Заметив, что Алиса вся вымазалась в глине, Гэбриэл, как мог, помыл её и почистил её платьице и ботиночки, которые помог обуть. Задержал её ножку в своей ладони:
Какая у тебя ножка мягонькая и крохотная! Произнёс, с нежностью пряча её в ладони и гладя. И вся ты такая маленькая и прелестная! Как цветочек, анютины глазки, знаешь? Ты такая же, как он, нежная и хорошенькая
Почему тогда меня никто не любит? Печально спросила Алиса, взглянув на него с трогательной доверчивостью.
Не правда. От всего сердца возразил Гэбриэл. Тебя люблю я.
Она ахнула, прижав кулачки с переплетёнными пальчиками к груди:
Правда?! Правда-правда?! А вы на мне женитесь?
Угу. Кивнул Гэбриэл. Это огромная тайна, но тебе я могу сказать: Мы с Каем, моим другом, весной сбежим отсюда, в горы, вон туда. Станем разбойниками, и тогда я найду тебя, заберу с собой, и мы поженимся.
А что такое горы? Спросила Алиса. Гэбриэл легко подхватил её на руки и поднял повыше:
Вон, видишь?.. Такие огромные, видишь?
Это горы?! Ахнула Алиса, восторженно глядя на огромных каменных великанов в снежных одеяниях, с окутанными облаками вершинами. Это были Норвежские Горы, не самые высокиесамыми высокими были Северные, но девочке они показались такими громадными, такими таинственными и прекрасными, что это впечатление осталось с нею на всю жизнь.
Как красиво! Воскликнула она. А почему они белые?
Это снег. В горах он никогда не тает. Знаешь, как сверкает на солнце?.. Как в сказке. Гэбриэл тоже восхищался горами, и много мечтал о них.
Но снег же холодный! Как мы будем там жить?
Ну, куропатки же ночуют зимой в снегу, значит, им тепло. И под снегом трава зелёная, не замерзает.
И вы правда, меня возьмёте туда с собой?
Обязательно. Гэбриэл бережно опустил девочку на камень, присел рядом.
А как вы меня найдёте?
Что-нибудь придумаю. Беспечно пожал плечами Гэбриэл. Доктора поймаем, и будем его пытать, и он нам всё выложит, как миленький. Услышав звук колокола, призывающего их домой, он с неохотой поднялся. Вот бы вы остались здесь на пару дней, я бы тебе столько всего показал!
А что сделать, чтобы остаться? Спросила Алиса. Гэбриэл колебался. Ему безумно хотелось, чтобы эта девочка осталась с ним. Он бы заботился о ней, кормил, защищал её. Несколько секунд он всерьёз обдумывал, как бы спрятать и не отдать её, но ему достало ума понять, что это трудноосуществимо и чревато многими проблемами. Отказавшись от этого намерения, он взял её за руку и повёл к дому. И всю жизнь потом жалел о том, что не поддался этому порыву
Доктор уезжал. Гэбриэл, давно приученный к тому, что спорить, огрызаться и вообще проявлять какое-то своеволие чревато неприятными последствиями, в этот раз решился на страшный бунт: выступил вперёд и сказал:
Может, вы останетесь? Хоть на ночь. Алиса такая маленькая, ей надо поесть и отдохнутьИ получил жестокую оплеуху от Доктора.
Не смей, прошипел тот, даже в мыслях думать об этих существах, как о себе подобных! Она женщина! Маленькая, но женщина! Низшее существо, грязь, вышедшая из грязи и в грязь обречённая! Ты понял?
Нет! Огрызнулся побледневший от гнева Гэбриэл. Не смейте так говорить, она лучше вас! И новый удар опрокинул его на землю.
Плетей ему! Глухо приказал Доктор. И на ночь коленями на горох! И неожиданно вскрикнул: крохотная Алиса укусила его за руку и, вырвавшись, бросилась к Гэбриэлу, крепко обхватила его за шею, отчаянно воскликнула:
Я вас люблю!!!
Её Доктор не ударил, не смотря на весь свой гневгрубо оторвал от Гэбриэла и потащил за собой к карете. Кто потревожил осиное гнездо, и где оно было, так никто и не понял. Мамаша потом приказала работникам обшарить всё в поисках этого гнезда, но его так и не нашли. Невесть откуда взявшиеся взбешённые осы набросились на Доктора и Мамашу, жаля и кусая, и в поднявшемся переполохе Гэбриэл бросился к Алисе и закрыл её собой от страшной опасности.
Не бойтесь. Прошептала Алиса. Они вас не тронут.
