Нет. Это тоже не мое, он с ужасом посмотрел на официанта.
Хорошо, равнодушно ответил официант и понес Сидора дальше.
На этот раз они вошли в большой, залитый светом бассейн, по дорожкам которого взад-вперед плавали люди в резиновых шапочках. Здесь вроде никто не кричал и не бился об стены. Только вот запах был немного странный.
Здесь. Я здесь хочу отбывать наказание, умоляюще посмотрел на официанта Сидор.
Как скажешь, равнодушно ответил тот и, взяв его под мышку, вернулся в зал суда.
Он выбрал плаванье, торжественно произнес официант, ставя Сидора на пол перед Ханбатыевой.
Принимается, сказала судья, что-то пометив в лежащей перед ней бумаге, и стала читать приговор:
Назначит в виде наказания ежедневное десятичасовое плаванье в бассейне, заполненного пробами мочи спортсменов, пойманных на допинге. Срок наказаниепять лет. Приговор обжалованию не подлежит, строго закончила она и встала.
Я не хочу в моче. Не хочу, закричал в ответ Сидор пытаясь вырваться из объятий официанта. Он вдруг почувствовал, как тошнота подкатывается к его горлу, еще раз вскрикнул и открыл глаза.
***
Он все также сидел на лавке в зале ожидания, а над ним склонившись, стоял какой-то пожилой мужчина и тряс его рукой за плечо. «Вам плохо, молодой человек?», увидев, что Сидор открыл глаза, с сочувствием произнес тот.
Нет, нет, все нормально, пришел окончательно в себя Сидор. Телевизора насмотрелся и сон неприятный приснился. Кивнул он в сторону светящегося экрана телевизора, у которого кто-то догадался выключить звук.
У вас свободно, пожилой указал рукой на пустующее рядом с Сидором место.
Да, конечно, чуть подвинулся в сторону Сидор.
Мужчина, снял с плеча сумку и присел рядом, положив ее на колени.
Я телевизор теперь не смотрю. Опасно для здоровья, добродушно улыбнулся он.
Согласен, зевая, потянулся Сидор.
Я теперь все из компьютера черпаю, похлопал рукой по сумке пожилой, и протянув руку, представился, Аристарх Иванович.
Сидор, натянуто улыбнулся ему в ответ Сидор, пожимая руку.
И куда едите, Сидор, поинтересовался Аристарх Иванович, явно желая продолжить разговор.
В никуда, пожал плечами Сидор.
Это где такое место, с любопытством взглянул на него Аристарх.
Есть, наверное, где-то, неопределенно ответил Сидор, явно не желает продолжать разговор на эту тему.
А я вот к старинному другу решил поехать. В Гудок. Решил пожить у него некоторое время, вдали от цивилизации.
Что-то знакомое название, вспоминая, потер рукой лоб Сидор.
Да, это тут не далеко от Квасквы. Пару всего часов на электричке.
И давно он там живет? Просто у меня тоже один знакомый там жил когда-то. Но это давно было.
Кузьмич, то, переспросил старик, Не-е. Он с полгода переехал. Раньше тоже в Кваскве жил. Но потом вдруг решил в Америку уехать. Да, что-то там у него с документами не вышло, он и осел в Гудке.
А может мне тоже с вами в Гудок поехать, вдруг оживился Сидор, Может, и мой знакомый еще там живет?
А, чего, поехали, обрадовался Аристарх Иванович, Вдвоем веселей. А если твоего знакомого не найдем. Можно у Кузьмича будет остановиться.
А удобно, с надеждой спросил Сидор.
Даже, не сомневайтесь, обрадовался Аристарх Иванович, вставая со скамейки, Пойдемте за билетами. Туда электричка, через час отходит.
И они, подхватив вещи, бодро направились к пригородным кассам покупать билеты в Гудок.
***
По дороге Сидор рассказал Аристарху свою историю, как потерял работу и жилье. На что, тот ободряюще приобнял Сидора и воодушевлённо, сказал: «Проживем. В Гудке сейчас работу найти можно. Много дачников из Квасквы приезжают, которые дома в деревнях скупили. Будем шабашничать». Аристарх был, оказывается мастер на все руки. Он в советское время на стройке работал. И еще он предложил Сидору, называть его просто Аристарх, как его звали все и всегда, с самого детства.
В дорожных разговорах время прошло незаметно, когда вдруг из динамика раздался хриплый голос машиниста: «Станция Гудок». И они, подхватив вещи, выскочили на перрон. Уже вечерело. Кроме них на перроне никого больше не было. Единственный тусклый фонарь освещал полу заржавевшую вывеску, на которой с трудом читалось название станции.
