Бодро начавшееся было шоу, в которое были вложены немалые деньги, медленно, но верно проваливалось. Виной тому была скудость фантазии организаторов и ведущих, которые не смогли предложить искушенному во всяких штучках-дрючках зрителю ничего, кроме унылых историй из жизни той же русалки Люсенды. Все истории непременно заканчивались утоплением партнеров (Люсенда упорно называла их "клиентами"). Интервью с молоденькими утопленницами, совершивших сей акт в порядке сублимации, по причине неразделенной любви к очередному эстрадному кумиру или неудачного выступления на конкурсе красоты "Мисс Одноразовая Зажигалка", тоже скоро приелись. Деньги, получаемые от рекламы чешуйчатого нижнего белья и колготок, не спасали положения. Шоу уже собирались прикрыть, когда в кабинете директора появился уже забытый, было, Сенечка.
Какие перспективы рисовал честолюбивый молодой горлум, к каким горизонтам манил - неизвестно. Известно только, что, в конце концов, уже забивший было на шоу директор, плюнул на условности и дал Сенечке шанс. О, это волшебное слово - шанс! В нем есть что-то шипящее, что-то щекочущее и шампанское. Воодушевленный Сенечка вышел из кабинета директора и бросился делать шоу.
Первым делом он уволил упыренка. Последний, кстати, отнюдь не пропал, а напротив, нашел свое призвание в отделе аналитических программ. Люсенду, поразмыслив немного, Сенечка оставил для собственных нужд. Очень вовремя утонули две знаменитых манекенщицы и одна кинозвездочка. Теперь они каждый вечер выступали перед телезрителями с подробностями личной жизни до, и после утопления. В качестве аналитика, третейского судьи и независимого эксперта в программе фигурировал Сенечка лично. Первым делом, он пустился доказывать глубокую народность, а стало быть, и актуальность самого понятия секса с земноводными. Чего стоит его панегирик ракам, давно и крепко вошедшим в фольклор, и даже давшим название одной из популярнейших поз народной Камасутры. Да, у Сенечки воистину, были все шансы стать великим журналистом, и те, кто в это не верит - да тьфу на них!
Конечно, у восходящей звезды появились многочисленные поклонницы и поклонники, да и как не появиться, ведь новый ведущий был совершенно неотразим. Бледный, в потрясающем зеленовато-сером костюме из мокрого шелка, он, казалось, только что вылез из болота, чтобы сообщить потрясенным зрителям нечто глубинное и тайное. Сообщить, осчастливить и снова скрыться в зеленоватой трясине, чтобы в назначенный час опять появиться на экранах.
Модельеры, вдохновленные Сенечкиными передачами, наперебой создавали новые коллекции, в которых, кроме уже приевшегося чешуйчатого белья присутствовали разбухшие от влаги туфли и черные раки, элегантно оттягивающие бахромчатые подолы вечерних платьев. Особенно преуспел на этом поприще знаменитый Савва Мазай, самолично появившийся перед публикой в красном рачьем панцире и с накладными усами.
Визажисты вовсю трудились над созданием макияжа "под утопленницу", включавшего в себя шевелящиеся, словно пиявки ресницы и пучки водорослей, изящно свисающие с ушей. В моду вошла также приятная опухлость и некоторая расплывчатость черт, придающая женщине особое очарование.
Словом, на доселе чересчур уж голубом небосводе телеэфира, взошла новая, буро-зеленая звезда, и имя ей было - Сенечка. И неважно, что всплыла эта звезда из болота, какое зрителю дело, откуда берутся звезды?
В общем, карьера Сенечки весьма и весьма складывалась удачно, сам он строил далеко идущие планы, подумывая о вовлечении в орбиту передачи головоногих моллюсков и голотурий, как вдруг...
Увы! Как часто первооткрыватели первыми падают жертвой своей предприимчивости. Открывающий бутылку некачественной водки по праву выпивает первый глоток, не думая о жестоких последствиях своего открытия. Копыта взбесившегося таланта мозжат голову нее сумевшего вовремя натянуть поводья седока, и это в порядке вещей!
Короче говоря, один из наиболее денежных спонсоров программы, вдохновленный на эротические подвиги Сенечкиными выступлениями, получил несовместимые с жизнью травмы, пытаясь в собственном бассейне доставить удовольствие смертельно ядовитой пупырчатой южноамериканской жабе. Причина смерти мецената не подлежала сомнению, поскольку, будучи натурой художественной, он записывал свои упражнения на видеокамеру. Некоторые поговаривали, что страсть к жабам известного бизнесмена не была такой уж случайностью, поскольку сам он здорово походил на это, в общем-то, безобидное существо, но начальству, правосудию и народу потребны жертвы.
