Спорить с ним было некому - великий воин лежал рядом и был повержен чужаками. В его черепе-шлеме зияла дыра, из которой сочилась кровь обладателя доспеха курам на смех.
- Жертва добыта, старый... - буркнул недовольно один из дикарей - тот, что являлся вторым воином после обладателя звериного черепа.
- Глохни, Уйё! Айё не зря сложил свою голову! Мы преподнесём его в щедрый дар духам рода, и они возблагодарят нас! Мы изгоним чужаков со своей земли! Это станет началом возрождения нашего рода-племени!..
- Это кто там меня погрёб, а-а-а... - прорычал Айё. - И трофей - мой! Добыча...
Дикари делили Беккера. И пока на словах больше смахивающих на несвязанные рыки из-за чего тому казалось: вот-вот разорвут, добивая дубинами. Не подал виду: очнулся и всё слышит, а понять не может.
- Мы убьём его не раньше, чем узнаем всё про заклятого врага! - выдал Уйё.
- Ой-ё-о... - вскрикнул Ойё. Он как жрец и старейшина рода не мог допустить святотатства.
Ему взамен отдали на откуп подыхающего молодого охотника. Беккер не сдержался от выражения чувств и эмоций, рвущихся из него наружу - заорал...
Крик прервал простой взмах дубины, пришедшийся ему точно в грудь. И ругань в исполнении не то неандертальцев, не то кроманьонцев, а то и вовсе питекантропов с последующими угрожающими действиями при потрясании дубин над головой пленника.
Ойё исполнил долг перед духами, принеся в жертву ещё живого соплеменника. Молодой охотник, совсем ребёнок, вскрикнул. Это был крик души, покинувший его бренное тело, а зловония палёной человеческой плоти вывели Беккера из состояния равновесия, заставив погрузиться во тьму пещеры и подсознания. Он лишился сознания.
- Слабак... - довольно ухмыльнулся Ойё. - Духи приняли жертву! Чужаки не устоят перед силой наших дубин и храбростью воинов! Чужаки пали духом! Один из них уже перед нами, опустившись на колени! Айя-А-А...
Жрец таким незатейливым образом восхвалил великого воина. И его посыл поддержали иные соплеменники такими же точно улюлюкающими выкриками.
Глава 3
ИДОЛ
Сука - не всегда собака женского рода,
чаще порода двуногих!
(истина где-то посередине)
- И чё терь делать с ней? - поинтересовался Зуб, глядя не на Тушёнку, а на Михея.
- Не знаю, но чё-то надо - точно, - отреагировал он, почесав затылок.
- Я верняк предлагал, а ты... всё испортил...
Сак не вмешивался, его больше интересовали девицы, точнее одна из них особа - и не Баклицкая. Он занимался Ириной.
- Вы хоть им скажите, девчонки-и-и... - голосила класука.
- Громко не ори, да... - выдал Зуб на-гора. - А то вернуться те, кто пришёл за этим чудо-юдо! Когда сама - оно!
- Но-но-но... - переменилась Тушёнка - и в лице. Даже ещё сумела погрозить кулаком.
- Кончилось твоё время, класука! - и не думал Зуб уступать ей. - Терь наш черёд!
- Ну, мальчики! Будьте мужиками!
- А мы чё делаем... - возмутился Мих.
Он проверил лезвие топора большим пальцем и нашёл пригодным для работы по дереву - подошёл к стволу и размахнулся, собираясь рубить дерево под Тушёнкой.
- Ой! Нет! Не надо!.. - снова заголосила та на всю округу.
- Чтоб тя... - продолжал наглеть всё больше Зуб, теряя всякое терпение, а с ним и уважение к той, к кому никто и раньше не проявлял, но помалкивал от греха подальше. Однако после того, что случилось сегодня ночью в предрассветный час, и потом это странно-огромное светило на небосклоне подобное на Луну и было приближено к Земле столь близко, что больше никто не сомневался: они в ином мире. Вопрос только в том и заключался, какой именно временной эпохе? Не каменный же век - дикари бегали с дубинками, хотя и кидались булыжниками. Всё же не приспособили ещё их в качестве молотов или топоров. А соответственно хуже того - ещё дальше отстают в развитии не только от кроманьонцев, но и неандертальцев. Местные аборигены могли оказаться питекантропами. - Тогда кто же мы, Мих?
- Не знаю, не знаю... - отвлёкся тот на друга, - что те и сказать на это. Я лично, кем был, тем и остался, а ты, Зуб, как бы те это не обидно было слышать...
- Давай уже, не развози дерьмо по горшку пальцем...
- ...практикантроп! Дичаешь!
