Пока кадеты стояли в строю перед началом экзамена и слушали напутственную речь директора, Роман всматривался в сидевшую среди гостей императрицу. Видел ее впервые вживую, если так можно выразиться, сравнивал впечатление с той, что была изображена на картинах. Разница заметная - Екатерина в реальности не такая уж величественная, да и красотой не блещет. С виду обычная баба, располневшая на русских харчах, выглядит на все свои сорок семь, если не больше. Но отдавал ей должное уважение - держала империю в своих руках крепко и управляла умело, неспроста назвали Великой. Заметил, как она искала в строю Лексея, а потом не раз смотрела за ним. А когда тот отвечал на вопросы - вся напряглась и следила безотрывно. Успеху же сына явно обрадовалась - то было видно по ее довольной улыбке.
После недельного перерыва вновь начались занятия, но уже в следующем классе. Для Лексея он последний в среднем отделении, через год перейдет в старшее. Вернее, одно из них, в нем обучались кадеты от 15 до 18 лет. Для тех, кто постарше - от 18 до 21 года, - выпускное отделение, такой расклад по возрасту предписан уставом корпуса. Самое важное, что отличало два старших отделения от других - раздельное обучение по военному и гражданскому назначению. Кадетов-военных готовили к службе в пехотных подразделениях, артиллерии и кавалерии, выпускались офицерами - подпоручиками, а лучшие - поручиками. Гражданские же предназначались для ведомств в губерниях и уездах, ведения строительных и прочих работ.
Учащиеся имели право выбора между двумя этими направлениями и именно в том классе, в каком сейчас Лексей, до его окончания должны были определиться. Сам же юнец и прежде не сомневался в том, кем стать - только офицером! Для того старался в минувший год, шел на жертвы - не спал лишний час, изнурял себя тяжкими тренировками, усердно учился всяким наукам и премудростям. Конечно, не без помощи - а в начале и принуждения, - негаданного наставника, с которым уже сроднился и верил больше, чем себе. Впрочем, Лексей, не обижался тогда, понимал - это нужно ему самому, зато сейчас любовался собой - как по делам, так и внешне, глядя на себя в зеркало.
Время шло своим чередом в ставшем привычным порядке, но однажды произошло событие, доставившее Лексею некоторые проблемы. В конце августа, в самый канун праздника Успения, Осип Михайлович поручил ему подменить своего коллегу во втором младшем отделении. Иногда подобное случалось - если кому-то из воспитателей требовалось ненадолго отлучаться, то оставляли присматривать за детьми кадетов постарше. Правилами такое не разрешалось, но все же происходило и именно Лексею досталось в этот раз надзирать за малышами - как-то он уже справлялся с подобным делом.
Прошел установленный срок, уже наступило время обеда, а штатный воспитатель все не возвращался. Пришлось Лексею самому выстраивать детей и вести в столовую. Уже подходили к входу в нее, как неожиданно откуда-то сбоку выскочил один из подсобных рабочих и понесся прямо в строй малышей. Лексей краем глаза заметил опасность и среагировал на нее - бросился навстречу. В последний момент сгруппировался и, как учил на тренировках дядя Рома, подставил плечо, а потом с разворота бросил напавшего в сторону. Сила удара была такой, что оба не удержались на ногах и упали, только юноша сразу соскочил, а подсобник остался лежать.
Все произошло в считанные секунды, дети даже не успели понять и не напугались. Лексей завел их в столовую, усадил на свои места и находился рядом с ними, пока они не поели. Только потом заявился воспитатель и отпустил подростка, тот вернулся в свой класс. А через час за ним пришел корпусной полицмейстер, обвинил в нанесении тяжких телесных повреждений работнему человеку и заточил в карцер на время расследования. Оказывается, пострадавший получил сильные ушибы, его отнесли в лазарет и лекарь определил у него травму внутренних органов, опасную для жизни. Когда стали выяснять, что случилось с бедолагой, кто-то из рабочих донес на Лексея - именно тот учинил нападение.
Глава 3
Лексей рассказал полицмейстеру о происшедшей возле столовой сшибке все как было, не скрывая и не выгораживая себя. Тот выслушал молча, не перебивая, после долгого раздумья промолвил:
- Возможно, ты говоришь правду - это выяснить нетрудно. Но если даже и так, все равно вина твоя есть, человек ведь пострадал, может и помереть - упаси боже! И еще, Бобринский, учти, что твое дело с тяжким последствием, поэтому будет разбирать не корпус, а суд городского магистрата. Не стоит выносить сор из избы - предлагаю тебе не оговаривать воспитателя и не упоминать о детях. А я постараюсь предпринять все, чтобы облегчить твою участь - представим в суде как по неосторожности, тогда можно обойтись штрафом и выплатой пострадавшему пособия. Да и не будем настаивать на отчислении из корпуса. Согласен?