Кто протянет руку упавшему? Кто милосердным пальцем заткнет дырку в боку однажды проколовшегося коллеги? Да никто, скажу я! Во всяком случае, никто из Сенечкиного окружения. Звезда качнулась, вспыхнула напоследок вонючим шумным скандалом и бухнулась туда, откуда появилась, то есть в болото. Но звезды, как правило, не падают в одиночку. Вот и Сенечка прихватил с собой верную Люсенду. Вместе они погружались в уютную зеленоватую жижу до тех пор, пока не коснулись дна. На дне, как оказалось, тоже можно было жить. Люсенда вскоре освоила, а точнее сказать, освежила, специальность русалки по вызову, и стала просто Люськой, а вот Сенечка...
Сенечка, увы, прочно подсел на Коку и теперь промышлял разной мелочью, а когда выдавался и вовсе неудачный денек, отбирал у несчастной женщины выручку, обзывал снулой селедкой, и даже, говорят, грозился почистить ей хвост.
Много чего было в недлинной Сенечкиной жизни, ох, как много, но не стоит вдаваться в подробности. Здесь же вам не ток шоу, все-таки!
Итак, Сенечка сидел в "Голубом павиане" и оплакивал потерю колечка, единственного предмета, напоминавшего ему о семейном очаге, босоногом детстве, беспутной юности и беспокойном отрочестве.
Владелец бара, одновременно и бармен и официант и повар, так и не дозревший до крупных дел упырь Панкратий, меланхолично протирал бокалы, с пляжа доносились воистину павианьи вопли мужчин и лирические взвизги женщин. Словом, все было, как всегда. И тут, не до конца утопленное в Коке горлумское чутье подсказало Сенечке, что что-то неладно.
- А вдруг меня ищут? - По-правде говоря, Сенечке очень не хотелось встречаться с представителями закона. - Неужели из-за этих штуковин? Впрочем, братаны еще ранним утром забрались в какую-то летающую штуковину и убрались восвояси. Сейчас они, наверное, выпили своей любимой водки и дрыхнут в креслах авиалайнера, уносящего их на далекую родину. Как, бишь, ее? Россия? Так что здесь все чисто! Вот если колечко нашли, тогда... а что, собственно, колечко? Этому колечку дайм цена в базарный день! Вдобавок, Люсенда куда-то пропала...
И тут Сенечка отчетливо понял, что всем его воспоминаниям, всему прошлому, всему, с чем связывало его дешевое анодированное колечко с выцарапанными кем-то на внутренней стороне каракулями, цена всего-то дайм! Десять центов, да и то, если брать оптом. И похоронят его, Сенечку, в дешевом пластмассовом тазу неприлично голубого цвета, цена которому те же распроклятые десять центов.
Эх, прелесть, прелесть! Прелесть ты моя распрелестная, прельстительная... - Печально вздохнул горлум, и, слегка покачиваясь, направился к стойке за очередной порцией Коки.
Глава 4
"Ура, ура, поймали мы вора!"
- Чтоб я еще когда-нибудь по такой жаре взялся совершать добрые дела! Да ни в жизнь! - сказал Старший Дознатец, когда сыскари изнывая от жары и истекая выпитым по дороге пивом добрались, наконец, до бара "Голубой павиан".
- Это ты, о каких таких добрых делах? - отдуваясь, поинтересовался гном. Кольчугу он снял и обмотал вокруг обширной талии. От обильного пота на кольчуге выступили пятна ржавчины, так что теперь она походила на плохо отстиранную юбку жертвы сексуальных репрессий.
- Как это, о каких? - А вернуть дракону его достоинство, это, по-твоему, не доброе дело? - хоббит присел на вовремя подвернувшуюся лавочку, над которой очень кстати был натянут полосатый тент. - Очень даже доброе, добрее не бывает. О нас, может быть, песню сложат. В эпос войдем. Вам что, ребята, в эпос не хочется?
- Не знаю, как там твой эпос, а бар он вон, рядышком. Там, наверное, и кондиционер имеется! - сообщил Дробила, усаживаясь рядом и со звоном обмахиваясь подолом кольчужной юбки. А куда Ватерпас подевался?