А где же Гудок то, оглянулся по сторонам Сидор, где вокруг расстилались лишь заросшие высокой травой поля, уходящие куда-то, в темноту ночи. И только несколько огоньков мерцали где-то вдалеке.
Да, тут везде Гудок, с наслаждением вздохнув, насыщенный травостоем воздух, ответил Аристарх. Там Березовка. Там Сосновка, махнул рукой он в стороне редких огоньков. За ними, километров десять, райцентр. За ним еще зверосовхоз. А еще дальше Еть. Старинная деревня. Но там уже кажется давно никто не живет. А нам прямо, вдоль путей идти, километра три. Там в низине, как раз одноименное дачное товарищество Гудок и располагается. Пошли, и он, закинув за спину рюкзак, стал спускаться с платформы.
А вы откуда так хорошо местность эту знаете, не отставая, идя за Аристархом, поинтересовался Сидор.
Так, я в молодости, здесь работал от ПМК-5. Мы железнодорожную ветку сюда тянули и платформу эту строили. А жили на той стороне, в бараке, Аристарх махнул куда-то рукой в темноту, Давно, правда, это было. А товарищ мой, Кузьмич, дачей здесь обзавелся. Приезжал к нему раза два, по грибы. Но это уже потом было.
Они еще прошли вдоль железнодорожной ветки, а потом свернув налево и по прибитой грунтовой дороге пошли через поле, заросшее бурьяном. Наверное, минут через сорок, дойдя до пригорка, дорога стала спускаться вниз, к пунктирным линиям уличных фонарей, разбивающих темноту внизу на прямоугольники дачного поселка.
Вот мы и добрались, остановившись, произнес Аристарх, и достав мобильный телефон стал медленно выискивать чей-то номер. Найдя, наконец, он поднес трубку к уху и замер в ожидании.
Але. Привет, радостно произнес он в трубку, Я на месте. Так, что, давай подходи к воротам, встречай.
Они спустились вниз, и через калитку в ржавых воротах прошли на территории дачного товарищества. Через несколько минут, на дороге в тусклом свете уличных фонарей показалась фигура в длинной плащ-накидке, и скоро к ним подошел пожилой, но не старый мужчина. Он по-приятельски обнялся с Аристархом и тот представил товарищу Сидора.
Кузьмич, представился хозяин дачи и, развернувшись, повел их за собой по слабо освещенной улице.
Это было обычное дачное товарищество, со стандартными участками на шести сотках земли, обнесенных сеткой рабицей, засаженное старыми фруктовыми деревьями, кустами крыжовника и смородины, грядками картошки и помидорными теплицами, стоящими как приведения под побелевшей пленкой. Домик Кузьмича представлял собой, типичный образец дачной архитектуры советской эпохи, деревянная коробочка четыре на шесть метров, с пристроенной стеклянной верандой и шалашиком мансарды второго этажа. С отдельно стоящим деревянным туалетом и летним, уличным водопроводов, что считалось уже шиком.
У тебя же еще одна дача была, рядом с Квасквой, входя в домик и скептически рассматривая нехитрую обстановку, произнес Аристарх, Дом там, кажется кирпичный и побольше был?
А-а, махнул с чувством рукой Кузьмич, Я же в Америку собрался уезжать. На постоянное место жительства. Надоело тут все. Вот и продал, и Квасковскую квартиру, и дачу.
А к кому ты в Америку собрался? Я не помню, что у тебя там родня была, удивился Аристарх.
Нет. У меня друг в Анадыре на Чукотке живет. Он мог на Аляску, на лодке перевести и там пристроить у местных чукчей. Но не сложилось. Ладно, потом расскажу. Присаживайтесь, давайте к столу. Поужинаем сначала. Я картошечки свежей отварил, Кузьмич показал на круглый стол, стоящий по центру комнаты под старым тряпичным абажуром, Располагайтесь, а сам вышел на веранду.
Аристарх, поставив рюкзак на гнутый венский стул, и стал выкладывать на стол привезенные продукты. Здесь была бутылка водки с зеленой этикеткой, какие-то консервы и пряники в прозрачном пакете.
Зачем привез? У меня еды хватает, вошел с эмалированной кастрюлей в руках Кузьмич, от которой ароматно пахло вареным картофелем. Потом он еще несколько раз выбегал на веранду, возвращаясь, то с миской салата из помидоров и огурцов, то с пучками огородной зелени и редиски. А напоследок, открыв настенный шкаф, достал бутылку с беловатой мутной жидкостью, заткнутой пробкой из газеты. Вот, наш, местный продукт. Его в Березовке одна старуха гонит. Почему-то называется, «Утро стрелецкой казни». Может из-за того, что до слез пробирает, разглядывая удовлетворенно стол и потирая руки, закончил сервировку Кузьмич. Прошу, всех к столу.