Глава 1. «Аукцион»
За несколько недель пути в холодной и вонючей повозке, Адарлина привыкла к чёрствому хлебу, который, чтобы съесть, приходилось мочить в ледяной воде. И к влажной земле, на которой им приходилось спать каждую ночь под мрачным тучным небом.
Бранная ругань пьяных надсмотрщиков, доносившаяся от вечернего костра, заставляла её вздрагивать и сжиматься ещё более тесным клубком. Адарлина не могла спать изза постоянного страха оказаться объектом их внимания.
К своим молчаливым попутчицам, которые оказались здесь по тому же несчастью, что и она, Адарлина тоже привыкла. Все они были ещё очень молоды, но уже немилосердно изуродованы судьбой. Их пустые, остекленевшие глаза практически ничего не выражали. Пятеро девушек начали путь вместе с ней. Самой младшей из них было всего двенадцать, как говорили надсмотрщики, но она выглядела куда старшерабская жизнь оставила свой тяжелый след на её уставшем, несчастном лице. Наверно, если бы не ужасные условия жизни и постоянный недостаток еды, эту девочку можно было бы назвать красивой. Но именно эта робкая красота и стала её проклятиембилетом в эту скрипучую повозку.
Адарлина не жалела девочку, она вообще ни к кому не испытывала жалости. Даже к себе. Это чувство из неё давно выбили тяжелые плети хозяев, надежно уверив её в собственной никчемности и бессмысленности какихлибо надежд на избавление.
Когдато ей было не всё равно, и она даже пыталась помогать своим собратьям, выхаживая их после истязаний, которым их подвергали хозяева. Однако, за свою помощь Адарлина не получала ничего, кроме хозяйского гнева и дополнительных плетей. Её били чаще, чем остальных рабов, и довольно скоро она поняла, как устроен этот мир.
За всё время пути Адарлина не произнесла ни слова. Она не умоляла стражников дать ей еды, по ночам не роняла напрасных слез, не пыталась прижаться к спутницам поближе, в надежде согреться под соломенным брезентом, которой закинули им в повозку. Она осознавала всю тщетность этих попыток. Адарлина молча наблюдала за страданиями своих спутниц и за их горькими слезами.
Девушки вчетвером зажались в углу повозки, пытаясь согреться о худенькие тела друг друга, и тихонечко всхлипывали, стращая себя мыслями об окончании этого изнурительного голодного путешествия.
Бесстрастный взгляд Адарлины то и дело возвращался к их пятой попутчице, которая, так же как и она, сидела отдельно от страдающей четверки. Адарлина вжалась в отдельный угол, обхватила тонкими запястьями худощавые коленки и наблюдала за притихшей девушкой в противоположном углу. В её карих глазах не было ничего, что свидетельствовало бы о состоянии души. Они просто ничего не выражали. Как и Адарлина, девушка не проявляла никаких признаков жизнедеятельности, но, тем не менее, четвёрка без конца боязливо на неё косилась. Всё дело было в заостренных ушах. Они свидетельствовали о её родстве с фэйцами, и, в какойто степени, объясняли, почему она оказалась среди рабов.
Их попутчица разительно отличалась от прочих представителей светлокожей, златовласой породы, преобладающей среди аристократии. У неё были правильные тонкие черты лица, но кожа была темного, почти смуглого, оттенка, а волосы цвета темного каштана. Безжизненные карие глаза, с тысячей золотистых ниточек, безучастно смотрели в пространство перед собой.
Она была столь же отощавшей, что и человеческие девушки, однако, её тело выглядело значительно сильнее и выносливее. Точеные черты лица, аккуратные заостренные уши, густота волос, изгибы телавсё было под стать бессмертному совершенству, однако, всё это скрывалось под слоем грязи, дорожной пыли и старыми лохмотьями.
За всё путешествие фэйка лишь раз мельком взглянула на своих спутниц. После чего четверка девушек боязливо сбилась в кучку под тонким брезентом в углу и постаралась забыть о существовании фэйской полукровки. Адарлина и тогда осталась сидеть в своём углу. Фэйка смотрела на неё дольше, чем на остальных, но затем и от неё отвернулась.
