Какой-то ушлый из них зверёныш укусил Беккера за "кумпяк", грозя ему заражением крови. Думать о том пленнику было сейчас не с руки - его едва с руками не оторвали бабы. Таким "успехом" он ещё никогда не пользовался у противоположного пола женского рода, а иначе здешних дикарок и обозвать с большой натяжкой нельзя, не то что назвать как-то иначе.
Они смотрели на него, как голодная стая хищников на вожделенную добычу. Выручил дикарь и не тот, что звался Ойё, а иной - Уйё...
Его кличка сообразно вздоху облегчения и вырвалась из уст Беккера. Дикарь обернулся. Айё оказался прав относительно пленника - тот уже пытался заговорить с ними на их языке. Это, по сути, и продлило муки Беккера в племени питекантропов, как в той пословице: умереть всегда успеется, а рано или поздно всё одно придётся, ибо ничто не вечно под Луной.
Про спутник Земли и вспомнил Беккер. Сомневаться, что он в доисторическом мире, не приходилось - мобильник также молчал и... запищал предательски женский голосок, при нажатии кнопки вызова.
- Абонент временно недоступен или находится вне зоны поиска...
Дикари переполошились. Пленник молчал, и казался им чревовещателем. Да и в руках у него был огонь - он держал его.
- Это телефон... мобильный... - едва не сказал Беккер - могильный. А всегда, когда нервничал, его подрывало картавить.
Пронесло. В том смысле: желудок предательски скрутило. Нажав ещё раз вызов экстренного телефона, Беккер так и не сумел дозвониться до милиции. И МЧС не отвечал. Даже скорая помощь - вообще никто и ничто. Это был край... дикий и нехоженый сродни тайги.
- Дарю... - сунул он поспешно ненужную ему больше дорогую ранее сердцу вещицу из своего мира дикарю-заступнику.
- Уйё... - выдал тот сам.
Так Беккеру открылся истинный смысл происхождения кличек у дикарей, ибо и Ойё любил повторять аналогичный звук.
Дикарь был не рад подарку - выронил из рук мобильник и даже стукнул по нему дубинкой. Чудо враждебной техники спасла щель, в которую он проскользнул и оттуда ещё раз матюгнулся: "Абонент вне зоны доступа!"
- Чё, таки прикольная штука, да? - заулыбался Беккер.
Зря. Ему не стоило выставлять на показ свои "трофеи". Следом дубинка варвара обрушилась на самодовольную физиономию пленника - он подрихтовал ей её, лишая челюсть зуба. Взял себе в качестве добычи.
Что сие означало - Беккер мог лишь догадываться, однако не стал, пребывая не в совсем статичном положении тела, вдобавок уткнулся лицом в слюдяно-соляные наросты на полу.
А когда к нему вернулось сознание, дикари продолжали с вожделением смотреть на него, надеясь устроить пир.
- Таки я невкусный... - запричитал Беккер. - Несъедобный я! Ядовитый...
И впрямь источал желчь ядом, пуская кровавые слюни - всё-таки зуба лишился, да и губы распухли, а и всё лицо. Дикари били наверняка. И столкнись с ними наряд милиции, который так желал вызвать сюда для разборок с ними Беккер, вряд ли бы одолели их. С резиновыми дубиналами тут нечего делать - исключительно с огнестрельным оружием.
Вдруг вспомнил про перочинный складной нож. Правда, не особо большой, но зато, если что... нащупал его рукой. И на душе не то что бы отлегло, просто самую малость стало легче осознавать: сумеет дать последний бой. Хотя и думать о том не хотелось даже в самых страшных мечтах.
Пора было начинать вести переговоры или как-то заставить дикарей поверить в свою значимость для них. Но как с ними об этом поговорить, когда их язык - набор звуков сходных с животными рыками. И они - хозяева положения.
Беккер перестал обращать всякое внимание на зловония, ему даже приглянулись местные "красотки". Их нагота с грязнотой являлись неотъемлемой чертой их привлекательности для него. А стоит отмыть и расчесать, да косметику подогнать - ту, что имелась у сокурсниц в лагере... Сразу нашлась и тема для разговора.
- Я вам - вы мне... - начал он сходу. - Баш на баш - по русской традиции...
Дикари заинтересованно прислушались к исходящим звукам от странного с виду пленника. И шкуры на нём не такие грубые как на них. И вообще он заинтересовал их - своим внешним обликом и видом одёжи. Одна из "красоток" даже не постеснялась заглянуть ему в рот, а затем осмотреть волосы на предмет наличия паразитов - одарила своими. Под майку тоже заглянула и про нижнее бельё с карманами не забыла, кои считались шортами, нежели трусами.
