основном бабушки-пенсионерки, которые деловито осматривали каждого прохожего и тут же возвращались к своим разговорам. Столько ведь всего надо обсудить! И родственников, и цены в магазинах, и соседей Наболело у старушек много, вот и жаловались то на здоровье, то на окружающих.
«Нет, - подумал мальчишка, - бабушки мне не пойдут - совсем не наивные, а некоторые и не добрые».
Прошел мимо. Перед глазами развернулась спортивная площадка, на которой в основном бегали маленькие дети и за ними наблюдали их родители. Была и группка разномастных подростков, столпившаяся около качелей. К ним старались по возможности не подходить, словно они чумные, и мамочки с тревогой окликали своих ребятишек, когда те приближались к подозрительной компании.
В кармане призывно лежал маленький камушек, ожидая свой черед, а мысли мальчишки становились все печальнее и печальнее:
«Дети слишком наивные, родители наверняка имеют кучу родственников, а подростки - он передернулся, когда услышал гогот со стороны их группы. - Нет, даже чудища другого мира не такие страшные, как они. Одно сплошное разочарование!»
Пошел дальше. Вокруг мирно чирикали птички, подлетая поближе к озеру, чтобы напиться воды. Их отгоняли утки, которые вели за собой выводок утят и пристально наблюдали за окружением. Около озера, как ни странно, народу было меньше всего. Только рыбаки, сидящие в кустах и абсолютно бесшумно ждущие поклева.
«Может утку отправить? Они и добрые, и наивные, и детей любят!»
Подросток помотал головой. Нет, лишний раз отца сердить не хочется. А он обязательно рассердится, если узнает, кто именно переместился в другой мир. Хотя картинка вырисовывалась забавная: эльфийка с кряканьем пытается улететь, носится по городу в поисках водоема и выпрашивает у прохожих хлеб.
Подросток хихикнул и направился на самую окраину парка. Там обычно гуляли собачники и те, кто рисковал полежать на травке в сезон клещей. Издалека он заметил несколько молодых девушек, неспешно идущих по тропинке и изредка подзывающих своих мелких собачонок. Крошечные создания в игрушечных платьицах и с бантиками на головах не обращали ни малейшего внимания на своих хозяек и продолжали облаивать все вкруг.
Мальчишка радостно отметил у себя в голове:
«Наивные!»
По дороге навстречу юным девушкам шла молодая женщина. Минимум макияжа, чистое светлое лицо, блондинистые волосы с желтоватым отливом, легкий синий плащ, завязывающийся на талии. Мальчишка невольно замер, наблюдая за ней. Она была чем-то похожа на погибшую эльфийку. То ли разрез глаз, то ли телосложение - что именно их роднило, он понять не мог. Рядом с ней на поводке семенил крошечный и пучеглазый пес, который ни на шаг не отступал от своей хозяйки и, что самое странное, на нем был намордник.
Точно наивная! Разве может такая милая собачка что-то натворить?
Группка девушек при виде такого крошечного чуда подскочила к женщине и принялась тянуть руки к собаке, пытаясь погладить и приласкать. Та лишь вежливо улыбнулась и сказала, обходя компанию:
- Идите, пока на собачьей площадке никого нет. Вашим друзьям там понравится.
Подросток замер в нерешительности. За кем проследовать? За девушками или за этой женщиной? Решив выбрать один раз, но хорошо, он повернул вслед за последней. Ему ведь все равно потом пришлось бы думать, которой из трех девушек отправиться в другой мир, а тут выбор, считай, сделали за него. Да и внешность у этой женщины была почти подходящей - меньше магии потратит камень на изменения, вместо этого расширив резерв.
Но подходить к ней он пока не спешил. Все же надо убедиться, что он выбрал кого надо. А для этого надо подождать.
Ему повезло. Она подсела на лавочку к какому-то дедушке и, спустив собаку с поводка и сняв намордник, принялась кидать ему мячик. Пес был уже немолодой, но все с таким же задором гонялся за игрушкой и, радостно виляя хвостом, приносил ее хозяйке.
- Надо же, какой послушный! - заметил дедушка, вызывая улыбку на лице женщины. - Обычно такие маленькие себе на уме.
- Он, может, ростом и не вышел, в глубине души - настоящий волкодав.
- А кто же вы, раз хозяйка такого зверя? - в глазах старика плясали смешинки.
- Воспитатель, - серьезно ответила она. - И работаю по призванию.
Подросток радостно потер руки. То, что надо! И детей точно любит, и добрая Воспитатели другими не бывают!
- А что с семьей? - разговор тем временем продолжался.
- Не заладилось, - просто ответила женщина, подзывая пса к себе. Тот, едва услышав голос хозяйки, сразу подбежал к ней и в награду получил почесывание за ушком и кусочек лакомства. - Вот, - он кивнула на собаку, - моя семья. Да и дети, куда ж без них!