Я найду тебя. Пообещал Гэбриэл. Я обязательно тебя найду!
Я буду вас ждать. Алиса погладила мягкой ладошкой его щёку. Всегда-всегда!
Свою порцию розог Гэбриэл получил, и всю ночь простоял на горохе, но утром, когда Мамаша вошла к нему, встретил её дерзким и прямым взглядом тёмно-серых, со стальным блеском, как карандашный грифель, глаз.
Забудь эту девочку. Сказала Мамаша. Тебе сказали, как ты должен относиться к таким, как она.
Я женюсь на ней. Возразил Гэбриэл, даже не морщась от сильной боли.
Я не гадалка, и не пророчица. Холодно произнесла Мамаша, не торопясь отвязывать его. Но одно могу сказать совершенно точно: на ней ты не женишься никогда.
Часть первая: Господин горных дорог
Глава первая: Гор
Через десять с половиною лет после этого события, давно забытого всеми его участниками, в городе, названия которого на тот момент мои герои не знали, во дворе дома, каменного, большого, погружённого во тьму, остановились две большие грузовые повозки с крытым верхом. Была глубокая ночь, город словно вымер, улицы были погружены во тьму и тишину. Но двое охранников, впустившие повозки во двор, какое-то время внимательно вглядывались в темноту улиц, прислушиваясь к малейшему шороху. Но было тихо. Только чуть слышно шуршала ледяная крошка, которой посыпали мостовые низкие тучи вместо снега или дождя. Убедившись, что всё в порядке, охранники затворили тяжёлые ворота и задвинули засовы. И лишь тогда с козел первой повозки спрыгнула невысокая полная, но подвижная женщина, и первым делом потёрла свои озябшие руки, приветствуя неподвижно стоявшую на верхней ступени широкого крыльца другую женщину, в полумонашеском одеянии, прямую, с холодным лицом и змеиным взглядом. У ног женщины застыл пёс, громадный мастифф, чёрный, как сажа, а за спиной, у дверишестеро охранников, очень высоких, одетых в чёрное, с закрытыми лицами.
Все здесь? Ледяным голосом спросила женщина.
Все тринадцать! Весело ответила приезжая, энергично согревая руки. Здоровёхоньки, не смотря на мороз!
Иди в дом. Я посмотрю, что ты привезла, и вручу тебе твою награду. Новеньких уже отобрали; сегодня их десять.
Маловато!
Времена такие. Ступай. Хозяйка дома подошла к повозкам, кивнула охраннику, и дверцы повозок открылись. Факелы осветили лица совсем юных девочек, с боязливым любопытством поглядывающих на неё и на собаку.
Сейчас вы тихо и чинно выйдете, и так же тихо проследуете за мной. Ни звука! Всем понятно? Меня зовут Госпожа, но вам незачем ко мне обращаться, вам вообще незачем разговаривать. Ступайте за мной, по двое.
Замёрзшие девочки молча поспешили за ней. Они были взволнованы, замёрзли и сильно нервничали, но никто не издал ни звука. Самой младшей из них было двенадцать, самой старшейсемнадцать, но большинству было четырнадцать. Воспитывались они на ферме, как и та, где когда-то встретились Алиса и Гэбриэл, находящейся в глуши, и воспитывали их сурово, даже жестоко. С утра до ночи они работали на ферме, выполняя самую грязную работу, мыли, пололи сорняки, ухаживали за животными. Их ничему не учили, даже шить и готовить; болтовня наказывалась, вольности наказывались, лишние вопросы наказывались. Одевали их в бесформенные серые халаты, белые передники и серые косынки; ничего более красивого и яркого девочки в жизни не видели. Воспитывала их женщина, велевшая называть её Матушкой, и точно так же девочки не знали имён остальных людей, присматривающих за ними. Каждый вечер Матушка перечисляла их проступки, и порола их, каждую соответственно её вине; хоть девочки были в целом послушными и молчаливыми, как от них и требовалось, без порки всё равно дня не проходило, как бы они не старались. Самым страшным преступлением считалось непослушание или сопротивление; девочек, склонных к этим страшным грехам, наказывали чаще и суровее, и заставляли носить жёлтые ленты на рукаве. Развлечений не было, но девочки есть девочки: все они, тайком от Матушки, всё-таки позволяли себе маленькие шалости и вольности, плели себе венки, колечки из трав и ягод, инстинктивно стремясь украсить себя и как-то раскрасить свою жизнь. Тайком от Матушки они дружили, играли в какие-то нехитрые игры, и если им запрещали развлекаться, то они жили в очень красивом месте, и любоваться красотой окружающего мира им никто не мог запретить.