Но опять же, если верить словам Оболенской, княжеские и боярские отпрыски воевали редко. С их практическим применением имелись некоторые трудности. Военному командованию спецотряды почти не подчинялись, ибо негоже князьям и боярам слушаться какого-то простолюдина, пусть и в погонах. Их можно было только попросить что-то сделать. Да и нравы в таких подразделениях царили архаичные, когда подчиняются не тому, у кого должность, а тому, у кого авторитетпрямо как в старину, в феодальной армии. По сути, спецотряды и являлись подобием феодального войска, адаптированного к современным реалиям.
Но толку от них было мало. В крупных войсковых операциях спецотряды не участвовали. Там требовалась слаженность действия, а в княжеско-боярском ополчении ни о какой слаженности и речи идти не могло.
Однако военное командование всё же придумало, что делать с данными подразделениями. Спецотряды широко применялись для разведки и диверсий, то есть там, где необходимо действовать малой группой и лезть в самую задницу. В этом энергетики преуспели. Они шли туда, где для обычных людейсмерть, выполняли задания и возвращались в целости и сохранности, ведь высокоранговый энергетик при правильной выучке был в разы живучее простого человека на поле боя.
А что? Может, тоже поедешь? спросил меня Лёха. Говорят, там прикольно. Конечно, дисциплина и прочая хреньэто так себе, но зато пушки и техника. Может, даже получится поучаствовать в чём-то эдаком.
Я уже поучаствовал в чём-то эдаком, буркнул я. На всю жизнь хватило.
Не, ну тут-то другое!
Да я махнул рукой. Хотел ещё что-то добавить, но передумал. Ему не объяснишь.
Как хочешь, пожал плечами Лёха. Так ты придёшь сегодня?
На яхту? Не знаю.
Приходи, отдохнём. Ты в последнее время вообще загруженный какой-то. Надо же отдыхать. Познакомишься с парнями. Девчонки будут. Знаю одну контору. Там такие бабыохренеешь. И всё чисто. Если ссышь триппер подхватить или ещё чтоне ссы.
Он говорил про какое-то агентство эскорта. Ни одна подобная вечеринке без девчонок из эскорта, как правило, не обходилась. Но у меня в мыслях было только одно: добраться до своей комнаты, шлёпнуться на кровать и уснуть. Завтра утром должно стать легче.
Лёха в некотором роде тоже был прав: надо расслабляться, иногда устраивать себе разрядку, а то последняя неделясплошная нервотрёпка. И если бы голова не болела, скорее всего, я тоже пошёл бы на вечеринку и нажрался в хлам, как свинья, как в своей беззаботной «довоенной» юности. Но проклятая головная боль превращала меня в апатичную амёбу, которой даже до кровати доползти тяжко.
Я поднялся:
Пойду. Здесь будешь?
Не, яна яхту, Лёха залпом опрокинул остатки виски и поставил бокал на стол.
Последнюю неделю Лёха жил в особняке на первом этаже. Обычно он нечасто сюда приезжал. В академии был полный пансион, и ученики проживали там же. Но сейчас основные занятия закончились, шла подготовка к экзаменам, и Лёха околачивался тут. Мне он не мешал, Ире, надеюсь, тоже.
Когда я вошёл в спальню, Ира лежала на кровати, повернувшись к стене. Она уже почти поправилась и могла свободно передвигаться. Поэтому мы решили жить вместе. Жениться намеревались сразу же, как только я разберусь с наследством, а Ира поступит в институт. Второстепенные браки до заключения основного не приветствовались, но меня это не волновало. Скоро я собирался переехать в городскую квартиру, которую застолбил за собой, и перевезти туда Иру. Ей надо учиться дальше, и я рассудил, что там нам будет лучше, хоть мне и придётся каждый день ездить на тренировки в усадьбу.
Только с охраной надо что-то придумать. Голицыны вряд ли попытаются меня убить. Когда наш род отдаст им то, что они хотят (а я не сомневался, что это случится в скором времени), от нас отстанут. А вот великий князь не отстанет. Его я побаивался. Мало ли, что старику взбредёт в голову? Вот только он вряд ли будет действовать в открытую. Скорее всего, придумает что-то такое, чтобы уничтожить меня на законном основании.
В общем, у нас с Ирой было всё не так уж и плохо. Вот только она опять почему-то грустила.
