Сам знаю, что дурак, да уж больно Нечаев у нас кричит хорошо, так и хочется быстрее приказ исполнить. Мы вместе рассмеялись и перекусили.
Покемарь чуток, пойду, узнаю, дадут нам отдохнуть-то, или опять побежим? Петя встал и, кивнув, вышел. А я взял и завалился на фрицевскую кровать, нехай ищут, если нужен буду, найдут.
Сколько прошло времени, не знаю. Но как-то даже выспался. Встав с кровати, надо же, сапоги кто-то с меня сдернул, вот молодцы, намотал портянки и влез в стоявшие возле кровати сапоги. Петруха наверняка расстарался, блин, вот ведь Человек, с большой буквы! На столе возле окна стояла банка тушенки и рядом, на клочке газеты лежал хлеб, да свежий, однако. Достал трофейный складной нож, в нем есть консервный нож, и вскрыл банку. Эх, житьхорошо, а хорошо жить еще лучше. Схомячив почти полбуханки хлеба и вычистив корочкой банку, запил все это из фляги водой. Чего-то опять в сон потянуло, э, нет, пойду-ка командира поищу.
Лейтенант оказался этажом выше, что-то разглядывал в бинокль.
Здравия желаю! бодро отчеканил я.
Чего орешь-то? Да и одни мы тут, не тянись. Как отдохнул?
Замечательно, а сколько времени?
Почти три часа дня, посмотрев на часы, сказал командир.
Ого, я чего, целых три часа спал и меня никто даже не пнул?
Да пытались разбудить, да ты как покойник спал. Не шевелишься, не храпишь, вот и оставили в покое.
Спасибо, товарищ лейтенант, большое человеческое спасибо, искренне сказал я.
Нам дали передышку, учли, что мы всю ночь воевали. Комполка по телефону благодарил за то, что домик тот, что ты взял, вовремя захватили.
Ага, скорчив рожу, киваю, взял, да в одиночку полроты гансов смахнул, как крошки со стола, и сижу теперь как герой. Ты чего, лейтенант, очумел, что ли?
Ладно, мы взяли, так что начальство довольно.
Ну и слава богу, это же хорошо, когда начальство довольно, улыбнулся я.
Вторая рота нашего батальона пошла дальше, если захватят соседние дома, нам вообще хорошо будет. А у первого батальона плохо, они вокзал штурмуют, у них в батальоне ведь тоже уже далеко не полный состав, а гитлеровцы сидят основательно. Разведка у соседей ходила прошлой ночью, говорят, совсем там туго. Несколько раз с фашистами местами менялись. Тут вообще дальше легко не будет. Это сюда немцы большие силы не бросают, экономят, а в двух сотнях метров отсюда танки стоят, вот где сложно-то.
Прорвемся, командир, не мы, так те, кто за нами пойдет. Всегда так было и всегда так и будет. Кто-то гибнет, кто-то прорывается и побеждает. Сейчас-то нам что делать?
Курочкин сказал, что это ты немецкого офицера из снайперки положил?
Да, с третьего выстрела. Потом пристрелялся и еще вроде нескольких «заземлил».
Вот, а ты спрашиваешь, зачем я тетрадь веду и все про вас записываю. Ты себя слышишь? Откуда у тебя словечки такие, я так иногда тебя вообще не понимаю, как будто и не нашем языке говоришь.
Извини, Леш, да сами как-то придумываются, я не специально.
Ты за языком приглядывай, а то уже не я спрашивать буду, предостерег меня взводный. Винтовку с оптикой младший сержант Фоменко в полк отнес, но я тебе тут подарок приготовил, ты же говорил, что больно уж тебе хочется с прицелом пострелять.
Было дело, да и правда интересно. С автомата строчишь-строчишь, попал, не попал, только гильзы звенят, а тут я многозначительно вскинул брови, тут другое дело.
Сейчас, подожди, лейтеха вышел, а я сел на стул возле окна. Тут на столе лежала развернутая карта, точнее, командир обстановку зарисовывал. Поглядел, а хреновые у нас дела-то. Стоит фрицам ударить по нам с двух сторон и всё, ладно, если к переправе успеем свалить. Хотя я, конечно, не совсем точен, слева вроде наши соседи хорошо укрепились, вряд ли так просто их пройдут, но если фрицы танки подтянут, тогда да, тяжело будет.
На, владей! отвлек меня голос Нечаева. Развернувшись на стуле, уставился на командира.
Блин, командир, вот это подарок! я восхищенно вытаращил глаза. Взводный держал в руках немецкую винтовку с оптикой.
Держи, говорю, чего глазами хлопаешь? Эту никто не заберет, я ее на взвод записал, теперь твое оружие.
Слушай, командир, но я ведь не снайпер, этому учиться надо! сомневаясь в своих возможностях, сказал я.
