Мне он тоже не звонил, расстроенно выдал капитан. А как ваше дело государственной важности продвигается?
Не думаю, что я вправе говорить об этому. Думаю, вы поймете и извините меня за молчание, трехдневное общение с профессором Подбельским, который по-своему витиевато излагал мысли, сказалось на моей речи.
Я Да, капитан сперва запнулся, задумался, но потом согласно кивнул. Я понимаю. От этого никуда не деться. Все-таки, секретное. Что ж, тогда я, наверно, пойду.
Мне правда нечего вам сказать. Но, если вы не спешите, могу предложить вам чай.
С радостью, Ворошилов разулся и я провел его в кухню. Похоже, принимать гостей скоро действительно станет моим основным видом деятельности.
Вы упоминали как-то, что давно с ним знакомы, начал я, ожидая, пока не закипит чайник. А как давно?
Несколько лет, подумав, ответил Евгений Петрович. Не год и не два. Интересный он человек. Я упоминал, что он любит пропадать?
Да, припоминаю, что говорили. Мы тогда как раз ждали, когда он закончит свое «лечение», я сделал ударение на последнее слово.
Мы оба были свидетелями того, как он использовал какую-то особую химию. Только я мог догадаться, что этоизобретение из его мира. У нас таких не было.
А вот для капитана быстро заживающие раны стали шокирующим открытием. Но зато убедили его в том, что Трубецкой действительно работает на правительство. Мы не стали уточнять, на какое именно.
Да-да, капитан дождался чашки и уставился на пар, поднимающийся кверху. Но он никогда не исчезал без предупреждения. Он мог сказать, что у него дела и пропасть на пару месяцев или больше, но никогда не было такого, как сейчас.
Выглядит странно, действительно, я сел напротив.
Вы кажетесь сообразительным молодым человеком, вдруг выдал капитан. Куда более умным, нежели ваши сверстники, которые пьют и прожигают жизнь.
Я тоже иногда пью и прожигаю жизнь, трудно было сдержать улыбку от слов капитана. Просто делаю это, м-м-м, скромнее, что ли. И вообще, у меня другие приоритеты в жизни.
Да? Евгений Петрович словно забыл о Трубецком и взялся за мою персону. Какие же?
Чтобы после меня что-то осталось. Понимаете? Память потомкам. Какие-то великие дела, например.
А работаешь ты? Ворошилов выжидательно посмотрел на меня, а потом добавил: я не спрашиваю про тебя и Павла. У тебя же должна быть официальная работа?
А, да, конечно есть. Я работаю
И тут я кратко, насколько это позволяла специфика, описал ему особенности работы. После этого капитан еще раз посмотрел на дом:
Значит, платят там очень хорошо. Но это ведь явно не то, чем ты хочешь заниматься до самой пенсии?
Нет. Хочется большего, признался я.
Славы и признания? Так почему не пошел к нам? Или по стезе военной, оттуда в депутаты без проблем и вот, твори добро.
Долго, поморщился я от слова «армия». К тому же, имея хороший достаток творить добро куда проще, чем выпрашивая средства у других.
Тут ты прав. Значит, и я тоже. Тогда, быть может, ты скажешь, не тебя ли видели за Торговыми рядами с одной особой женского пола?
Не могу сказать, я постарался ответить как можно мягче. Все мои перемещения и действия за прошлую неделю были связаны исключительно с делами Павла. Я не могу о них распространяться.
Если бы не этот факт, нам пришлось бы тебя арестовать. Понимаешь?
Понимаю, я пожал плечами. Капитан не выглядел ни злым, ни строгим, так что его слова я не воспринимал, как угрозу. Но ведь тогда и вы не пришли бы ко мне, не согласились на чай.
Пожалуй, усмехнулся Ворошилов. Пожалуйповторил он. То есть, ты ничего не знаешь ни о сгоревшем доме, ни о девушке?
Нет, совсем ничего не знаю. Простите, что не могу вам помочь.
Да мы и так уже почти все выяснили. Дом подожгли какие-то хулиганы. Хорошо, что никто не пострадал при этом. Девушку, как я уже сказал, благополучно вывели. И то, что оба отказались от медицинской помощи, указывает на их хорошее состояние.
Это очень приятные новости. Редко какой пожар в наше время обходится без жертв, я сокрушенно покачал головой. А то ведь знаете, как бывает. Зеваки смотрят, а дом горит. И никто не помогает.
