Разве я когда-нибудь ненавидел тебя?
Он был совершенно искренен: принц был горячим, скорым на гнев и буйство, но слова никогда не были для него сколько-нибудь значительной ценностью. Он мог накричать и нагрубить, но сам не придавал этому большого значения, и не думал, что это важно для тех, кого любит. Ведь Мэг не могла не понимать, что он безумно любит её, и это было главное, а вовсе не какие-то слова, мусор, шелуха!
Ты сам сказал. Глаза Мэг налились слезами. Ты так кричал на меня
Я?.. Карл сел, превозмогая боль, кстати, не такую уж и сильную. Ты с ума сошла, я?! Подожди! Остановил он девушку, отстранившуюся от него. Ты что Всё это время думала, что я
Мэг попыталась освободиться, и Карл, почувствовав это, шарахнулся от неё, словно обжёгшись. Улёгся обратно и отвернулся, попытавшись выглядеть безразлично.
Они ушли?
Мэг поняла, о ком он, сказала:
Да, забрали мёртвых и ушли в лес. Здесь все говорят, что ты забрал их драгоценность, и это очень опасно для тебя.
Не очень. Этот дикарь был моим родным дядей, и у меня есть право носить на груди золотого орла. У меня даже больше прав, чем у него. Карл так и не смотрел на неё, глядя в потолок. По закону Леса, сын старшей дочери имеет прав больше, чем даже старший сын. И другие наследники Курта должны будут биться со мной, чтобы завладеть орлом по праву.
Но это же опасно! Дрогнула Мэг. Они же жестокие, и
Я тоже жестокий? Перебил её Карл. Я тоже наполовину дикарь! Я животное, да, Мэг? Я зверь? Я противен тебе, разве нет?!
Я неТак же сильно удивилась Мэг. О чём ты, зачем?!
Хватит! Оборвал Карл. Я здоров, мне не нужна сиделка! Уходи!
Я буду молиться за тебя. С мольбой взглянула на него Мэг. Каждый день!
Не нужны мне твои молитвы. Отвернулся Карл. Ничего не нужно!
Я пойду. Прошептала Мэг.
Иди!
Может быть, с тоскливой безнадёжностью взглянула на него девушка, тебе что-то нужно?
Нет. Отрезал Карл. Не от тебя! И, откинувшись на подушки, прикрыл лицо локтем здоровой руки. Мэг несколько секунд медлила, заглядывая ему в лицо, потом пошла к двери. Чувство катастрофы и безнадёжности нарастало; выйдя из комнаты, Мэг прислонилась к холодной стене, уверенная, что видит Карла в последний раз. И ей стало так страшно, так горько и больно, что всё остальное вдруг стало не важно. Что угодно, поняла она, любое унижение, любой позор, только бы уцепиться за малейший шанс Сама не знала, на что. Решительно шагнув обратно, Мэг заперла дверь на засов и вновь прислонилась к стене без сил. Карл повернулся к ней и сел, напряжённо глядя на неё.
Прости меня. Попросила Мэг. Я не знаю, за что ты меня ненавидишь, я не понимаю, за что все меня ненавидят, и мне всё равно На остальных. Но ты Прости меня, что бы я ни натворила Я не со зла, клянусь! Я не понимала, что творю, и прошу тебя, будь милосерден, прости меня! Губы её затряслись. Я столько вытерпела, может, это хоть немножко тебя смягчит
Мэгенн, остановись! Она залилась слезами, и Карл потянулся к ней. О чём ты, глупенькая, какая ненависть, что с тобой?..
И так он это сказал, с такой искренней нежностью, с такой тревогой за неё, что Мэг бросилась к нему и, упав на колени, поцеловала его руку, прижалась к ней щекой и губами.
Все ненавидят меня, рыдала она, все! Я каждый день вижу, что все ждут, когда я умру, а я всё не умираю и не умираю Всё живу и живу Но это ничего, я стерплю всё, кроме одного: что ты тоже меня ненавидишь! Я люблю тебя, Карл, больше жизни люблю! Она с мольбой взглянула на него. Мне ничего не нужно от тебя, ты не бойся! Только бы знать, что ты не злишься на меня больше, и
Карл заставил её подняться, сесть на постель, оборвав её торопливую речь. Заглянул в глаза:
Что с тобой? О чём ты? Мэг, Мэг, успокойся! Не плачь, умоляю, я не могу видеть твоих слёз, мне убить кого-нибудь хочется! Ещё немного, и я В окно выпрыгну! Он говорил так искренне, что Мэг поверила, поспешно утёрла слёзы. Карл вновь потянулся к ней, и вновь замер, едва прикоснувшись. Мэг в этот миг смотрела ему в глаза, и вдруг до неё дошло Девушка поняла, так ясно, словно он прямо сказал ей об этом, что принц до сих пор помнит её отвращение к себе в тот ужасный день; что это отвращение с тех пор не только мучает его, но и стоит между ним и другими женщинами; что он ни разу не был счастлив с тех пор Поняла, и ужаснулась тому, что сделала, вновь целуя его руку.