- Ну так, блин... есть куда, а в кого... - кивнул он Михею на класуку. - Тушёнка! Чай, первую и съедим! Хоть какой-то толк выйдет...
- Вы... вы... чего это, мы-альч-Ик-и... - едва не навернулась та с сука.
На это и был расчёт, а делали основной упор собеседники. Не вышло - усидела. Зараза. Время уходило почём зря, а вернуться в лагерь следовало до темноты и приготовиться к новой встрече с...
- Хм, бомжами, - ухмыльнулся Мих. - И надо же было придумать такое название дикарям!
- А сам - нам... - отреагировал Зуб. - Ты не меня обозвал, а всех - практикантропами!.. Эй, Сак! Харе подкатывать под баб! Фиг обломиться - сегодня точно! А вот ночью... Ух...
Зуб осознал, куда двинет в ночную смену - к бабам, а точнее пойдёт по бабам. Вряд ли они ему откажут в гостеприимстве и не только.
- Я с тобой!..
Сак с удивлением поглядел на сотоварища, не особо вникая в его мысли - не Мих. Зато вот он всё быстро уяснил.
- Не стоит раскатывать губы, - припас он губозакаточную машинку. - Не всё так просто и легко, как кажется на первый поверхностный взгляд...
- Ты это про баб или про бомжей?
- Про всё на свете! - было интересно узнать ему: на каком свете они находятся. Не в аду же, Земля вроде бы несильно изменилась, зато ландшафт - определённо. И без компаса соваться в лесные дебри нынче себе дороже. А и в одиночку бродить. Как минимум парами, а лучше группами, пускай и с девицами, но для создания массовости толпы самое оно.
Тушёнка не переставала доставать.
- Подрубить сук под класукой - и дело с концом! - заявил Зуб.
- С ней или... - усмехнулся Мих.
- Ну, ты же знаешь меня, как себя... - ехидно ухмыльнулся напарник.
Сак вроде бы и не при делах, зато при бабах. Баклицкая так та вообще ходила за ним, а вот Ирка... Ворона только-только выбирала себе защитника, поэтому строила глазки сразу и Зубу, и Михею.
Тем было сейчас не до того - не до неё - их и без Вороны донимала Тушёнка.
- Вот нах... кукушка! Оставить её тут куковать до утра, так сама свалится...
- Не, Зуб, я думаю: она тут корни пустит...
Издёвки - издёвками, но что-то надо было делать, а непременно предпринять. На ум ничего кроме противоправных действий не приходило - всё-таки сказывался возраст и мальчишеское озорство парней.
Ими было решено перерубить сук под класукой.
- А давай я топор метну?
- Хм, ирокез, блин... - отказался Мих наотрез. - А тот ещё головорез! Я сам...
- Ведь прав... сам тогда начал, терь тут и кончай...
- Меня-А-А... - снова слетела с катушек ёперная дива.
Зуб пригрозил набрать горсть шишек и ими заткнуть, а заодно сбить класуку. Даже камень поднял с земли и вовремя. Чудище при них ощетинилось и нервно зарычало, почуяв приближение какого-то противника. То ли зверя, то ли дикаря, то ли ещё кого. Выяснять почему-то никому не хотелось, даже Зубу с Михом при наличии у них железного оружия.
Оба бросились к дереву, и тот, что был с топором, оказался на обладателе ножа верхом, перерубив с одного удара сук под класукой.
Та как сидела на нём, так и рухнула наземь. При этом при всём не пикнула. Видимо ей отшибло нижнюю половину, а до верхней - не сразу дошло. Подвели нервные окончания или просто не ожидала подобного действия провокационной направленности со стороны студентов.
- Тихо! - приложил Зуб указательный палец к устам. - Т-с-с...
И в довершение ко всем злоключениям зажал класуке рот рукой, та укусила его, и он сунул ей к горлу стальное лезвие "клыка", грозя перехватить гортань, но не дать крикнуть.
Тушёнка не пикнула. С ней приключился иного рода конфуз. Сие изменение парни не сразу приметили, а вот девчонки...
Под ней образовалась сырость, которой она окропила мох. То же самое сейчас делал Сак с девицами, а те с ним. Каждый затыкал рот другому, и только Мих покосился на чудище вместо Зуба, нарушив традицию.
- Ш-ш-ш... - попросил он зверюгу не выдавать их.
Да где там - та опустилась на передние лапы и приняла боевую стойку. Благо замолчало и больше не рычало.
Практикантропы дышали через раз, стараясь не сопеть, а вот зверь... поднял уши и отвёл назад. Всем показалось: тот, кто стреножил его, заставив напрячься, обходил их стороной, а вернее заходил с тыла.