- Сулугунец...
- Ясюлюнец я...
- Сопли прожевал, сопляк! Молчать! И всем слушать только меня! Если жить не надоело!..
Парни быстро уловили, поскольку даже когда Лапоть был не в духе, вёл себя много тише, а тут такое и впервые виденное ими его состояние.
- Сейчас мы делаем оружие...
- Чё... - перебил тот, кому отвесил оплеуху Лапоть.
- Могу повторить, - сжал на этот раз кулак препод, больше подобный на кувалду, добиваясь едва ли не гробовой тишины.
Какое-то время спустя раздались удары топора, разносясь эхом по лесной чаще. Лапоть нарубил дров - кольев. И заострил, но с одной стороны, выстроив ребят в две шеренги, так и двинули они за ним дальше, используя их в качестве посохов. Всё легче и сподручнее оказалось бродить по сопкам.
Наконец добрались до нового открытого холма, где снова побывал в одиночку Лапоть, не забывая поглядывать за своими подопечными. Те вели себя тихо, поэтому опасался, как бы чего не вышло - не слиняли бы, испугавшись его ярости. Да и не бил-то, так проучил одного, научив разом всех уму-разуму, а вернул с небес на грешную землю в этот чуждый им мир. И здесь человек не являлся доминирующим звеном в пищевой цепи, что и подредили повстречавшиеся им в дальнейшем следы крупной живности, больше смахивающей на отпечаток рептилии больше сходной с ящером.
- И эти здесь водятся? - выдал Ясюлюнец.
- Похоже, все, кого мы знаем из истории о древности, а многих - вряд ли, - озадачил Лапоть. - Да познакомиться придётся - никуда не денемся!
Вот и вся история. Хотя нет, до пепелища было уже рукой подать. Местность, на которой остановились в очередной раз практиканты с учителем для рекогносцировки, наполнилась зловонными запахами от палёной плоти. Кто-то кого-то кремировал.
- Беккера... - оскалился Ясюлюнец. А зря. Если был прав, то им самим не поздоровиться.
- Дикари-и-и... - скатился кубарем вниз с возвышенности Лапоть.
- Засада... - засуетились студенты.
- Возьмите себя в руки! Вы же мужики! Будущие солдаты!
Нашёл, что и кому говорить - тем, кто решил, во что бы то ни стало откосить от армии в том учреждении, в котором сам же и преподавал. А для него это не являлось большим секретом. Всё и без того очевидно.
Глава 4
ИУДА
"Людоед людоеду - друг, товарищ и... корм!"
(основы выживания костяного века)
Никто из дикарей и не думал связывать Беккера, а тем более охранять, при этом он понимал: стоит ему сделать одно неверное движение и оно станет последним в его короткой жизни. Пример того, на что были способны аборигены - перед глазами - обуглившийся труп совсем ещё молодого варвара.
- Дикари... - не сдержался Беккер, выражая открыто свои чувства, но шёпотом, чтобы никто не услышал, а ему было бы спокойней, поскольку он был не в силах больше держать в себе злобу, затаённую не только на дикарей, а и тех, кто не выручил его тогда в лагере.
Ойё покосился на пленника. Тот в свою очередь исподлобья зыркнул на него испуганными глазами. Оба поняли, что им ожидать одному от другого, и дикарь раскрыл самодовольно свою пасть - зарычал. Похоже, что старик говорил, но его язык, как и остальных дикарей больше напоминал звериный, нежели человеческий - и даже отдалённо ничего подобного.
Тип, явно заправлявший среди местных головорезов, ткнул посохом в сторону пленника, и парочка молодых охотников занялась им. Они стали тыкать в него своими дубинками, нанося довольно болезненные тычки. Беккер лишний раз уяснил про себя: без синяков при общении с ними не обойтись. Благо обошлось без затрещин по голове, а то ему казалось: одна такая трещина образовалась у него там, когда он получил предательский удар по темени.
Рука непроизвольно поднялась на уровень головы, и... Беккер лишний раз получил дубинкой по пальцам, а заодно и голове. Вскрикнул от боли и одновременно от обиды.
- За что? И таки я вам сделал плохого?
Дикари прислушались, заинтересовавшись странным наречием, непохожим на их язык.
Ойё окликнул их в тот самый момент, когда они уже рвали пленнику рот, стараясь выдернуть у него "деликатес". Во всяком случае, так показалось Беккеру: его жизнь здесь среди варваров не стоит и ломаного гроша. Не пытался сопротивляться и даже орать - сдался на милость победителей.
