Потом расскажу. Пообещал Карл. Иду, мам!
Королева не знала, как приласкать Моргаузу, и тем ласковее, чем сильнее глодал её червячок ревности: ей было совестно. В общем ликовании Зура не заметила безразличия Карла, и потом, ночью, даже поплакала от радости за сына и гордости за него.
Наш мальчик ведь тоже не абы кто! Похвасталась мужу. Где она, при всей своей красоте, такого ещё найдёт? И молодой, и красивый, и статный!
Не загордись. С нежной насмешкой заметил Аскольд. Сына ты мне подарила хорошего, мать, но помни, в чьей это было власти, и Кто на самом деле даёт и отнимает, не гневи Бога.
Так ведь я разве что чуть-чуть. Приласкалась к королю Зура. Я так счастлива!
Девочка-то не особо умна. Заметил Аскольд немного погодя.
Ну, и что? Так даже лучше. А понравится теломпонравится и делом, делов-то!
Это даАскольд поморщился, повернулся на другой бок, затаив дыхание, и Зура погладила его плечо:
Опять?..
Пройдёт. Возразил он. Вот, уже и прошло.
У тебя сердце колотится.
Это от вина. Пройдёт. Спи.
Моргауза в этот момент беседовала со своей кормилицей совсем в другом ключе. Она была уверена, что свекровь её сразу невзлюбила, а король, ну, тот и вовсе полуэльф, а значит, ведьмак, и ухо с ним надо держать востро.
И правильно, расчёсывая роскошные волосы принцессы, поддакивала кормилица. Местные бабы все, через одну, ведьмы и дикарки. Я тут кое-что приготовила, от сглаза и порчине ровен час, сглазят, при твоей-то красоте небесной, моя сладкая ягодка! А особенно бойся королевы, не к добру этокогда свекровь так красива! Я слышала, женщины говорили, что у неё семеро детей умерло один за другим, и всё на праздник их местный, бесовский, тьфу!
Да неужто?! Испугалась суеверная Моргауза. Когда же?!
Да Ель какую-то они почитают, да так, что говорят, весь Остров их в эти дни горит огнём, светло, как днём, от огней, и людей живых, они обе перекрестились, в огонь бросают и пляшут! В дикое место отослал тебя твой батюшка, бедная моя ягодка, в страшное! Ну, да с Божьей помощью, мы выдюжим, ты даже не сомневайся! Господь и святой Патрик не оставят тебя, и я не оставлю. И другие ирландцы все за тебя, ты не сомневайся, и в обиду мы тебя не дадим!
Замок, после буйного веселья, затихал и успокаивался. Мэг сидела в своей комнате, которую делила с Пегги, и смотрела на Золотую Башню. На самом деле помещение было большое, и постелейсамых простых, деревянных, с соломенными тюфяками, было больше, но сейчас они здесь были только вдвоём. Пегги уснула, и Мэг была рада этому. Местный священник, отец Марк, был рад единоверкам, и долго рассказывал Анне, как им здесь живётся. Христианских семей здесь было всего шестеро, включая королевскую, а истинных христиан и того меньшепожалуй, только сам король да его супруга соблюдали все посты и правила. Принц, например, тот вроде и христианин, а якшается с язычниками, и посещает их бесовские праздники; а дядя короля, Скульдтот вовсе верует только в золото и власть, и что ему сейчас выгодно, то и будет. А власть у него огромная, что есть, то есть, и король и королева против него слова молвить не смеют. Женщины в Гранствилле, что бежали из леса, вот на кого сильно рассчитывал отец Марк. Уже двое из них, в том числе и Аша, обратились в новую веру, а с ними и их мужья, викинги. И как кстати будут здесь Анна и её девочки!.. А Мэг, не подозревая, какая на неё возложена честь, грезила о принце. Она была сирота, с тёмным каким-то происхождениемАнна не распространялась на эту тему, а сама Мэг ничего о себе не помнила, и знала только монастырь. Собственно, таких юных девочек не постригали так рано, давали время, воспитывая при монастыре; такое происходило только в том случае, если кому-то очень нужно было, чтобы девочка как можно скорее исчезла, погибла для мира. Возможно, потому её увезли и из Ирландии? Анна не собиралась распространяться и на эту тему. А Мэг пока не спрашивала. Она была набожна, и была довольна своим положением, верила, что это честь. Сердце её было чисто, и страстей она не знала И вдруг страсть настигла её, вот так, вдруг, и Мэг потеряла покой и сон, не понимая, что с ней. Вроде бы это было плохо, вроде бы, она грешила, но сердце не верило, что это грехчто она такого сделала?! Мэг ведь не знала даже, что такое страсть, что происходит между женщиной и мужчиной, и от чего на самом деле так бьётся её сердце и пылает кровь. А главноеона не верила, что грешен может быть Карл Нет-нет, только не он! Даже думать о нём так было преступление, он был Самый-самый лучший Как солнце, или святой Мэг мечтала, что будет встречать его каждый день, в церкви, или в городе, и будет помотать емукак сегодня говорила матушка, и служить ему, как принцу и королю, и ничего более греховного в её мечтах, видит Бог, не было! Разве что ей, как и Карлу, было почему-то страшно важно, думает ли он о ней, и если думает, то как?.. И когда она снова его увидитзавтра, с утра, вечером?.. И какой будет эта встреча? «Не бойся. Лелеяла она в сердце его слова, голос, взгляд, я не дам тебя обидеть. Никогда».