Будем считать, я вас понял, молодой человек, хитро улыбнулся капитан. Поэтому беспокоить не буду, он поднялся со стула. А вот насчет того парня, которого вы у меня забрали, что с ним?
Он тоже больше не вызовет беспокойства.
Хорошо.
Я проводил капитана до двери. На прощанье он обернулся:
Если с Павлом что-то случилось и до него кто-то добрался, я подумал, что стоит вас предупредить. Берегите себя.
Непременно, согласился я и закрыл дверь.
Ворошилов умудрился передать мне разу несколько новостей, но общий их тон все равно оставался мрачным. Павла не нашли в сгоревшем доме, а это означало, что усатый гвардеец врал мне.
Затаился шпион или кто-то другой с ним разделалсямне предстояло выяснить это. Но вместо этого я достал телефон и набрал номер.
Глава 3. Друзья
Валентина за последние две недели я видел всего единожды. Так же как Иру и Петра. Друзья немного отошли на задний план и даже не звонили сами. Я не исключал такую вероятность, что к этому приложила руку Лиза, моя бывшая девушка.
Но все же Валя взял трубку быстро, как будто он ждал этого звонка.
Привет, услышал я. Как оно?
Я подумал, что нам все же стоит пересечься в пятницу. Соберемся?
Вчетвером? уточнил он. Ире будет скучно. Давай втроем.
Уговорил. Посидим мужской компанией. Я знаю, куда мы пойдем.
Он предложил клуб и я не отказался. Дома было тошно. Поэтому следующим же вечером мы встретились в «Бамбуке».
Место было неплохим, размещалось довольно высоко и потому случайных гостей там никогда не было. Музыка играла громко, но не била по ушам, за что стоило благодарить местного диджея, понимавшего толк в настройке оборудования.
Правда, когда принесли меню, стало понятно, что диджей здесь тоже получает немалую зарплату. После первой порции разговор пошел живее. Лизу никто не вспоминал и это не могло не радовать.
Как там твой дядя? спросил вдруг Петр. Веселый он.
Анекдоты у него необычные, между прочим, добавил Валя. Вроде бы что-то знакомое, но такое ощущение, что слышишь эти истории впервые.
Он у меня мастер по историям, улыбнулся я.
Приятно было сидеть, ничего не делать и ни о чем не думать. Никакого давления со стороны. Ведь подумать только: всего неделю назад Павел, профессор и принцесса хотели от меня поддержки и помощи. Все бы ничего, только вот желание каждого из них шло вразрез с желаниями двух других.
Все еще гостят у тебя?
Нет, уже уехали. Они побыли всего пару дней.
Как же ты теперь без подруги? с легким ехидством спросил Валентин. Ира говорила, что Лиза до сих пор переживает.
О чем это ты? прищурился я.
А разве ты сам не понимаешь? Ну, ладно. Пусть будет так.
Нехорошо ты поступил, добавил Петр.
К его мнению хотелось бы прислушаться из-за его «ботанического» вида, но все же я не стал этого делать и пошел в отказ.
В чем нехорошо? Ничего такого не было, а Лиза сама
В общем, врать у меня получалось неплохо, хотя это была не чистая ложь, а кое-какие недоговоренности и не более того. Мелочи, одним словом. Но признавать действительность я не стал, только рассказал ситуацию, как видел ее я.
Разумеется, мне не поверили.
Знаешь что, осуждать тебя никто не будет, да, Валь? ботаник поднял стопку и второй друг сделал то же самое. Каждый из нас многое бы отдал ради того, чтобы оказаться рядом с такой красоткой! За прекрасный пол?
Ситуацию с Лизой забыли, а шутку встретили смехом. Невольно мыслями я все равно возвращался к тому, что я сделал. Но друзья не осуждали, а потому было легко.
Ты и она уехала тоже, хм? вдруг спросил меня Валентин, когда я уже откинулся на спинку мягкого диванчика.
Да, сказал я, не решившись добавить «к сожалению».
Но вы же еще встретитесь?
Сидели мы все втроем на одном диване, достаточно широком и удобном, поэтому я не обратил внимания, что Валя глядит куда-то в сторону. Высматривает кого-то.
Маловероятно.
Мне совсем не хотелось поддерживать эту тему. И вообще, я собирался просто встретиться с друзьями для того, чтобы приятно провести время. А не для того, чтобы обсуждать, как идет моя жизнь после расставания с Анной.