Ты ведешь себя, как трусиха, неожиданно тот поменял тон. Теперь в его голосе слышался упрек и даже брезгливость. А ведь я тебя не этому учил.
Да, так и есть.
Сейчас ты ведешь себя так, словно бы тебе все равно.
Это неправда, возразила я.
Мужчина подошел ко мне и заглянул в глаза.
Тогда почему не хочешь учиться? Почему предпочитаешь прятаться за стеной?
Вы меня этому учили.
Я не этому тебя учил, надавил тот. Я хочу, чтобы ты могла справляться с собой, а не пыталась зарыть талант в землю.
Но это проклятье!
Профессор схватил меня за плечи и приблизил ко мне свое лицо.
Нет, Амели, если уметь этим пользоваться.
Пурпурные глаза вспыхнули, и следом пришло чувство, похожее на усталость.
Я покачнулась. Профессор подставил мне плечо и отвел к креслам.
Ты плохо себя чувствуешь?
Слабый кивок был пределом моих возможностей.
Ничего, Амелия. Слова профессора звучали приглушенно, словно тот находился очень далеко. Мир перед глазами расплылся, а нос защекотало запах корицы. Сейчас отдохнешь и пойдешь дальше заниматься.
Дышать в какое-то мгновение стало просто невыносимо из-за усилившегося запаха корицы. Иногда он становился слабее, и тогда я чувствовала другой запах, который навевал ужас и погружал те дни, когда рядом совсем никого не было. Я ощущала запах каштановгорький аромат детства.
Когда запах корицы снова усилился, перед глазами все потемнело, и я утратила связь со своим сознанием.
Глава 2
Когда я открыла глаза, то сразу же пожалела, что собралась встать. Сознание было вязким, как густой кисель. В голове перекатывался железный шар, а живот судорожно сжимался, собираясь выплеснуть наружу завтрак или ужин.
Какое сейчас время суток?
Несколько минут я пролежала в кровати с закрытыми глазами, чтобы дать себе возможность привыкнуть. И когда мне стало гораздо легче, открыла глаза и осмотрелась.
Я лежала в своей комнате и проснулась почему-то в академической одежде, а судя по пятнам на подушке, то еще и с косметикой на лице. Не хотелось знать, как сейчас выгляжу, но наверняка моим лицом можно пугать детей.
Часы показывали ранее утро. До начала занятий еще много времени. Я встала и открыла окно, так как в комнате было просто ужасно душно и до противного влажно. Климат побережья летом создавал по ночам неприятную жару с влажностью. Почти как в тропиках.
Открытое окно чуть освежило комнату, но прохладнее не стало.
Я села обратно на кровать и задумалась.
В голове царил такой кавардак, что впору было идти к медику, чтобы тот дал волшебную настойку. Или в таверну, чтобы там мне дали то же самое. Хуже боли было понимание, что совершенно не помнила весь день до того, как я проснулась. Помнится, разговаривала с Себом. Тот, не выдержав моей холодности, разорвал несуществующие отношения. А потом сплошная пустота и темнота. Только неясные образы носились в голове, приносящие с собой боль.
Я настроилась на тех воспоминаниях, что у меня были. Прошло не так много временивсего ночь, а припомнить все было крайне трудно.
Завтрак. Медитация. Потом занятия и вот уже обед. После очередных лекций Себ позвал меня поговорить наедине. И вот здесь-то начинаются обрывки, которые не хотели заполняться и были похожи на дырявое одеяло.
«Почему ты такая холодная?»вспомнила я его вопрос.
Удивительно, что парень верил, будто смогу растаять от его комплиментов и нескольких бесед наедине. Все его ухаживания с самого начала выглядели фальшивыми, а после того как я узнала о нем несколько больше, то и вовсе убедилась в эгоистичности его натуры. Но мне ли судить о характере, когда сама кого хочешь доведу своей отстраненностью и холодностью.
Я погладила лицо, стараясь себя разбудить. Голова продолжала болеть, а живот заурчал, требуя еды.
После завтрака, надеюсь, все встанет на свои места. Но первым делом стоило привести себя в порядок, прежде чем появляться на людях. Помимо всего, хотелось принять душ или даже немного полежать в теплой воде.
