Все время, пока шла уборка комнат, девушка и сиделка были в комнате хозяина, но потом я сам отнес пострадавшую и уложил на кровать. Тело казалось невесомым, но горячим, похоже, у неё жар. Приказал маркитантке обтирать её холодной водой.
Настроение было паршивым. Несколько раз, заходя в комнату к девушке, слышал, как она бредит, а жар только усилился. Надо бы найти лекаря, но как? Хозяин послал служку, молодого паренька, на тракт, спрашивать проходивших и проезжающих, есть ли врачеватель среди них, но пока безрезультатно.
Надо что-то придумать, но что? Сидеть в этой паршивой придорожной таверне и ждать у моря погоды? Мысль пришла безрассудная, опасная, но вполне мной выполнимая. Портал! Я построю портал и через пять минут буду дома, в академии, а там целое лекарское отделение. Артефакт привязки для безошибочного переноса приготовлен давно. Появившаяся мысль уже не уходила, прочно въелась в сознание, заслонив другие здравые мысли. Могут казнить? Могут, но не будут. Король пожурит, да и только, особенно сейчас, на радостях, когда на двадцать пять лет исчезла угроза нападения тварей. Да и обезопасить я себя смогу. Сделаю все ночью, когда темно. Если кто и увидит, ничего не поймет.
Фэт, давал я наставления слуге. Отсюда ты поедешь до столицы один в карете.
Мой господин! воскликнул возмущено Фэт. А вы что же, здесь одни останетесь? Да как же так!
Дослушай, придал я голосу строгость, чтобы до парня дошло. Ты едешь до столицы в карете, я и пострадавшая девушка добираемся до академии магически.
А-а-а, протянул Фэт. Ну, если магически, то тогда ладно.
Утром нас уже здесь не будет. Расплатишься с хозяином. Возьмешь на дорогу продуктов. Через пять дней должен будешь приехать в столицу. Я же в академии окажусь раньше. Понял?
Когда стемнело, я отослал сиделку отдыхать, завернул девушку в одеяло, и вышел тихо на задний двор таверны. Не лаяли даже собаки. Вокруг никого не было, только из амбара раздавался басистый храп какого-то мужика.
Повторил магическую формулу портала для верности, а потом, призвав на помощь свою силу, приступил к построению. Не торопился, рисковать не хотел, так как во время учебы в родовом замке перемещался лишь на малые расстояния, а сейчас до столицы добрых три сотни миль.
И вот передо мной замерцало зеркало портала. Решительно шагнул в него с ношей на руках. Два шага, и я уже стою на дорожке в академическом городке перед своим особняком.
Глава 6. Стоит ли жить
Килли
Я очнулась, не понимая, где я и что со мной. Чувствовалась только слабость. Открыла с трудом глаза, осмотрелась. Из высокого окна свет проникал в просторную комнату, убранство которой было для меня необычным. Раньше не видела такой мебели и такой отделки стен, а сама я лежала на огромной кровати, укрытая по горло покрывалом. Из зеркала, что было почти напротив ложа, на меня смотрело бледное лицо на белой подушке. Это я? Меня, что же, остригли? Где мои волосы?
И тут память прорвало, как прорывается вода через плотину! Меня опозорили! Надо мной издевались, насиловали снова и снова, пока я не умерла от боли! Я помнила те мгновения, когда остановилось сердце, и холод, что сковал кровь. Что-то было еще потом, но сознание больше ничего не выдавало. Так я жива или нет? Может, я уже за гранью?
Мертвые уже ничего не могут чувствовать, но я дышу, и сердце бьется, ощущаю теплый ветерок, что прорывается в открытую форточку окна! Пошевелила руками и ногами под одеялом. Сжала и разжала кулаки. Ущипнула себя. Жива! Но радость от этого была недолгой, память опять вернула к тому, что меня обменяли на поросенка, что надо мной надругались Дура! Обрадовалась, что жива! Да сейчас все, кому не лень, будут тыкать в меня пальцем и плевать вслед, ни один мужчина в деревне, даже самый последний вдовец и пьяница, не возьмет меня в жены. Лучше бы я умерла!
Но где же я? Меня ведь обещали повесить. Но тут послышались голоса из-за двери. Женский и мужской. На пороге показалась женщина лет пятидесяти на вид, одетая в темное платье. Кружева украшали и платье, и белый передник. Увидев, что я не сплю, а рассматриваю её, выставив из-под покрывала только верхнюю часть лица, она крикнула:
Мой господин, молодая леди очнулась.
