Мариель недоумевал, зачем такие сложности? По словам альфы, детей могли тасовать как колоду карт. То есть, за недолгую жизнь сирота мог пожить в трёх разных городах, прежде, чем приедет на своё постоянное место жительство. Ему повезло, он до шести прожил в доме малютки, а потом двенадцать лет в сиротском доме. И только потом поступил в общий колледж для сирот.
Гезал включил телефон и воткнул наушники в уши, чтобы не думать о горькой судьбе. В этом году какой-то богатый дядя всем приютским детям на праздник зарождения года подарил по дешёвому гаджету. В интернет с него не выйдешь, но позвонить и послушать музыку с карты памяти можно. Вот парень и занимался всю дорогу этим, развлекал себя музыкой и осматривал окрестности, которые проезжали. В голову лезли неприятные мысли и накатывала тревога. Мариель даже понять не мог отчего.
Он всё равно думал о своей несчастной жизни. Сетовал на родителей, которые обрекли его на тяжёлое бремя. Всё дело в том, что брошенных детей никто не любил. Люди считали, что это дети опустившихся алкашей или воров, сидящих в тюрьме. А, если его родитель убийца, и парень возьмёт гены оступившегося родителя? Именно поэтому такие, как он, не учились в обычных школах, им преподавали в детском доме. А после совершеннолетия запирали в приюте-колледже ещё на год. Как бы ты ни был одарён, тебя не пустят даже на порог института. Судьба сироты окончить колледж и получить самую простую и низкооплачиваемую работу. Кому-то ведь нужно трудиться официантом, младшим поваром, электриком или чистить унитазы от засоров.
Наконец-то прибыли в Оверон, и парень уставился в окно. Городок был в часе езды от областного центра и оказался маленьким и неказистым. На окраине показались частные домишки, большие похожие на сараюшки, чем на жильё людей. Потом они проехали мимо забора какого-то завода, выбрасывающего из огромных труб серый дым. За ним был пустырь, а дальше сам город. Узкие улочки, пятиэтажные старые домики, всё какое-то серое и безликое, похожее одно на другое. Даже вывески магазинов отличались лишь названием, а по дизайну были как под копирку. Мариель думал, что где-то в этих улочках затерялся их колледж, но они ехали не сворачивая и очутились за городом. Справа от дороги виднелся коттеджный посёлок для состоятельных горожан, а они свернули налево в лесной массив, и упёрлись в огромный двухметровый забор. Автобус, видимо, ждали, потому что ворота быстро разъехались, впуская их на территорию. Сашипас велел брать рюкзаки и выходить.
Мариель нехотя выполз из салона и удивился. Его новый временный дом был из трёх этажей. Белые стены и блестящие на солнце окна слепили глаза. Во дворе была шикарная площадка с оборудованием для занятий спортом. Начало апреля, но здесь север и кое-где ещё лежал посеревший снег. Мариель поёжился, наблюдая, как из дверей выскакивает альфа лет сорока пяти.
Приветствую вас, мои дорогие. Я директор Арзан Докуро, лучезарно улыбнулся мужчина, подходя ближе.
Сашипас поздоровался, а Мариель стоявший рядом впал в ступор. Да, у него был синдром Карсанера, но он не отбивал нюх и гендерную ориентацию. От мужчины за версту несло альфой. Как могли доверить альфе заведение, где живут одни омеги?
Идёмте, я подпишу, что принял парней, и можете ехать. Один экземпляр завезите в наше отделение опеки, я дам адрес. Городок маленький, поэтому это всего лишь один кабинет в администрации города, там работает мой брат Мико, я уже предупредил, что вы подъедете, он ждёт. Останетесь на ночь в его доме, поздно уже, скоро совсем стемнеет, елейными голоском щебетал директор, идя вперёд.
Мариель сморщился, оглядывая всё вокруг. Ему почему-то не нравились и высокий забор, и камеры слежения на нём, и сам сладкоголосый Докуро. Тот к слову был высокий, подтянутый и симпатичный.