Такое отчуждение было обусловлено их противоборствующей природой. Люди всегда недолюбливали и боялись полукровок. Но глядя на сломленную фэйку, человеческие девушки хотя бы знали кого видят перед собой, чего нельзя было сказать об Адарлине Они не понимали. Да куда им, ведь даже она сама не знала толком, кем была и откуда появилась. Её кровь отличалась от человеческой, но и к фэйской не относилась, скорее всего, в ней было столько намешано, что не разберёт и сам Создатель.
Единственное, что Адарлина понимала ясно и отчетливоона рабыня, и вся её жизньэто кандалы, работа и унижение. Так было с самого её рождения, и так будет до скорой смерти.
Прислонившись спиной к вонючим доскам, Адарлина смотрела в широкую щель на проплывающие мимо зелёные просторы. Вот бы остаться здесь. Жить в этих чарующих, волшебных лесах, за которыми простирались величественные горы со сверкающими ледниками, укрытыми белоснежными шапками снега, словно алмазной и серебряной пылью.
Адарлина тяжело выпустила воздух из легких. Сегодня. Уже сегодня они прибудут в Фаасгород Семи морей, главный торговый порт Горнобережья. Границу они пересекли два дня назад, и, после этого, Адарлине сложно было и дальше верить в волшебство этих мест.
Пограничные гвардейцы бесцеремонно сорвали с них одежды и осматривали их тела, словно вещи на предмет контрабанды. Когда Адарлина тряслась от ужаса и инстинктивно старалась прикрыться, они только мерзко ухмылялись её нелепыми попытками и громко обсуждали тело девушки, не скрывая своих желаний.
Территория Горнобережья встретила торговый караван уютными деревянными посёлками у озёр и рек. Затем вдоль дороги стали появляться резные чугунные ворота, а в глубине ухоженных рощ просматривались величественные башни особняков и роскошные поместья из красного кирпича.
Родной город АдарлиныДюньмербыл тухлым и грязным, с одинаковыми гниющими трущобами. Почти без деревьев и с озлобленными горожанами, до которых королю уже давно не было никакого дела.
У торгового каравана было три остановки на пути к Главному публичному дому столицы. С каждой остановкой в повозке становилось всё свободнее. Сейчас их осталось всего трое. Они сидели в разных углах и молчали.
Всего два часа назад забрали одну из человеческих девушек, ей было всего четырнадцать. Она так кричала. Адарлине казалось, что она до сих пор слышала у себя за спиной, как слёзные стенания обрываются глухим ударом плети.
А повозка медленно катилась вперёд. Роскошные особняки остались позади. Теперь их окружал разросшийся портовый город с каменными домами и темными улочками. Здесь пахло цветами и выпечкой, а не сточной канавой и едким дымом, как было в Дюньмере.
Усилием воли Адарлина смогла на время отогнать страшные мысли, и осмелилась поглядеть в щель. Фаас и правда казался городомсказкой: красивые постройки, домики с черепичными крышами, особняки и торговые лавки, которые пестрили разнообразием товаровот лекарственных снадобий, до изящных меховых манто и изумительно красивых пирожных.
Повозка медленно двигался по оживлённой улице в веренице каравана, который с радостным любопытством приветствовали горожане. Фэйцы в дорогих одеждах, дамы с кружевными зонтиками, в дорогих шелкахвсе с улыбками рассматривали новый товар, с которым прибыли дальноземные торговцы.
Адарлина дернулась от щели, когда поняла, что некоторые пытались разглядеть новых куртизанок, которых привезли для Главного дома удовольствий. У неё глухо забилось сердце, липкий страх испачкал тело. Она догадывалась, что большинство этих любопытных глаз она увидит сегодня на аукционе. Аукцион
Всё, девки,сказал один из торговцев и стукнул по борту повозки,скоро уже будем на месте! Эх, Фаас Город услады! Всётаки, фэйцыславный народ, хоть и жаден до денег. Слышишь?обратился он к сгорбившейся фэйке. Через крупные щели он мог видеть всех троих.Как думаешь, много за тебя дадут твои сородичи?
Девушка молчала. Адарлина ей не сочувствовала, плети хозяев давно уже отбили у неё всё желание сопереживать другим рабам. Она украдкой посмотрела на верховое животное, на котором восседал торговец. Ей показалось, что черные глаза лошади были полны отчаяния и страха. Уже очень скоро такой страх наполнит и её.