Тут же в комнату быстрой, но легкой походкой зашел мужчина, выглядевший годами лет на сорок, в черном костюме, но совершенно белыми волосами, которые ниспадали по плечам за спину. Тонкие черты лица, нос чуть с горбинкой и глубокие синие глаза. Кто это? Он подошел совсем близко ко мне, наклонился, разглядывая, но видел только мои глаза. Не знаю, что он хотел, но когда мужчина протянул руку к покрывалу, я отпрянула на противоположный край кровати, скатившись с неё прямо на пол вместе с покрывалом. Забилась в угол. Я не позволю притронуться к себе!
Высматривая, куда бежать, бросила взгляд на зеркало и закричала, ухватив прядь своих белых волос. Белых! Совершенно, белых! Точно таких же, как и у мужчины, что продолжал стоять по другую сторону кровати и внимательно смотреть на меня. Взгляд был холодным, так казалось из-за синих глаз, но в них не было похоти. Вот таких глаз я насмотрелась. Но от мужчины исходил приятный сладковатый запах. Нет, он не указывал на смерть, был без тошнотворной добавки, той, когда я понимала, что человек умрет. Здесь от него пахло вкусно. Более подробно даже себе объяснить не могла. Мужчина улыбнулся, едва приподняв уголки губ.
Леди, ну что вы, леди, ласково заговорила женщина, выпроваживая мужчину из комнаты, подталкивая его в спину. Вас никто не обидит в этом доме.
Она подошла ко мне, протянула руку, поднимая.
Леди, вот и хорошо. Как вы себя чувствуете? участливо спросила женщина.
Она знает, что со мной случилось? И этот мужчина тоже? Но в голосе женщины не было презрения, слышались только участие и забота. И почему она зовет её леди?
Сейчас придет лекарь и осмотрит вас еще, чтобы лорд Танатос был уверен, что вы здоровы. Лорд Танатос это наш хозяин, вы его только что видели. И не стоит так пугаться, наш хозяин очень порядочный человек. А меня зовут Жени. Вся моя семья служит в этом доме. Мой сын Фэтличный слуга лорда, яэкономка, а мой супруг Аналойдворецкий и сторож. В доме еще есть горничная Мики и кухарка Анабет.
Пока женщина в прямом смысле заговаривала мне зубы, она отвела меня в комнату, где тоже все было необычным. Покрутив какие-то ручки, Жени пустила воду в большую лохань. Пар над водой говорил, что она горячая, а лохань была не деревянной, а каменной, гладкой. Я вся смогу поместиться в ней!
Я помогу вам вымыться, леди, заявила женщина. Позвольте снять с вас рубашку?
Позволила. А что оставалось делать! Затем мне долго мыли волосы, прополаскивали в теплой воде, терли мочалками с ароматным мылом, и таким пенистым! От удивления даже забыла свои беды, так мне было приятно мыться в теплой воде. Это не у колодца ополаскиваться! И руки! На моих ладонях не было мозолей! Мягкие, кожа гладкая! Как же это произошло?
Это лекарь свел мозоли, леди, пояснила Жени. И на пяточках трещинки вывел. Как вы только ходить могли с такими ногами! Это наш господин велел лекарю убрать все повреждения, какие обнаружит. У леди должны быть красивые руки.
Я не леди, выдавила из себя.
Моему господину виднее, леди вы или нет. Если он зовет вас леди, то и для нас вы именно леди, и относиться к вам мы обязаны соответственно. Так как вас зовут, леди? спросила Жени, когда показала, где в этой комнате справляют нужду, как включается и выключается вода, на каких полках лежит мыло и висят полотенца.
Килли, упрямо продолжила. И я не леди.
Килли? Какое странное имя. Похоже на прозвище. Я буду звать вас Келли, это более по- человечески. Не будете против?
Я опешила, но все же кивнула, соглашаясь. Быть «цыпочкой»» больше не хотелось.
Когда в комнате, уже одетая в чистое новое платье невиданной для меня красоты и названное экономкой домашним, Жени расчесывала мои волосы, я спросила, почему они белые? Я так поседела от того, что сделали со мной солдаты?
О, леди Келли, не надо вспоминать о плохом, женщина улыбнулась через зеркало, перед которым я сидела. Оставьте все в прошлом. Сейчас начинается новая жизнь. А волосы? Вы ведь видели, что они такие же, как и у моего господина? Вот он вам все про них объяснит.