Не знаю. Изумлённо оглядываясь вокруг, сказал Гэбриэл. Наверное Не помню.
А я голодный! Я в последние дни, пока психовал и носился по Королевской Дороге, как сука с намыленным хвостом, почти не ел путём. Это мой младший брат! Гордо сообщил он слуге, который с поклоном забрал у него перчатки и хлыст, и тот рассыпался в поздравлениях, пожирая Гэбриэла глазами. Там сейчас приведут его лошадь, пусть о ней позаботятся, как подобает Ты где лошадь раздобыл?
Ну как бы в бою добыл. Не без гордости заявил Гэбриэл, и Гарет рассмеялся:
Военный трофей?.. Уважаю! Марчелло! Помнишь, я говорил, что Хлоринги притягивают к себе золото, что все Хлоринги богаты?.. Не верил?.. Вот тебе мой брат: у него уже есть лошадь!
И деньги есть. Добавил Гэбриэл. Почти два дуката.
Ты слышал?! Два дуката! У тебя сейчас есть при себе два дуката?! Садись за стол, Младший, будем пить. Если я не выпью и не поем, меня порвёт изнутри, как ссаную тряпкуГарет шумел и болтал что попало, его в самом деле распирало от эмоций. С хор заиграла музыка, и Гэбриэл изумлённо поднял голову: это ещё откуда?.. А Гарет распоряжался:
Дайте брату салат, вон тот, с огурцами и курицей Мне нравится, значит, и ему понравится! И пирог с олениной, да побольше, и грибы!
Гэбриэл попробовал салат, и зажмурился. Он раньше думал, что в Приюте была отличная жратва! Простая, но вкусная еда Тильды и то понравилась ему больше; кухня герцогского стола развенчала последний его миф о Садах Мечты. Салат из свежих тепличных огурцов, яиц, жареной курицы и оливок, щедро приправленный укропом, зелёным луком и сметаной, показался ему райской пищей, но едва он попробовал пирог, как понял, что ничего о рае прежде не знал. Экономка Июса не зря гордилась своей кухней и славилась на всю округу: пирог из восхитительного теста с поджаристой корочкой, с нежнейшей мясной начинкой, истекающей соком, поверг его в транс. У Гэбриэла, как и его брата, всегда был хороший аппетит, они даже в раннем детстве, в отличие от многих своих ровесников, не отказывались ни от какой еды, особенно мяса, даже предпочитали котлеты сладостям. Гэбриэл не терял аппетита даже во время сильных душевных потрясений и болезни, напротив, начинал хотеть есть даже больше, чем обычно. Может быть, именно поэтому этот ужин больше и скорее, чем что бы то ни было, помог ему осознать перемену своего положения. Ему было странно, что еду ему подают другие люди, а заметив, какое свинство творится на столе перед ним, тогда как у его брата нет и крошки, он совсем стушевался. Они как раз прикончили основное блюдоточнее, основные блюда, так как помимо пирога им подали тушёные грибы с овощами и сметаной, копчёного угря и копчёные же куриные желудки, и служанка ловко убрала со стола перед Гэбриэлом, поставив ему чашу с водой, в которой плавали цветочные лепестки и кусочки лимона вместе с кожурой. Гэбриэл, слегка недоумевая, примерился уже это выпить, подивившись величине чаши, но Гарет со смехом остановил его:
Это для рук! Сполосни рукиИ прикрыл глаза ладонью, когда Гэбриэл с готовностью погрузил руки в воду и тщательно, по-крестьянски, вымыл их, щедро полив стол и скатерть. Сам подал ему большую салфетку:
Вытри, Младший. М-да. Тебя ещё обтёсывать, и шлифовать, и полировать
Я тутГэбриэл мучительно покраснел, глядя на скатерть перед собой, насвинячил сам не знаю, как так
Забудь. Похлопал его по плечу Гарет, и свирепо глянул на переглядывающихся слуг. Те тут же приняли нейтральное выражение лиц. Сейчас подадут сладкий пирог с корицей, я на что хочешь поспорю, что ты такого сроду не ел!
Да я и того, что уже было, не ел. Признался Гэбриэл. Я огурец свежий прежде только раз пробовал, случайно. А всё остальноеОн с опаской посмотрел на блюдо с финиками и вяленым инжиром. А это чего?
Еда. Фыркнул Гарет. Ням-ням. Попробуй, он сунул ему финик. Только учти, там внутри косточка. И уставился ему прямо в рот, пока Гэбриэл пробовал. Ну, как?..
СладкоГэбриэл замялся.
Противно, да?! Обрадовался Гарет. Я их тоже терпеть не могу! Просто хотел убедиться, что мы с тобой во всём похожи. Инжир тогда и не пробуй, тоже не понравится. Он махнул рукой, и служанка мгновенно убрала блюдо. А вот марципаны люблю, он предложил Гэбриэлу блюдо поменьше, наполненное кусочками засахаренных фруктов, изюмом и курагой. Угощайся, я их обожаю, и тебе понравится.
Гэбриэл с удовольствием поглощал угощение, когда вошла розовая от гордости экономка с огромным сладким пирогом на большом блюде. Такого Гэбриэл уже точно и вообразить себе не мог! Пирог был пропитан ромом, щедро начинён изюмом и полит заварным сливочным кремом, а сверху посыпан корицейпряностью, необычайно редкой и бешено дорогой в те времена. Позволить себе блюда с корицей в Северной Европе могли только самые богатые люди.
