Это еще одна моя граница, которую я должна держать на замке. Мой страх перед тем, что скрывается во тьме, и если поддаться ему, приоткрыть дверь хотя бы на волосокон выберется и рано или поздно сожрет меня целиком. И нынешнее искушениеостаться не у дел, отвернуться и притвориться, что все это меня никак не касаетсято самое, что отделяет меня от дороги в Бездну.
Скрипнула, открываясь, входная дверь, снова потянуло холодоми я торопливо вышла в коридор, резко взмахивая рукой и захлопывая дверь перед самым носом у невысокого, кажущегося квадратным из-за очень широких плеч мужчины, придерживающего под локоть плачущую светловолосую женщину. Мужчину я узналаэйрский кузнец Найл был мне неплохо знаком благодаря тому, что Изе постоянно требовались в хозяйстве то гвозди, то новые ножницы для обрезки стеблей, а как-то раз меня отправили к нему с целым ящиком маленьких лопаток, ножей и ножниц с просьбой заточить и привести в порядок. Не сразу, но я вспомнила и ребенкасерьезного темноволосого мальчугана с любопытным, живым взглядом. Дважды я его видела в отцовской кузнице играющим с какими-то железками и очень внимательно прислушивающегося ко всему тому, что кузнец рассказывал своему подмастерью. Но супругу его я видела впервые, пусть даже и была наслышана о ее непростом характере и обостренном чувстве справедливости, благодаря которому местный судья не оставался без работы, разбирая жалобы на ушлых торговцев, слишком шумных соседей и корчмаря, до неприличия разбавляющего вино.
Я могу помочь, негромко произнесла я, складывая пальцы правой руки щепотью и стряхивая с них сияющий мягким золотистым светом огонек-бабочку, который под удивленными взглядами гостей поплыл по воздуху к самому потолку. Если позволите. Но мне нужна вещь, принадлежавшая ребенку, и знать имя, данное ему при рождении.
Пряха, пожилая цветочница смотрела на меня как-то растерянно, будто бы впервые увидев по-настоящему. Ты что же даже если бремя тебе позволяеткак же ты пойдешь? Неужели не страшно? Ведь время непростое.
Страшно, неловко улыбнувшись, призналась я. Но мне нельзя остаться в стороне там, где могла бы помочь. Всем, быть может, и можно, а мне нельзя.
Повисла неловкая пауза. Старая цветочница лишь качала головой, опустив взгляд в пол, светловолосая Эрика смотрела то на меня, то на мужа с какой-то безумной надеждой, сцепив тонкие пальцы на уровне груди. Я разглядела воздушное, вычурное железное кольцо на ее правой руке, прямо-таки металлическое кружево, сплетенное с любовью и украшенное серебряной капелью. Обручальное, не иначе. Любит ее муж, сразу видно. И ребенка любитпотому и Самайн ему не страшен. Не пойду япойдет сам. Один, если соседи окажутся нечувствительными к чужой беде, и либо вернется с ребенком, либо не вернется вообще, сгинув посреди заметенных снегом лугов и серых скал и оставив любимую жену переживать двойное горе. Двойную утрату. Сможет ли она, с такой надеждой глядящая на меня заплаканными глазами? Та, кто не побоялась в такую ночь прийти на поклон к старой чародейке с мыслью вымолить у нее помощь в поисках единственного сына?
Нет, не сможет. Следом за мужем и сыном при первой же возможности отправится.
А значит, груз, что ляжет на мою совесть, окажется в три раза тяжелее.
Я принесу что-нибудь из вещей Стефана, наконец произнес кузнец, глядя на меня тяжелым, тревожным взглядом. Эрика может подождать меня здесь?
Я посмотрела на Изу, и та кивнула, помогая гостье снять тяжелый зимний плащ, под которым оказалось лишь льняное домашнее платье. Похоже, она так торопилась, что даже не надела теплую свиту, как была, как и выбежала из дома, только плащ прихватила.
Мне надо переодеться, наконец сказала я, доставая из кармана тонкий кожаный шнур и стягивая им волосы в густой и неаккуратный хвостик на затылке. Искать ребенка в тонких портках и рубашке не слишком удобно.
А еще захватить с собой палку Раферти и дареный нож с чаячьими крыльямипросто так, на всякий случай. Потому что никто не знает, где найдется потеряшкаон с равным успехом может оказаться как где-нибудь у друзей, застигнутый непогодой и темнотой, так и на другом берегу реки, на холме, да вообще где угодно.