Вот и учись, я тоже первый день в бою взводом командую, не плачу же!
Как прикажешь, взял винтовку в руки и стал разглядывать. А где хозяин этого ствола?
Ее в квартире наверху нашли, там же трупик свеженький, весь такой в пятнистой одежке, ботиночки хорошие, и головы почти нет, гранату кто-то кинул.
Кто прибрал? спросил я, понимая, что наши хрен пройдут мимо хороших вещей.
Да разобрали кому что, только оружие принесли.
Да, от ботиночек фрицевских и я бы не отказался, удобные они у немцев.
Ну-ну, хватит тут нашу советскую обувь хаять, улыбаясь, проговорил взводный. Иди оружие осмотри, пристреляйся, патронов мы немецких много захватили.
Да я вон ленту от МГ сейчас распотрошу себе в сидор, мне надолго хватит. И я, подхватив винтовку, вышел из квартиры.
Не успев спуститься вниз, натолкнулся на Петруху.
О, Сань, проснулся? бодренько так спросил напарник.
Да. Спасибо, брат, за еду, очень вовремя.
Да ладно, я же понимаю, ты устал смущенно ответил Петя.
Петь, ты чего? Вместе же воевали, чего ты меня все выделяешь? И правда, чего-то Петро меня все хвалит и хвалит.
Так ты вон как знатно воюешь! продолжал петь дифирамбы напарник и прятал глаза от смущения.
Пе-тя! сказал я, уже не улыбаясь.
Извини, Сань, напарник замолчал, но через пару секунд выпалил: Ты же меня спас там, Петя махнул рукой себе за спину, меня бы уже не было тут.
Когда это, о чем ты вообще? я совсем растерялся, не понимая, о чем говорит друг.
Когда переправлялись, бомба рядом с баржей упала, помнишь, меня выкинуло тогда, а я плавать не умею. Ты же меня вытянул, что, забыл, что ли? Ах, вон он о чем. Честно говоря, я и не заметил в темноте, кого я тащил. Было дело. Баржу взрывной волной в скулу шлепнуло, а парень на ногах стоял, вот и полетел за борт. Мне тогда даже прыгать не пришлось, он рядышком бултыхался, я свесился за борт и вытащил его. Блин, там так страшно было, что я забыл об этом сразу, а парень-то впечатлился, оказывается. То-то я думаю, чего он за мной так ходит, помогает, жрать вон притащил и буквально в рот заглядывает, когда я что-нибудь говорю.
Братуха, забудь ты это. Я же не видел даже, кого вытаскивал, да и любой бы так сделал на моем месте.
Да вот никто кроме тебя и не кинулся ко мне. А знаешь, как мне от этого страшно было? Меня в детстве дед плавать учил, в пруд швырнул, а я камнем на дно, ну боюсь я воды, не могу себя перебороть. Как оказываюсь в воде, на меня просто паника нападает, не знаю, что делать.
Вот немчуру расхреначим под орех, сам тебя научу. Слово даю, не надо воду бояться, вода это жизнь.
Как скажешь, только я все равно утону, боюсь я.
Эх, вояка ты хренов. Пошли давай, надо мне трофей пристрелять, видишь, какую мне «цацку» командир подарил? я показал парню немецкую винтовку.
Ты глянь, сколько тут крестиков на прикладе! удивился Петро. А я-то, к моему стыду, и не заметил, хотя я ее не особо и разглядывал.
Затрем сейчас, а скоро звездочки царапать будем, договорились?
Конечно, улыбнулся напарник, и мы двинулись к выходу из дома.
Винтовка оказалась в полном порядке. Надо отдать должное немчуре, классная винтовка. На двухстах метрах я спокойно посшибал все банки, что мы с напарником установили для пристрелки. Я, конечно, выпустил для начала пяток пуль, просто чтобы понять, куда она вообще стреляет, а вот затем уже начал стрелять по мишеням. Петруха так и продолжал всячески мне угождать, я даже поругаться хотел, но после повторной нравоучительной беседы тот вроде успокоился. Раньше бой был, некогда ему было думать о таком, а сейчас, на отдыхе, парнишка «поплыл». Просто Петро предложил мне мой автомат таскать, дескать, у тебя винтовка, тебе тяжело будет, вот я на него и «набросился».
Петь, если не прекратишь так себя вести, я доложу лейтенанту, нехай тебя в другую часть отправят. Мне напарник нужен, а не почитатель, я не девка. А оружие свое сам таскать буду, вот на позиции будем лежать, там да, поможешь, а сейчас прекращай, я тебе всерьез говорю. На этом и договорились. Отличный он парень, да и не один он, все здесь хорошие и добрые люди, кто из них виноват, что война их перековала?