На прошлой неделе её хандра прошла, Ира стала прежней, какой я её знал всю жизнь. А на этой неделе депрессивное состояние вернулось. Казалось, её расстроил переезд ко мне, хотя она упорно отрицала это, уверяя, что всё нормально. А может, дело в том, что из-за дележа наследства и прочих семейных дрязг я постоянно ходил загруженный и мало уделял ей внимания. Порой я вообще забывал, что Ира теперьмоя девушка, и вёл себя с ней, как и раньше, когда считал её сестрой.
Сегодня мне тоже было не до болтовни: головная боль сводила с ума. Но я сделал над собой усилие.
Почему опять грустная? Что-то случилось? я сел рядом на кровать и поправил волосы Иры, разметавшиеся по её лицу.
Ира неуверенно повернулась ко мне, но, словно испугавшись чего-то, снова уставилась в стену:
Всё нормально. Просто грустно. Не знаю.
Много дел навалилось, мы почти не разговариваем. Но ничего, теперь всё изменится. Я больше не буду часами сидеть на семейных советах, да и с наследством определились. Остаётся только ждать, когда выйдет Николай.
Ага, хорошо.
Хочешь, поужинаем вместе в оранжерее? На улице холодно, а тамсамое то.
Не знаю Можно, без энтузиазма произнесла Ира.
Я вздохнул. Что ещё сказать, чтобы взбодрить её? Меня бы кто взбодрил. Неопределённость и тревога давили.
«Может, опять ей Лёха что-то сказал? подумал я. Если так, то я ему»
Лёха не пристаёт? спросил я. Если что, говори сразу. Он у меня по струнке ходит.
Нет, я его редко вижу. Мы не общаемся.
Я лёг рядом и уткнулся носом в волосы Иры, обнял её и прижал к себе. От волос приятно пахло. Я ощутил покой. Даже боль в голове притупилась. Ира стала легонько поглаживать мою руку, которая лежала на её животе.
Шёл седьмой час, но я подумал, что надо поспать. На душе разливались чувство гармонии и нежность к девушке, которая была со мной. Казалось бы, что ещё надо в этой жизни? Зачем куда-то идти и что-то делать? Сознание погрузилось в туман, дрёма объяла меня, я отключился.
Звонят, раздался голос Иры сквозь сон.
Я оторвал от подушки тяжёлую голову, поднялся и сел, возвращаясь мыслями к реальности. На смарте мигала лампочка. Включить звук я забыл. Вызвав экран, я посмотрел номерон принадлежал Ивану Ярославовичу.
Артём добрый вечер, поздоровался дядя, когда я взял трубку. Насколько я понял из нашего сегодняшнего разговора, ты хотел бы принимать участие в семейных делах? Думаю, это возможно. Есть некоторые варианты, нам надо их обсудить. Ты сейчас занят?
Нет, я свободен, пробормотал я, потирая глаз.
Отлично. Отправлю за тобой машину, будет через полчаса.
Да, конечно. Надо ехать в город?
Поговорим у меня дома, да.
Ладно, до встречи.
Звонок двоюродного дяди стал неожиданностью. Уже вечерело, а какие могут быть разговоры на ночь глядя? Но голова болела меньше, и я вполне мог пообщаться с Иваном Ярославовичем. Наверное, совет определил моё место в семейном деле, и Иван Ярославович собирается поставить меня в известность. Скорее всего, потребуют одно из двух: либо служить в дружине, либо поступать в академию в этом году.
Так же речь могла пойти и о браке. Старшие хотели, чтобы я женился на Веронике Борецкой, породнившись тем самым с великокняжеским родом. Считалось, что этонаиболее удачная партия из всех возможных. Я же пока торопить события не желал, а значит, снова придётся отстаивать свою точку зрения и независимость.
Я повалялся ещё немного, потом оделся в костюм тройку и, чмокнув в щёку Иру, которая по-прежнему лежала на кровати, но теперь смотрела какое-то видео из интернета, сказал, что буду поздно, и покинул комнату.
Как и обещал Иван Ярославович, у ворот усадьбы стоял лимузин. Меня встречал высокий молодой мужчина в чёрном костюме-тройке. Одну руку он держал в кармане брюк, вторую протянул мне.
Здравствуйте, Артём. Меня зовут Пётр, ясын Ивана Ярославовича. Отец послал меня за вами.
Показалось странным, что дядя послал за мной сына. Да и зачем лимузин нужен? Сам, что ли, не доеду? Где живёт Иван Ярославович, я пока не знал, но навигатор-то в машине есть.