И с кем угодно, если уж на то дело пошло. В эту ночь фэйри не устоят перед соблазном украсть человеческое дитя, и железный крест над Эйром, боюсь, их не остановит.
Иза догнала меня на лестнице, неожиданно крепко ухватила за рукав и пододвинулась ближе, так, что я ощущала запах свечного воска и вина с пряностями.
Ты хоть понимаешь, на что подвязалась? Дикая Охотаэто ведь не сказки, девочка. Она и в наших краях появляется. Если Стефан оказался за городской стенойбрось, не ищи. Сама же сгинешь, унесет тебя мертвая охота, и кому от этого лучше станет? голос ее упал до шепота, а в выцветших старческих глазах я впервые увидела ясную, твердую уверенность и глубоко запрятанную, но все еще мерцающую искру чародейства. Выходит, не так уж и позабыто оно, ее бремя. Просто хорошо сокрыто. Пряха, не ходи. Мне жалко Стефана, и даже очень, но зачем кому-то еще погибать за чужое дитя? С Дикой Охотой шутки плохи, поверь мне. Я не просто так тебе говорю, я знаю, как оно бывает и чем заканчивается. Поутру найдут от тебя только разодранные останки недалеко от городских ворот, и хорошо, если опознать по клочкам одежды или украшению сумеют.
Я глубоко вздохнула и мягко накрыла ладонью неожиданно сильную руку цветочницы, которой она ухватилась за мой рукави ее пальцы разжались, плечи поникли.
Иза, я все знаю. Но Дикая Охота меня не тронет. Я наклонилась к самому ее уху и тихонько поведала ей самую горькую свою тайну.
О том, что я уже предназначенная жертва, и если в эту ночь я повстречаюсь с Дикой Охотой, то она просто не обратит на меня внимания. Если же обратитто это будет кто угодно, но не свита Короля Самайна, а значит, с ней можно бороться и выйти победителем из этой борьбы. Было бы желание.
А оно у меня есть, и очень сильное.
Я непременно вернусь. И если повезетто с потерявшимся ребенком.
Когда я выходила из дома в холодную темноту, пряча лицо от порывов ледяного ветра, несущего с собой колкие крупинки снега, и сжимая в руке застиранную до нежной мягкости детскую рубашонку, Иза поставила на пороге «тыквенного Джека» с ярко горящей внутри свечой. Повозилась и вставила внутрь цветное зеленое стеклышко, чтобы ветер не задул пламя, а я могла отличить этот фонарь от прочих и найти дорогу именно к этому порогу.
Я глубоко вздохнулаи принялась плести паутину поиска из тех небольших крох силы, которые мерцали во мне благодаря пожеланию осенней королевы. Отпечаток половинки «колеса года» на правой моей ладони защипал, зачесалсяи я ощутила отклик владельца маленькой рубашки.
Далекоза городской чертой, с той стороны холма.
Я чертыхнулась, сунула рубашку Стефана за пазуху и бегом направилась к ближайшим воротам в надежде, что в такую ночь не будет желающих меня задержать.
***
Странное дело, но стоило мне обогнуть скалистый холм, за которым скрывался Эйр, как погода резко изменилась. Здесь, на краю небольшой пустоши, протянувшейся всего на версту между холмом и кромкой Старого Леса, было хоть и холодно, но на удивление тихо. Ветер, бьющий в лицо и нещадно секущий по глазам мелким снежным крошевом внутри городских стен, почти сразу утих, стоило мне только выбраться из города и направиться по припорошенной снегом дороге вокруг неприветливо-голого серого холма. Да и сам снегопад прекратился, стоило мне обойти вокруг холма и направиться через пустошь к чернеющему впереди лесу. Небо было все еще затянуто тучами, но в них появились прорехи, сквозь которые нет-нет, да и проглядывала ущербная лунанеровная, выщербленная с одного края, похожая на погрызенный мышами круг желтоватого сыра.
Палка Раферти, на которую я опиралась, прощупывая дорогу сквозь тонкий слой снега, неожиданно дрогнула и на следующем шаге провалилась на ладонь в землю, угодив не то в ямку, не то в нору полевки. Провалиласьи застряла намертво, не давая себя вытащить и продолжить путь. Я остановилась, огляделась вокругна удивление тихо, лишь где-то вдалеке раздается равномерный, непрерывный шорох, будто бы кто-то невидимый тянет и тянет за собой бесконечную полосу ткани.