- Хотели бы вы что-то изменить? - спросил дедушка, наблюдая, как мимо пробегает детвора. Его собеседница тоже задумчиво проводила ребятишек взглядом, но отрицательно покачала головой.
- Нет. Если бы и хотела - поменяла.
Но этого ее ответа подросток уже не слышал. Он думал о том, как придет домой и отчитается отцу, что нашел идеальную попаданку, такую, что эльфы даже и не заметят подмены. Тот наверняка довольно улыбнется, а потом они вместе будут наблюдать за развитием событий в другом мире.
Почему-то мальчишка даже и не подумал, что выбранной им женщине придется справляться с пророчеством и что, возможно, он обрекает ее на смерть. Он жил настоящим, не особо задумываясь о последствиях.
Счастливый подросток достал из рюкзака отцовское зеркальце, показывающее по желанию владельца происходящее в другом мире, и бережно погладил его раму. С таким аргументом ему кто угодно поверит!
Но тут раздался детский крик:
- Поберегись! - и яркий футбольный мячик прилетел точно в затылок подростка. Тот от неожиданности выронил зеркало, и оно неудачно упало на асфальт с пугающим дребезгом.
Не обращая внимания на пульсирующую боль, мальчишка дрожащими руками поднял зеркальце, всматриваясь в разбитое стекло.
Отец его прибьет! Да и женщина может не поверить
Глава 1
- Скажи же она хорошенькая? - молодая женщина, лежащая на кровати, умиленно улыбнулась, когда крошечные пальчики новорожденной дочери схватились за кончик ее косы. - Такая лапушка! Да, моя сладкая?
Я с сомнением покосилась на сморщенное красное личико, приоткрытый рот, будто мелкая собиралась вот-вот закричать, лысую голову с парой волосинок и ниточку слюны, которая стекала по подбородку ребенка. Мне казалось очень странным, что кто-то может считать подобную картину милой.
- Ну, - протянула я, стараясь не обидеть подругу, - она выглядит здоровой. Это уже хорошо.
Она перевела счастливый взгляд на меня и тихо засмеялась.
- Да брось, Винни! Я знала, что ты это скажешь. Но хотя бы ради меня, подойти к малышке и попробуй рассмотреть в ней то, что вижу я.
Я подозрительно оглядела подругу. Ее как подменили. Раньше она бы ни за что на свете не стала уговаривать меня подойти к ребенку только для того, чтобы просто полюбоваться. Знала же, что не вызывают дети во мне особого восторга, да и материнский инстинкт у меня отсутствует. А тут
- И что же ты в ней видишь? - ближе я все-таки подошла и, повинуясь молчаливому приказу молодой мамы, склонилась над маленьким свертком. Осматривала его почти с научным интересом.
- Безграничную любовь, - прошептала она, осторожно, почти не касаясь, проводя пальцем по влажной щеке дочери. Та сразу недовольно сморщилась, ведь руки у родительницы наверняка холодные.
Я незаметно от подруги хмыкнула. Новорожденные еще не умеют чувствовать привязанность, любовь и уж тем более не умеют их проявлять. Разве что они понимают, когда им плохо: голодны или замерзли - и моментально дают об этом знать всем окружающим. Как могут, конечно. Тот, кто будет постоянно откликаться на их крик, тот и станет для них матерью или отцом. Это потом, когда пройдет время, они научатся выражать радость от встречи с родителями или свою любовь к ним. А пока сильные чувства в таких отношениях испытывает только один - в нашем случае, мать.
Но вслух я этого, естественно, произносить не стала. Портить первые минуты знакомства матери с дочерью было чревато. Да и у подруги, хоть и большая чаша терпения, она все же не безгранична.
Я вновь посмотрела на ребенка. Куда-то в район моего носа в ответ уставились маленькие голубые глаза. Они пока еще ничего не видели, и осмысленности никакой в них не было. Пухлые губы забавно надувались или кривились, будто у капризной принцесски. А по подбородку все еще стекала прозрачная слюнка.
Я не выдержала. Раз мать никак не может, то это сделаю я! И достала из кармана чистый платок, которым аккуратно вытерла рот ребенка.
Подруга продолжала умиленно улыбаться, переводя взгляд то на дочь, то на меня, но не удержалась, заметив, что я прикасаюсь к малютке с таким же серьезным лицом, как и раньше.
- Я вот сколько смотрю, никак не могу поверить, что ты работаешь воспитателем, - фыркнула она и, поняв, что от меня не добиться восторженных взглядов, разрешила отойти.
- Могу лицензию показать, - я облегченно вздохнула и добавила, кивая на ребенка, - она, кстати, скоро есть захочет.
- Да? - и словно в подтверждение моих слов, девочка сначала хныкнула пару раз, на пробу, а потом заголосила на полную мощь. - Ладно, поверю твоему опыту, - подруга виновато улыбнулась, давая понять, что теперь все ее внимание будет отдано дочери.
- Ну, тогда будем прощаться! - Поцеловав ее в щеку и кинув последний взгляд на малышку, я сказала, - Еще раз поздравляю! - и вышла из палаты.