Обошлось. Старик нынче благоволил ему, а и ещё один людоед, не иначе, поскольку его вид, как и некоторых дикарей оставлял желать лучшего - у него торчал кривой клык в носу, как у быка кольцо в ноздрях, и кость в волосах, собранных над головой в хвост подобно пальме. Да и в ушах имелись в качестве украшений чьи-то клыки. Что уже отмечать про иные на шее в качестве амулета-оберега.
Беккер зажмурился, стараясь не видеть и не думать о кошмаре творящимся с ним. Запричитал:
- Это всё сон - и происходит не со мн-Ой...
Кто-то рванул его за волосы. Возможно, дикари решили снять с него скальп. Хуже и придумать нельзя, а и выжить из ума - за счастье. Да очередное несчастье напастью. Его толкнули ногой в спину, заставляя подняться на ноги и следовать с дикарями туда, куда потянулись отдельными парочками или одинокие личности, следуя по узкому ущелью лабиринта среди невысоких, но очень тернистых и извилистых скал, таящих немало опасностей. В первую очередь это касалось флоры из диких зверей, а не только дикарей.
До слуха пленника донеслись эхом чьи-то дикие завывающие вопли. Похоже, их издавал какой-то будущий родственник волка, а может и похуже него. Кто знает, на кого похож здешний вид, и явно не собирающийся пока что вымирать, как и дикари из числа не то неандертальцев, не то вовсе питекантропов.
Беккер терялся в догадках относительно происходящего и своего будущего. Оно не казалось ему таким светлым, хотя если дикари сразу не сожрали, то явно чем-то побрезговали, а возможно просто оставили его про запас на обед или ужин. Не факт что он не значился очередным блюдом в их не столь разнообразном и скудном меню, поскольку один из дикарей не удержался от соблазна и набросился на обугленный труп соплеменника, за что удостоился удара дубинкой. И так остался лежать подле догорающего пепелища.
Никто не озаботился его судьбой. Нравы кровожадные, как и дикари. Всё это и мотал Беккер на ус, с опаской поглядывая вокруг себя и исключительно за счёт бегающих глаз - зрачки так и вращались, снуя по сторонам - и то сужались, то расширялись.
Как не силился будущий геодезист, у него так пока не получилось произвести необходимую рекогносцировку на местности. Не преуспевал он в этом и в теории, хотя по оценкам не сказать - круглый отличник. А всё благодаря Ассуру - тоже жиду-преподу. А сам такая же точно бездарь и неуч, как и его ученик. Но без них никуда, а везде найдут лазейку. Поэтому грош цена была стараниям пленника запомнить выход из лабиринта ущелья.
Наконец дикари добрались до какой-то дыры. Иначе и не назовёшь то неказистое и небольшое отверстие, которое не сразу и разглядишь по приближении к нему на расстояние вытянутой руки. По запаху, что ли находили его, ибо оттуда в нос пленника шибанула такими ароматами зловоний, что выгребная яма покажется духами из Франции.
Зажимая нос и рот руками, Беккер сморщился, не в силах вынести, то, чего даже не замечали дикари. А от самих разило едва ли не за версту так, что мелкие паразиты дохли на том же расстоянии, поэтому и не заводились на них.
Вши по странному стечению обстоятельств отсутствовали, как и прочие жмурики из данного вида.
Дыра оказалась пещерой, а пещера по мере углубления в неё гротом. Повсюду в свете углей нового пепелища-кострища виднелись тени колонн образованных при слиянии сталактитов со сталагмитами, а местами так и вовсе остались не сросшимися, из-за чего была большая вероятность риска: обвал свода неминуем, особенно при землетрясении. А то, что тектонические подвижки тут наблюдались, было видно невооружённым взглядом. Иначе откуда у дикарей мог появиться огонь - не сами же они его добыли.
Догадка Беккера подтвердилась - они жгли материал подобный на каменный уголь. Уже кое-что, но не совсем хорошо для него. Угли были пусты - на них ничего такого, чтобы можно было приготовить.
А тут ещё эти дикари - из числа завсегдатаев обиталища. Первыми из всех вой подняли бабы. Ошибиться на счёт них Беккер не мог, отличительная особенность на лицо - у них имелись груди, и они не стыдились своей наготы. Некоторые не имели даже шкур, хотя и лежали на них и под ними - повскакивали. Даже старики. А уж про малых людоедиков и вовсе речи ни шло.