Ей было шестнадцать, когда маму сбила машина. Она тогда осталась одна, почти без денег, с перспективой угодить в госприют. Так называемая «защита интересов несовершеннолетнего лица»но Ола рано научилась собирать рассеянные данные, выхватывая из мозаичных потоков информации нужные паззлы, и у нее было представление о том, как живется в этих приютах. Хреново живется. Куда угодно, только не туда. Или затрахают, как последнюю сучку, или сломают нос о край унитаза, вдобавок обложат данью в пользу какой-нибудь криминальной группировки. Оставшегося без попечения родителей подростка оберегают от взрослых с нехорошими намерениями, игнорируя тот факт, что не менее серьезные опасности могут угрожать ему со стороны других подростков. В этой среде возможно все, однако должностные лица, озабоченные исполнением закона, закрывают на это глаза. Не со зла, просто потому, что ничего не могут с этим сделать. Не хочешь, чтобы тебя перемололоспасайся от этой мясорубки, как сумеешь и как повезет. Уцелевших ждет награда: нормальная человеческая жизнь после достижения совершеннолетия.
В той версии событий, которую услышал Николай Коваль, присутствовали вожделевшие Олу мафиозные боссы (двое мужчин и одна лесбиянка), автомобильные гонки по ночному городу и гонки на флаерах над крышами высотокотказав мафии в постельных утехах, она поневоле стала участницей нелегальной игры на выживание. За победу обещали кучу денег и новые документы с датой рождения на два года раньше, чем на самом деле, но когда она выиграла, ее чуть не грохнули. Главный соперник, который всю дорогу висел у нее на хвосте и пришел к финишу вторым. Этот гад смылся с присвоенным баблом, бросив ее истекать кровью. После лечения в отстойной муниципальной больнице Ола пошла в стюардессы на линию Земля-Марс, а два года спустя восстановила свои настоящие документы и устроилась в «Бюро ДСП»«Движущая сила политики». Космический перевозчик к этому времени обанкротился, вот ей и пришлось искать новую работу. Ну, и унаследованную от родителей квартирку хотелось вернуть, а для этого ей надо было снова стать Олимпией Павлихиной.
Круто! Хоть кино про тебя снимай,одобрительно заметил Николай, разливая остатки ликера.
Поверил, не поверилне имеет значения. Кому нужна правда, серая, промозглая и безнадежная, как преддверие ада? Словно тебе надо бежать со всех ног по гололеду, один неверный шаги поскользнешься, а мимо на бешеной скорости проносятся машины (такие же, как та, которая сбила маму), в лицо летят брызги грязи, ноябрьский ветер пронизывает до костей, но это еще не полная безнадега. Полная безнадега наступит, если не успеешь. После первого шока Ола просчитала, что ее ждет дальшеи взяла судьбу в свои руки. Даже плакать некогда: надо ухитриться повернуть все по-своему, пока ее не запихнули в гребаный приют.
Сразу после кремации она подошла к Леде, маминой двоюродной сестре, изложила ей свой план. Раньше они друг другом не интересовались, но Ола была в курсе, что у Леда увязла в кредитах, а она по закону наследует родительскую однокомнатную квартиру. Жилье можно сдавать, опекун несовершеннолетнего имеет на это право. Деньги Леда сможет тратить на погашение своих кредитов, а Ола переселится к ней, но мешать не будет, и заработок себе найдет, чтобы самостоятельно прокормиться, главноесрочно оформить опеку, иначе все обломается.
Убедила. Леда была старше Олы на тринадцать лет, и все равно приходилось подсказывать ей каждый шаг, подгонять, контролировать, слово имеешь дело с амебой, которая только и ждет, когда можно будет растечься вялой лужицей. Бесцветно-хорошенькая, корыстная, но непрактичная, постоянно озабоченная тем, понравится ли она, обратят ли на нее внимание, появится ли у нее кто-нибудь, сможет ли она удержать того, кто появится Ола жила у нее на кухне, ночевала на раскладном коврике-пенке. Инспекторше из органов опеки втирали очки, что она спит в комнате на диване, со всеми удобствами, какие положены «несовершеннолетнему ребенку».