Как только узнала, что вы будете в Июсе, ещё сильнее розовея, призналась экономка, как тот час же принялась готовить тесто. По нашему семейному рецепту, ещё от нашей прабабушки остался. Приятного вам аппетита, ваши светлости! Она отступила, спрятав руки под фартук, вся в ожидании, трепеща от волнения. Гарет сам отрезал себе кусок пирога, сам положил такой же пирог на блюдо брата, и, ловко орудуя ножом, проглотил первый кусочек. И зааплодировал:
Снимаю шляпу, госпожа Вэйл! Идеально! Как говорят итальянцы: браво! И женщина, покраснев от радости, аж до слёз, поклонилась ему и выскочила вон, расплакавшись на кухне от полноты чувств. Сбылась её маленькая мечта: ей всё мечталось, что принц или герцог когда-нибудь заглянет в свой июсский замок, она подаст ему свой пирог, и он её похвалит Только Хлоринги путешествовали по Фьяллару на «Единороге», и их местные владения совершенно не интересовали И воткак снег на голову! Как она боялась, что по какому-нибудь капризу судьбы-злодейки пирог выйдет не таким, как обычно, и она осрамится перед герцогом в этот, скорее всего, единственный раз! Но пирог оказался на славу: и пышный, и в меру румяный, и пропитался отменно, и с корицей не ошиблась Все вокруг поздравляли и утешали её, а она рыдала и рыдала, и смеялась, и не могла остановиться. Для герцога чтокрохотный эпизод, который он скоро забудет. А для неё этовершина всей её жизни, её слава и триумф!
А этот-то, вернувшись из трапезной, сообщил слуга, второй, граф, он вообще в полном восторге, и сам признался нашему герцогу, что думал, такое только в раю едят-то!
Святая Катарина, и где только герцог его нашёл?.. Такое ощущение, что в хлеву
Ну-ка, примолкни! Строго велел повар. Видели, как герцог счастлив, и как он на своего брата смотрит?.. Не дай вам Бог, чем-то ему не угодить!
А может, и в хлеву. Протирая тарелки, заметила ещё одна служанка. Он ведь полукровка, и ежели там, где он был, не знали, что он граф, то в хлеву и держали, как Эдикт велит.
Бедный. Всхлипнув, заметила Вэйл. Как хорошо-то, что мы его так угостили! Пусть побалует его брат, бедняжку, ведь прежде-то судьба к нему была, видать, не ласкова.
Ещё бы. Понизил голос прислуживающий герцогу слуга. У него руки-то все в шрамах, и пальцы все изломанные. Сам заметил!
Гэбриэл съел весь пирог, и почувствовал, что объелся так, что сидеть стало неудобно. Он понятия не имел, что из-за него пирога не досталось спутникам ГаретаМарчелло и Матиасу. По этикету, блюдо первым подавали господину и его гостям, и только когда они наедались, остатки относили его оруженосцам и ближайшим соратникам. Ну, а то, что осталось от них, уже доставалось слугам. Гэбриэл же подумал, что если они не доедят пирог, это обидит милую женщину, которая его испекла, и трудился из последних сил, под тоскливыми взглядами итальянца и армигера. Экономка постаралась, испекла пирог в расчёте на нескольких человек, и чувствовал себя Гэбриэл не очень комфортно. Гарет, которого это скорее позабавило, чем рассердило, послал своим людям блюдо с марципанами и срочно запечённую на кухне яблочную шарлотку, тоже слегка посыпанную корицей, чтобы они не слишком переживали из-за пирога. С весёлой нежностью посмотрел на брата, который со слегка осовелым видом рассматривал и пробовал как-то незаметно очистить свои руки и одежду, залитые мясным соусом и заляпанные заварным кремом. Гарет не стыдился его, он злился из-за того, что остальные могут посмеяться над ним, и наверняка смеются у себя в кухне, а больше тогоГарет боялся, что брат это заметит или поймёт, пообещав себе, что шкуру спустит с любого, кто только посмеет как-то не так посмотреть на Гэбриэла. Его тайный страх, в котором он самому себе признаться боялсячто они с братом в самом деле окажутся чужими людьми, не найдут общего языка, и что он сам, Гарет, столько его искавший, не сможет его полюбить, оказался напрасным. Он любил его, и то, что брат был таким неловким, таким уязвимым, рождало в нём нежность и желание защитить и опекать. Он сам отвёл Гэбриэла в спальню, старинную, общую для всей семьи хозяина, с огромной кроватью, где уже бушевал огонь в огромном каминев каменном замке, с толстенными стенами и маленькими окнами, всё ещё было холодно, особенно по ночам, и помог ему раздеться. Взглянул на его спину, и на какие-то секунды онемел. Гарет воевал с пятнадцати лет, сначала оруженосцем датского короля, своего деда, потом рыцарем в его войске, и видел всякое, в том числе и различные увечья. Но такого он не видел никогда, и даже не представлял себе, что такое бывает. Даже преступники, которых пороли плетьми, и которые выжили после этого, такими шрамами похвастать не могли. На спине Гэбриэла в буквальном смысле этого живого места не было. Шрамы уродовали даже плечи и кое-где руки. Были здесь и рубцы, и ожоги, и рваные раны Гарет бережно погладил эту спину, и Гэбриэл вздрогнул, напрягшись.