Роман не вмешивался в происходящий разговор - Лексей сказал все правильно, да и поступил так, как и он сам, будь на его месте. Не останови того лося, просто снес бы детей, да не одного! А последствия - что уж тут поделать, не повезло. Предложение полицмейстера в какой-мере имело смысл - не стоило втягивать в дело других, тем более, что есть с их стороны дисциплинарное нарушение и может обернуться не только против них, но и руководства корпуса, допустившего халатность. С другой стороны, выставлять себя виновным, пусть даже по неосторожности, также казалось не лучшим выходом - в послужном списке Лексея будет значиться обвинительное судебное решение, что непременно скажется на карьере.
Обдумав возможные варианты, Роман решил дать совет подопечному - тот же все еще сомневался, не знал как ему быть:
- Лексей, придется согласиться, иначе все обернутся против тебя и станет только хуже. А так обойдешься денежным вычетом, да в гвардию, наверное, не попадешь. Но то не беда, добьешься признания и почестей честной службой в боевом подразделении, а не парадном, как в гвардии.
На второй день сидения в карцере Лексея вызвали к директору. Под конвоем унтер-офицера прошел в приемную, после минутного ожидания его завели в кабинет Пурпура. Там, кроме хозяина, увидел Бецкого, его строгий взгляд и нахмуренные брови, казалось, сулили провинившемуся юнцу лишь неприятности. Начал разговор глава корпуса:
- Обстоятельства твоего дела нам известны, Бобринский. Похвально, что сберег детей от увечья, но и вины с тебя не снимаю - допустил излишнюю силу для пресечения. Вижу, что юноша ты крепкий, наверное, не уступишь тем, кто гораздо старше. Потому должен соизмерять силушку, чтобы не навредить другим! Пока у битого тобой человека жизнь еще держится, но лекарь не дает твердой надежды, что он поправится. В лучшем случае останется калекой, а о худшем и говорить не буду - молись, чтобы оно не случилось.
Прервался ненадолго, как бы давая возможность обвиняемому понять серьезность своего проступка, потом продолжил:
- Учитывая твое прежнее поведение и усердие в науках, корпус будет ходатайствовать о смягчении наказания, а как решит суд - утверждать не стану. До заседания магистрата по твоему делу останешься под арестом, да и нам спокойнее - как бы еще чего-нибудь не натворил!
После высказался Бецкой:
- Не ожидал от тебя такого злодейства, Бобринский! Считал достойным примера, ценил твое рвение и благие поступки, а теперь... Вот скажи - как с тобой быть?
Пришлось Лексею, все это время стоявшему с покаянным видом, отвечать почтенным особам:
- Виноват, Ваше сиятельство. Не было у меня умысла причинить вред тому ... - после короткой заминки продолжил - ... человеку, но в страхе за детей применил всю имевшуюся силу. В том мой просчет, готов понести любое наказание, каким бы оно ни было!
По-видимому, ответ юноши потворил преклонному вельможе, Бецкой уже более мягким голосом продолжил:
- Вижу, что раскаиваешься в своем деянии. Могу надеяться, что накрепко усвоил полученный урок и впредь поведешь достойно, не давая повода для упрека!
На таком пафосе закончил свою речь, а потом, повернувшись к директору, проговорил негромко:
- Я закончил с Бобринским, Андрей Яковлевич, можно его отпустить.
Роман видел, что двое важных особ ломали комедию перед юнцом, по-видимому, в воспитательных целях. Да и Лексей тоже о том догадывался, судя по его поднявшемуся настроению, но принимал подобающий в данной ситуации вид. Похоже, что дело потихоньку прикроют или ограничатся минимальным наказанием даже при неблагоприятном исходе с пострадавшим. Наверняка предприняли свои меры с вероятной поддержкой государыни, чтобы не испортить жизнь юному кадету, к тому же вызывавшему у них симпатию. В последующем так и случилось, правда, Лексею пришлось еще неделю посидеть в заточении - очевидно, в тех же целях. Потом выпустили, объявив - дело закрыто, пострадавший признал себя виновным в случившемся с ним.