С деньгами вопрос решился: увидела в сети пост Аргента, набиравшего людей для акции «Поддержим честного застройщика», связалась, пришла, отработала, получила свой первый гонорар. Через несколько дней ее позвали на митинг «Встанем на пути у нечестного застройщика», причем застройщик был тот же самый, только заказчик поменялся. В «Бюро ДСП» она зарабатывала в два-три раза больше, чем Леда в своем бутике, и между делом ухитрилась закончить школу, а когда ей исполнилось восемнадцать, Аргент ее официально трудоустроил. Она была ценным кадром: находчивая, отчаянная, расчетливая. И никто не догадывался, что ей крышу сносит от долгианского Леса, который она ни разу в жизни не видела, только на фото. «Ну да, я подсела на это. Мало ли, кто на что подсел»,объяснение для себя, эту тему она ни с кем не обсуждала. Оформив квартиру в собственность, сделала косметический ремонт и вернулась домой, хотя Леда уговаривала ее еще пожить на коврике: «Ты ведь уже привыкла спать на кухне, а мне надо кредиты выплачивать, ну, войди в мое положение...» «Попользовались друг другом, и хватит»,отрезала дээспэшница. «Но мне же надо...пролепетала собеседница, беспомощно глядя на нее из-под дешевых накладных ресниц.Ты должна понять, чем я теперь буду платить...» Ола собрала свои вещички и ушла, выложив на стол ключи. Больше их пути не пересекались.
С двадцать четвертого этажа открывался вид на унылое стадо обшарпанных высоток, в далеком провале дворазапаркованные автомобили, как черепица, одного цвета с уличной пылью, а она все чаще думала о Лесе и в конце концов решила посмотреть на него вживую. Во что бы то ни стало. Купила в турагентстве «Реджинальд-Путешественник» дешевый вояж на несколько днейи вот она здесь, вся в бинтах, с непонятными перспективами. Но не об этом же рассказывать обаятельному собеседнику, другое дело мафия, отвергнутые поклонники и гонки на выживание!
Уже потом она узнала от Текусы, как облажалась с выводами. Николай и в самом деле был из тех самых Ковалейизвестных предпринимателей, виноделов, кондитеров, торговцев и, по совместительству, контрабандистов. Она тогда хмыкнула: «Ну, контрабандисты они только летом, пока порталы открыты...» «А ты думаешь, порталы у нас тока летом на Изначальную?огорошила ее Текуса.Есть и другие во всякие-разные места Отворяются они в Лесу, в таких местах, куда не кажный доберется, и знают про них не все, да всем и незачем про это знать. Через иные еще и пройдет не всяк: кого милости просим, а кого другой мир к себе ни в какую не пустит. Ковали везучие, ихнему брату хоть куды есть дорога. Тока дело тут не в одном везении, надо еще, чтобы в сердце не было червоточины. Для Николая любая дверь открыта, а кое-кто у нас круче всех, но туда им хода нет,старая ведьма злорадно хохотнула.И поделом...» «Например, Валеас?»уточнила Ола. «Да не про него я, у этого бандита сердце злое, но без гнили, иначе так бы и стала я его учить! Придет время, узнаешь, о ком толкую, но сперва маленько ума наберись. Вишь, мы лесные, и Лес наш здесь, поэтому нас не тянет совать нос во всякую дверь. Зато мы можем довести странника до нужного места, вот и сотрудничаем с Ковалямии им, и нам хорошо. Не болтай кому попало, тебе положено об этом знать, а посторонним ни-ни». Ола приняла к сведению предупреждение и с досадой призналась: «А я такого наврала ему про себя...» «Дак это не беда,Текуса махнула сухонькой рукой.Сам-то он тоже из любителей плести небылицы, в ихнем деле без этого никак. Небось, догадался, но чего ж не послушать, если складно сочиняешь?»
По стандартному, или староземному, летоисчислению Ола провела на Долгой Земле год и полтора месяца. Николай за это время приезжал на Манару четыре раза. До потаенного портала в Лесу его провожали Изабелла или Валеас, ее ни разу с собой не взяли. И о том, что находится за этим порталом, и что оттуда приносит безбашенный контрабандист из династии уважаемых виноделов и кондитеров, никто не распространялся. Обидно. Считают дурой или не доверяют? Хотя кто же в здравом уме станет доверять дээспэшнице?
«Тебе надо учиться жить заново,сказала ей Изабелла на исходе второго месяца.Ты должна перестать быть дээспэшницейразорви эту оболочку и выбирайся наружу».
«Вы думаете, я смогу стать настолько другой?»спросила Ола. На «ты» они с Изабеллой перешли позже.