- Ох-хи-хи... - застеснялся Беккер.
Ещё бы - красотка оголила его мужское достоинство, выглядевшее со стороны скорее как заскорузлый недостаток. Однако плоть всколыхнулась - нижняя чакра при прикосновении - и стала подобно сталактиту, вот только не свисающему вниз, как прежде половой орган пленника, а скорее торчащей из стены параллельно земной тверди под ногами. Облизнулась.
Трактовать её поведение можно было двояко, и Беккеру больше всего льстил второй вариант развития, поскольку он и представить не мог, что его "деликатес" может также входить в меню как на Кавказе бараньи яйца. Да и не петух, а не курица, чтобы их нести или высиживать. Так чего зря тут штаны с дикарями просиживать. Следовало договориться с вожаком. Оставалось выяснить, кто здесь главный, поскольку на первый поверхностный взгляд вырисовывалось разом три кандидатуры. Одна лежала и стонала в стороне у костра с проломленным черепом-маской, иная испугалась мобильника, а третья - вовсе палач.
И вид старика скорее гласил: и скучно, и грустно, и повесить некого. А если вспомнить, что казнь над пленником отменялась, то и вовсе несложно его понять.
Беккер решил и дальше попытаться умилостивить дикарей, а чем, как не дарами - и щедрыми, а в его случае чего не возьми и не коснись - всё должно за них сойти. Тот же мобильник, хотя и не оценили...
- Питекантропы!
Пленник ткнул себе в грудь.
- Человек!
А затем указал на Уйё.
- Человек!
Дикарь свёл воедино брови.
- У...
- Мужик! - снова положил себе ладонь на грудь пленник, а затем попытался коснуться груди дикаря, но тот отстранил его руку и замахнулся недвусмысленно дубиной.
- Ладно, - понял Беккер, если на то пошло, то лучше взять за грудь местную красотку, а заодно пощупать. Когда хотелось сделать и не только это, но и уединится. Ведь чем он хуже дикарей, а она, как женщина, тех девок, что остались в лагере. Они с утра, когда не накрашены, те ещё красавицы, а если и не умыты и только с постели - вовсе страх и ужас.
Также помнил: красота требует жертв, и чаще человеческих. Могла и откусить, а уж покусать - вне всякого сомнения. Не целоваться же ей с ним - вряд ли что-либо понимала в любовных утехах. Тут дикий мир: если самец захотел - взял силой.
Что и занималась чуть в сторонке одна парочка. Дикарка упиралась, но тут последовал удар дубинкой по голове от дикаря и... довольное пыхтение одного из партнёров с ёрзаньем.
Вот так всё просто и незамысловато: сила есть - ума не надо. А тут и не дано, за исключением одного "но" - ростки зарождающегося разума были на лицо. Питекантропы питекантропами, а не прочь были превратиться и в неандертальцев, если не больше того - в кроманьонцев. Всё-таки какие-никакие, а хомо-сапиенсы. Но по жизни те ещё приматы-примитивы. Вот и о чём с ним можно говорить, а толковать.
Ну, так и горевать, всегда успеется - решил Беккер для себя. Тем более: жить захочешь и на клизму согласишься. А один раз - не пидарас. Можно и перетерпеть. Здесь с дикарями как на зоне - одно неверное или неловкое движение и всё - возьмут за жопу и сожрут, а не подавятся.
Только этого и ждут.
Вытащив из кармана ножик, Беккер принялся раскладывать его составные части.
- Вилка! - продемонстрировал он её. - Ням-ням...
И повторил так несколько раз, показывая ртом, будто ест.
- Ням... - выдал в его адрес тот дикарь, кличка коего и вырвалась следом из уст пленника.
- Ой-ё-о...
Зря Беккер заговорил с ними про еду. Аборигены её и видели в нём до сих пор. Перешёл к штопору. Чпокнул. И сделал вид, словно пьёт что-то невидимое с наслаждением.
Театрализованное действие пленника оказало гипнотическое воздействие на того, кто выдал:
- Уйё... - пытался дикарь рукой, производя хватательные действия пальцами, нащупать несуществующий сосуд, точно рог изобилия.
Беккер быстро сообразил: малость переборщил. Поэтому поспешно перешёл к консервному ножу. Ему тотчас самому вспомнилась еда - банка тушёнки. Пожалел, что нет консервы с собой. Ну, прямо чего не коснись, а всё в этом мире сводилось к одному и тому же - еде. Без корма тут никак, а дикари, похоже, не научились и подножный добывать. Меж ними и пленником - пропасть.