В отражении зеркала на меня посмотрело настоящее пугало. Косметика растеклась по всему лицу, будто ночью меня пытались искупать в пруду у Академии. Бледное от рождения лицо и светлые волосы в сочетании с размазанной тушью сделали меня похожей на мертвеца не первой свежести.
Я смыла всю косметику с лица и посмотрела на свое отражение с куда большим спокойствием. Теперь на меня смотрела симпатичная девушка с розовыми от воды щеками и голубыми глазами.
Взгляд зацепился за руки. Я заметила, что несколько ногтей были сломаны. Где я могла находиться ночью, раз под утро выгляжу так, словно сцепилась с пещерным троллем?
На руках и ногах были синяки. Несколько заметила на животе. Чем больше я изучала себя, тем больше находила царапин, синяков. Пока их не увидела, то даже не замечала, что все тело болит и ломит.
Я плеснула в лицо прохладную воду и попыталась вспомнить прошлую ночь. Но как бы сильно ни старалась не могла припомнить ничего, кроме того, что разговаривала с Себом.
Сознание на мгновение озарило воспоминание, что я собиралась сходить к профессору Гройту. Но ходила ли не помнила.
Живот снова заурчал, требуя еды.
Я наскоро приняла душ, снова накрасилась и пошла на завтрак.
Коридоры Академии пустовали. Обычно адепты поднимались минут за двадцать до начала занятий. Как и все они очень любили поспать, поэтому на лекции собирались впопыхах. Сейчас еще не было семи утра. Через полчаса эти коридоры заполнятся студентами и здесь будет не протолкнуться.
Столовая также пустовала. Всего несколько человек сидело в углу и сонливо потягивало чай. Пахло свежей выпечкой и кашей. От многочисленных котелков и кастрюль исходил пар. От мысли о вкусной каше у меня потекли слюнки.
Позавтракав, я поспешила покинуть столовую. Обычно минут через двадцать начинают появляться студенты с преподавателями и занимать столы. Я не любила большое скопление людей, поэтому пошла к кабинету профессора Гройта.
Тот просил зайти к нему еще вчера. И если я приходила, то стоит спросить, что произошло прошлым вечером и ночью. Надеюсь, хоть он прольет свет на то, что случилось.
Профессора в кабинете не оказалось.
Обычно тот приходил намного раньше начала занятий и порой оставался на ночь. Жил он недалеко от Академии и, насколько я знала, семьи не имел, а, значит, мог себе позволить задерживаться сколько душе угодно.
Я пожевала губы и задумчиво посмотрела на закрытую дверь.
Сердце гулко застучало, предчувствуя надвигающуюся беду. Интуиция редко меня подводила, но, к сожалению, не говорила, что именно произойдет. Лишь предупреждала.
Сейчас я только чувствовала, что просто обязана пойти домой к преподавателю, а не ждать его здесь.
Ощущение тревоги усилилось.
Я решительно двинулась к выходу из Академии. В это же время в город прибыли незваные гости.
***
Утро выдалось туманным. Город укутывала густая молочно-белая пелена, которая укрывала дома так, что не было видно даже окон на вторых этажах. Подобное было редким явлением. Прежде я не замечала, чтобы такой туман накрывал Росинкималенький городок недалеко от границы Хардона. Обычно здесь царила жара и сырость. Даже снег почти никогда не выпадал, а даже если и появляться, то почти сразу же таял.
Я покинула Академию и направилась в сторону дома профессора. Идти до него всего несколько минут.
Туман не рассеивался, а, казалось, становился только гуще. Прохожие ходили от дома к дому и их фигуры были похожи на блуждающих призраков, которые не смогли обрести покой и теперь ходили по улицам, пытаясь найти приют.
От этих мыслей меня пробрала дрожь.
Завернув за угол, я остановилась около небольшого дома, ничего не отличавшегося от остальных вокруг. Мне часто приходилось ходить сюда. Особенно в первый год обучения. Профессор учил меня справляться со своими эмоциями. Получаться у меня стало не сразу. Овладевать собой оказалось не такой легкой наукой, как может показаться со стороны.
Когда я встретила профессора, то находилась в состоянии, почти близком к нервному срыву. Одинокая, никому не нужная, опасная. В сердце царил настоящий ураган, который я не могла усмирить.
Но профессор Гройт терпеливо отнесся к моему случаю.