Поцелуй меня. Сказала просто.
Я с ума схожу, так сильно мне хочется этого. Хрипло признался Карл. Но если ты вновь меня оттолкнёшь, я больше жить не смогу, понимаешь.
Понимаю. Прошептала Мэг. Теперь понимаю Но я не оттолкну. Девушка взяла его руку и положила себе на грудь. Никто не ворвётся, чтобы меня спасти, я дверь заперла
4.
Забери меня отсюда. Попросила Мэг шёпотом. Уже давно стояла глухая ночь; замок был погружён в тишину. Небольшое окошко залито было лунным светом: только что очистилось небо, и снежная целина замерцала и засияла таинственным и сказочным свечением. Карл, прижав к себе девушку, посекундно легко целовал её то в глаза, то в губы, то в лоб, чувствуя такое счастье! После неизбежного страха и нерешительности, и стыдливой уступки, и тихого короткого стона, и облегченияне так это было и больно! и мгновений экстаза, свершилось новое волшебство: Мэг изменилась так, что сама себе не верила. Всё в ней стало иным, новым; девушка совершенно иначе ощущала и себя, и своё тело. То, что она познала себя с любящим её мужчиной, несомненно, стало бесконечно важным опытом; спрятавшись в объятиях Карла и под тёплое покрывало, Мэг, стесняясь, но уже доверчиво и податливо разрешала ему ласкать и трогать себя, и это больше не вызывало внутренний протест и испуг.
А я боялся, что ты меня об этом не попросишь. Карл тихо засмеялся. Ему было легко и так хорошо, что он чувствовал себя слегка хмельным без всякого хмеля. Он испытывал счастье, торжество и некоторую долю тщеславия, но и нежность, такую нежность! Это была его девушка, только его; то, что Мэг отдала ему в эту ночь, переполняло принца благодарностью и искренним желанием заботиться о ней, защищать её Она была такая чудесная! Тёплая, мягкая, ещё скованная, ещё застенчивая, но уже такая доверчивая! Карл всем сердцем чувствовал, какие драгоценные эти часы, какие важные! И он ласкал и лелеял её, и не знал, как ещё выразить ей своё счастье и свою заботу.
Правда? Обрадовалась Мэг. А я как раз думала, что если ты меня оставишь после нашей любви, у меня сердце лопнет, и я умру
Я тебя оставлю?.. Ни за что, Мэг. Я слишком долго тебя ждал. Если ты не поедешь со мной сама, я тебя увезу силой. У меня тоже есть сердце!
Ох, Карл! Мэг вновь прижалась к нему. Почему мы были такими глупыми, такими несдержанными? Почему столько нашего времени было потеряно зря?!
Потому, что я дурак, Мэг. Горько признался Карл. Всегда таким был! Я не совсем дурак, поправился он, просто замыкает что-то, и я говорю и делаю чушь какую-то. Я ведь думал, что это ты меня ненавидишь; гордость меня одолела Думал, что я тебе противен, и не хотел даже говорить об этом. А надо было всего лишь посмотреть тебе в глаза и услышать тебя Тымоя жизнь, Мэг; это больше, чем любовь и больше, чем болезнь. Я ведь не забывал тебя ни на секунду; раньше я и не подозревал, что такое возможно. И чем дольше от тебя, тем больнее Поэтому ты теперь будешь со мной всегда.
И куда ты меня повезёшь?
В Хорт.
А где это?
На границе Далвегана и Анвалона. На острове вблизи Фьяллара. Это мой замок, я его приказал построить в этом году, чтобы быть поближе от Лионеса. Не знаю, почему; но я мечтаю об этом городе с детства, и вот он, рукой подать Я его вижу, как на ладони, когда тумана или дождя нет. Вот увидишь, какой он красивый. Он небольшой, но такой как игрушечный, чистый, уютный Я думал, чтобы сделать его столицей, но это плохая идея.
Почему? Мурлыкнула Мэг, очарованная тем, что настоящий принц запросто, как равной, рассказывает ей о таких важных вещах.
Потому, что столица должна быть южнее, и лучше всегоу моря. Карл увлёкся. Море свяжет нас с остальной Европой, и Элодис станет куда более важным государством, чем Далвеган и Анвалон, вместе взятые. Выход к морюэто всё, это торговля, это союзники, это влияние! А в Гранствилле, в лесу, мы так и будем сидеть, как лешие. Мы с тобой построим город у моря, Мэг, и ты будешь первой правительницей этого города! Карл пылко поцеловав её, и Мэг застенчиво, но доверчиво раскрылась перед ним, вся затрепетав от сладкого и тяжелого томления.