К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена - Княжина Елена

Елена КняжинаК черту! или Любовь контрактом не предусмотрена

Пролог

 Вот, держимыло и веревка,  наглец в самом деле протягивает мне моток и скользкий огрызок.

 З-зачем?  делаю шаг назад, в сторону окна.

 Ну вот! Ты учишься мыслить в правильном направлении,  одобрительно кивает этот му-у-ужчина.  Мой окно. Там что-то прилипло снаружи. Похоже на муху.

 Муху? Снаружи? Тут четырнадцать этажей!

 Карниз широкий.

 Я не удержу равновесие,  упираю руки в бока, надеясь выиграть этот раунд.  Пункт восемь дробь пять: «кроме случаев, угрожающих безопасности жизни».

 Внимательная какая А веревка тебе на что?

 А на что она мне?

Он ласково обматывает меня тонким тросом, завязывает приличный такой узел и накрепко фиксирует свободный конец вокруг своего кулака.

 Я беру на себя ответственность за твою безопасность. Далеко не упадешь. Твоей жизни ничего не угрожает. Ненавижу грязь. Ненавижу мух. И неторопливых ассистенток тоже ненавижу.

Какой капризный мне попался рабовладелец! Про «торопливость» в контракте ничего не говорилось, так что я неспешно подхожу к окну. Робко выглядываю Мда. Внизу снуют крошечные прохожие. Между мной и ими все еще четырнадцать этажей. Ничего с утра не изменилось.

Я что, правда собираюсь вылезти наружу и вымыть треклятое окно? Выдыхаю. Да, собираюсь. А что остается? Хватаюсь рукой за каблук туфли И в последний момент слышу:

 Не снимай. В них твои ноги красивее.

Понимаю: пытаться ему объяснить, что красота ног никак не сказывается на эффективности мытья окон,  бессмысленно. Это полено пробьет разве что дедовский топор, и тоне факт.

Так что я просто приподнимаю над коленями юбку-карандаш (и какой черт меня дернул так вырядиться к зачету?) и влезаю на подоконник. Дрейк не стремится мне помочь. Позволяет все сделать самой. Лишь покачивает в воздухе связующим нас тросом, не отрывая зеленых глаз от зоны, где заканчивается ткань присборенной юбки.

Вооружившись влажной губкой, прилагавшейся к обмылку, и до белых костяшек вцепившись рукой в оконную раму, я делаю неуверенный шажок на карниз. Холода я не чувствуютело стремительно разгоняет по венам адреналин.

 Смелее, мышонок,  прилетает хриплое вдогонку.

Главное, не смотреть вниз, так ведь? Разумеется, тут же смотрю.

Неужели эти крошечные пятнаживые люди? Все куда-то спешат, и ни у кого нет минуты, чтобы поднять голову и увидеть сумасшедшую девицу, попавшую в крайне шаткое положение. Равнодушная толпа, озабоченная своими проблемами.

Еще шаг в сторону, и карниз издает жалобный всхлип. Да, дорогой, мне тоже несладко. Терпи. Я тянусь губкой к черной точке, так смутившей требовательное начальство. Действительно, муха. И что она тут забыла среди зимы?

Окно утопает в мыльных разводах, муха плавно стекает вниз Какой-нибудь тайский независимый кинорежиссертот, что получил золотую пальмочку в Каннах,  вполне мог бы снять про это артхаусную короткометражку. Непременно под классическую музыку

Что-то идет не так.

Черт!

Каблуки разъезжаются на поверхности, вмиг ставшей скользкой. У меня нервно дергаются колени. Хочется заорать на весь проспект, чтобы эти крошечные пятна подняли свои головы, и хоть кто-то пришел меня спасти. Но голоса нет. Ужас забрал его, заморозив связки.

Дрейк резко дергает трос на себя, и я прилипаю к мокрому стеклу. Ноги дрожат, на языке одни ругательства. А он смотрит со скучающим любопытством в окно, к которому прилипла насквозь мокрая я. Как та самая муха, да. Прекрасно понимаю теперь ее ощущения.

Этот гад тем временем сосредоточенно прожигает две дырки в области декольте.

 Риэлтор правотсюда открывается прекрасный вид,  выдает, наконец, вызревшую мысль мой внезапный босс.

Да будь проклят тот день, когда я подписала чертов контракт! И восславься день сегодняшний, когда я заключила совсем иной договор, о котором этот му-у-ужик и не подозревает.