Проанализировав всё, что говорил и делал в этот день Карл, Олле, протрезвев, вдруг разбудил двоюродного брата на рассвете и огорошил вопросом:
Эй, ты что, влюбился в монашку?!
Карл некоторое время смотрел на него мутными спросонок глазами, потом кивнул.
Я думаю только о ней всё время.
Но Она же старая!!!
Эй, ты о ком?! Мгновенно проснулся Карл.
Ну О той монашке, возле которой ты вертелся всё время. Разве
Нет! Карл рассердился и покраснел. Другая Мэгенн. Та, что с синими глазами.
Но ты же с нею не разговаривал! Нет, я видел, как ты к ним клеишься, но я думал, что ты вызнаёшь у них про Моргаузу. Я и не подумал Нет, ты здорово всех провёл, а я то думал, ты скрытничать не умеешь! Надо же, а?
Да я не скрытничалВзъерошил волосы Карл. Просто Я боялся. Не знаю, чего, честно, просто страшно было. Я и сейчас боюсь. Мне страшно было даже посмотреть на неё, а говорить с нею я и вовсе не могу.
Вот глупости! Ты никогда не был таким. Девчонки на тебя гроздьями вешаются, только успевай, отбивайся!
Не сравнивай, в священном негодовании воскликнул Карл, этих дур, и Мэг!!! Она чистая, нежная, она Не такая!!!
Оба! Озадаченно уставился на Карла Олле. Карл изменился, да так сильно, что Олле только что не ущипнул себя. Он заметил синеглазую монашку, но она показалась ему какой-то тощенькой, простенькой, только глаза и есть, да и те вечно прячутся за ресницами. То ли дело Моргауза Да и Юна, чего там, казалась Олле куда эффектнее и желанней. А вот Карл, кажись, думал иначе.
Да ты когда успел-то? Недоумевал Олле. Ты же с ней двух слов не сказал, я всё время с тобою был! Ты даже не смотрел на неё!
Мне страшно было. Сознался Карл. Хотел, и не смел Но мне кажется, что я любил её всегда, всю жизнь. Я не знаю, как жил без неё, всё переменилось, навсегда, понимаешь?
Не очень. А Юна? Ты же вот только что чуть не бредил ею!
Забудь. Равнодушно возразил Карл. Она никто для меня. И принцесса, и прочие бабывсе никто. Понимаешь, это больше меня самого, это как мои припадкитолько что я всё понимаю, и контролирую, и вот я уже что-то натворил, и с этим жить. Я словно лечу, мне воздуха не хватает, я Счастлив. Я порвать готов за эту девушку, мне страшно, что кто-то сделает ей больно, расстроит её, обидитза её обиду я убить готов, клянусь! Я не знаю, как, не знаю, когда, но мы будем с нею вместе, и весь мир мне не помешает в этом! А ты? Он взглянул в глаза Олле. Тысо мной?
Всегда. Не колеблясь, ответил Олле. Ты же знаешь.
8.
По дороге в трапезную их перехватила Стил, девушка из свиты королевы, и сказала, что та просит сына к себе. Карл пошёл к матери, а Стил задержалась построить глазки Олле.
Королева сидела в своих огромных покоях и занималась обычным делом королев: шила. Увидев сына, она расцвела, отложила шитьё и расцеловала Карла в обе щёки и в лоб. Карл привычно уселся у её ног и положил голову ей на колени.
Тебе нравится невеста, сын? Спросила королева, нежно перебирая его густые коричневые волосы.
Красивая. Небрежно обронил Карл.
И такая внимательная! Привезла подарки мне и королю, спросила, чем может помочь мне. Мы с женщинами уже шьём для вас бельё из самого тонкого полотна. Но что ты хмуришься? Нука, посмотри на меня, Чарли! Что с тобой? Она тебе не нравится?!