По коридорам родильного отделения я шла быстро. Вокруг крутились уставшие медсестры, смена которых должна была вот-вот закончиться, где-то сидели парочки, пришедшие то ли встречать друзей, то ли записаться на консультацию, но в основном, куда ни глянь, здесь были беременные женщины. Разной степени тяжести и с такими же разными лицами. Одни будто бы светились изнутри. Они ласково поглаживали свои животы, разговаривали, казалось, сами с собой и были до неприличия счастливыми. А другие, наоборот, были напуганы. Бледные, взволнованно посматривающие на окружающих и до трясучки боящиеся идти в кабинет врача. Многие из них потом изменятся, а многие до самого конца будут испытывать страх, и, в конце концов, именно их дети попадут ко мне.
Я покачала головой и еще больше ускорилась.
Были здесь и уже состоявшиеся матери, со своими отпрысками. Вот за ними я иногда начинала наблюдать. Непроизвольно. И чаще всего, картинка удручала.
- Ну не плачь, - обращалась взрослая женщина к шестилетнему ребенку. - Будешь конфетку? Нет? А игрушку? Не хочешь? Тогда мой телефон - и не успевает она закончить предложение, как цепкие пальчики выхватывают из ее рук причину истерики. Если поплачешь, получишь желаемое - это дети усваивают быстрее всего. А взрослые считают вымогательство нормой.
Я силой воли развернула себя в сторону лестницы и поспешила выйти из больницы. Как бы ни хотелось вмешаться, я не должна лезть не в свое дело. «Сирот, пожалуйста, воспитывай, нормальных детей не трогай» - когда-то говорила мне моя начальница, когда я по молодости пыталась учить окружающих правильному подходу к воспитанию. Естественно никто и слушать не хотел выскочку, которая только-только закончила институт. Да и сейчас, в общем-то, почти никто не слушает.
«Родители лучше знают!» - эта фраза уже вызывала у меня нервный тик, потому что чаще всего родители не знали. А потом удивлялись, когда вырастали хамоватые или неуверенные в себе подростки и превращались в таких же грубых или нерешительных взрослых.
И меня всегда тянуло подойти и как следует встряхнуть таких людей. Почему бы просто не обратиться и не прислушаться к специалисту, зачем, в буквальном смысле, экспериментировать на ребенке?
Но время шло, я взрослела, немного черствел мой характер, и мне больше не так сильно хотелось вмешаться. Это же не мое дело, верно?
Мое дело дожидалось меня на работе. И, несмотря на мое странное, как многие говорили, отношение к детям, эта работа мне нравилась. И именно туда-то я и направлялась.
Частный приют, окруженный одноэтажными сельскими домиками, стоял практически на самом выезде из города. Отведенная под него территория была довольно большой: здесь умещались и хозблоки, и спальный корпус, и спортивная площадка, и школа. В последней и учились все воспитанники, вплоть до совершеннолетия. Изначально думали устроить еще и детский сад, но тогда пришлось бы забрать часть земли от других построек, а делать этого совсем не хотелось - иначе получилось бы сплошное нагромождение зданий.
Вот и решило наше руководство создать группы детей дошкольного возраста и привязать к каждой своего воспитателя. Мы стали и няньками, и первыми учителями, и, в каком-то смысле, родителями. В отличие от остальных работников, мы находились рядом с подопечными практически постоянно: приходили в шесть утра и уходили в девять вечера. С таким расписанием мало кто хотел устроиться на эту должность. Но лично меня все устраивало.
Дети жили в одном корпусе: те, кто постарше - на верхних этажах, кто помладше - на нижних. Были и груднички, но с ними до года занимались другие специалисты. Моя же группа на данный момент состояла из ребят от четырех до шести лет. Да и было их всего восемь человек, поэтому уследить за всеми было не так уж и сложно.
Часы показывали пять. Раннее утро. Малыши еще спят, и у меня было немного времени в запасе, чтобы заняться своими делами. Я направилась в сторону комнаты, которая располагалась недалеко от моих подопечных.
Новые доски под ногами даже и не думали скрипеть, а тусклый желтый свет от настенных ламп не оставлял и крохотного пространства для теней - вдруг кто проснется ночью и захочет выйти? Проходя мимо ряда светильников, я дергала за веревочку, погружая коридор в темноту. А потом шла к противоположной от спален стене и распахивала длинные, почти до пола, шторы. И сразу солнечные лучи заполняли пустые, мрачные коридоры, отчего становились видны разрисованные стены и возрождался уют.
Это был мой ежедневный ритуал, который никак не мог мне надоесть.
- Ты как всегда рано встала, - другая воспитательница, живущая рядом со мной, в который раз отметила мой бодрый и собранный вид. Сама-то она стояла в спальном халате и отчаянно давила зевок. - Я, может, тоже хочу по утрам окна раскрывать. Но как не выйду, ты уже тут.