Глава 1

Незадолго до событий, описанных в прологе

***

 Любишь стоять на коленях? Могу предложить тебе работу,  первое, что я услышала тем чертовым утром.

Произнесенное сухим, будничным, будто даже слегка раздраженным тоном, оно никак не вписывалось в мою картину мира. Уже хотя бы потому, что незнакомый тип, чей голос доносился сзади и свысока, обращался ко мне на ты.

Я медленно повернула голову, все еще опираясь на обе ладони. Колени нылипадение на асфальт было болезненным. Сразу вспомнились детские годы, «казаки-разбойники» и мама, вооружившаяся ваткой с зеленкой. Каблуки при нынешнем состоянии обледенелых тротуаровсмертельное оружие, направленное против себя.

Но все неприятные ощущения вмиг заглушило приливом ярости. Мужикизрядно небритый и лохматыйоткровенно пялился на мои выпяченные «нижние девяносто».

 Мне не нужна работа,  прошипела в ответ и попыталась встать.

На помощь этого хама, упакованного в джинсы и серое пальто, рассчитывать не приходилось.

 Уверена? Уж очень вид у тебя занятный. А мне как раз нужна уборщица.

Вот тут я поперхнулась. Уборка? В смысле, полы мыть?

 А ты на какую вакансию рассчитывала?  угольная бровь графично выгнулась.  Квартира новая, пыли мало. Но уборщица нужна. Та, что меня устраивала на 80%, как сквозь землю провалилась. А я, как на зло, не выношу грязь.

Он, видимо, рассчитывал на мое сочувствие. Но меня хватило лишь на самодовольный хмык. Я бы на месте той уборщицы тоже куда-нибудь с радостью провалилась.

На колготках зияли две дыры, из которых выглядывали свежеприобретенные продольные ссадины. Я раздосадованно охнула, на минуту забыв о противном товарище. Надо покупать новые, а денег от стипендии и подработки почти не осталось. На себя-то мне обычно хватало, но последнюю неделю приходилось кормить целых три рта.

 Терпеть не могу новомодные штучки. Роботы-пылесосы, электро-швабрыпродолжал мужик, неодобрительно поглядывая на мои порванные колготки.  Люблю традиционную уборку. Колени, руки, тряпка. И немного усердия. Все, что нужно для чистоты.

 Безумно интересно, новклинилась я в его высокомерные философствования.  Шли бы вы уже к черту, а?

И, не дожидаясь ответа, устремилась к зданию университета.

Носить в сумке запасную пару колготокнепозволительная роскошь для меня по нынешним временам. Поэтому как есть, с драными кровоточащими коленками, я проковыляла на третий этаж нашего корпуса. Рогозин грозился устроить устный тест на первом же занятии, а опаздывала я уже прилично.

«Последний курс, последний курс»  бормоча, словно мантру, я втиснулась в аудиторию. Каких-то несколько месяцев, и моим мучениям придет конец.

Нет сомнений, что наш профессор заметил мое наглое вторжениес начала лекции прошло уже двадцать минут. Но, за что люблю Алексея Николаевича, так это за такт и деликатность. К тому же он не скрывал, что считает меня перспективной, и как-то даже звал в свою «особую группу» по окончании университета. Кивнув не глядя, Рогозин отпустил меня с миром в дальний уголок и продолжил что-то рисовать на доске.

Милана красноречиво прокатилась глазами по моим ободранным коленям и фыркнула на всю аудиторию.

 Что, Ласкина, прогул у Веденеева отрабатывала?  прошипело несносное создание, скрывавшее за мелкими веснушками и рыжими локонами три литра желчи, лишь слегка разбавленной кровью.

И нет, судя по хихиканью двух ее ближайших подругГареевой и Смолкинойимела она в виду далеко не мытье полов. Гадство.

 Ты его попроси ковер, что ли, постелить Тебе ведь в этих колготках до конца года бегать,  продолжила Милана изливать нечистоты.

«Последний курс, последний курс» А впереди еще три пары.

 Ивлева, ты у меня к доске захотела, что такая шумная?

Милана мигом притихла, а я мысленно возблагодарила Алексея Николаевича. Да он просто чертово светлое пятнышко в этом отвратительном дне!

 Ласкинаподнял он глаза выше по проходу, туда, где стояла я.

 Я да?

 Иди в медпункт. Нечего мне аудиторию кровищей заливать.

И правда, с колен уже сочно капало. Блин.

 Так ведь тест сейчас, Алексей Николаевич,  попыталась я оправдать свое странное рвение.