Унизительный осмотр у доктора
Сашипас подписал нужные бумаги и упорхнул, не простившись. Омегам в это время хмурый воспитатель показывал комнаты. Тут оказалось вполне сносно, спали по четыре человека в комнате. На их прежнем месте в спальнях стояло по десять коек. Мариель швырнул рюкзак в шкафчик, получил чистую одежду и полотенце. Их проводили в душевую, позже направили в столовую на ужин. Неулыбчивый и тощий воспитатель-омега неизменно сопровождал их, по пути рассказывая, где и что находится.
А учатся тут как? решился спросить Мариель, когда шли в столовую.
Во вторую смену. К двум часам привозят учителей. На первом этаже, кроме столовой и актового зала, оборудовано несколько классов.
Мариель подумал, что ничего нового не услышал, директора обычных колледжей не принимают их в свои стены. Причина банальна, родители любимых отпрысков против.
Наконец-то, пришли в столовую, она оказалась светлой и просторной с добротными столиками на четверых. Ели с теми, с кем и жили. Воспитатель быстро подвёл их забрать еду на стойке раздачи и рассадил всех на свои места. Мариель робко уселся на стул, приветствуя омег. Парни, поздоровавшись, дружелюбно улыбнулись.
Обратно в спальню он шёл уже с ребятами и отвечал на вопросы. В комнате сослался на усталость. Как только лёг на кровать, сразу провалился в сон.
Утром Гезала разбудил стук двери. Пришёл воспитатель и бесцеремонно сдёрнул одеяло в ноги.
Вставай, парень, все проснулись. Твоих друзей уже приняли, теперь твоя очередь, пробасил мужчина.
Говор воспитателя резал слух, обычно у омеги более нежный голос, здесь было впечатление, что тот вечно простужен.
Доброе утро, мистер Йоркс. Что значит приняли? заволновался Гезал, напяливая одежду.
Не беспокойся, обычный медосмотр. Даю десять минут на утренние процедуры. Попку подмыть не забудь, ухмыльнулся омега.
Зачем? Мы перед новым годом медосмотр проходили, дрожащим голосом произнёс Гезал, расчёсывая волосы.
Меньше слов, больше дела, рыжик. С тобой тут никто цацкаться не будет. Запомни, тебе говорят, тывыполняешь. А если что-то пойдёт не так, то отхватишь плетей, буркнул воспитатель, беспардонно открыв шкафчик Мариеля.
Противный мужик начал рыться в верхней одежде и рюкзаке. Нашёл телефон и спрятал в карман брюк.
Эй, это моё отдайте! подбежав к мужику, Мариель вцепился в его руку.
Надзиратель оттолкнул его с такой силой, что Гезал чуть не пропахал носом дощатый пол.
Воспитанникам не положены телефоны! Отдадут, когда вытурят за ворота! Живо подмываться, рыжий, пока не отхватил люлей! рыкнул Йоркс на всю комнату.
Мариель расширил глаза от ужаса. Куда он попал? Это что, тюрьма для омег? Решив не нарываться на неприятности, он подхватил висевшее на спинке кровати полотенце, взял зубную щётку и ринулся в душевую. Оставив всё на лавке, парень зашёл в уборную, а потом вернулся и быстро принял душ. Сердце отстукивало тревожно. Зачем нужен этот медосмотр? Прежде у него брали анализы и смотрели на специальном аппарате все органы. Омежьего врача он проходил формально, тот знал, что парень девственник и жалел его. Дотрагивался палочкой до дырочки, чтобы взять мазок и всего лишь. Но что будет сейчас неизвестно. С таким отношением как у этого воспитателя, а проще сказать надзирателя, пощады не будет.
Надзиратель никуда не ушёл, ждал, когда Мариель почистит зубы.
Оставь всё тут, на лавке, позже заберёшь. Идём в медпункт, нервно скомандовал Йоркс, десять минут явно прошли.
Гезал поплёлся за надзирателем и очутился перед дверями с надписью медпункт. Открыв дверь, Йоркс затолкнул застывшего на пороге Мариеля в кабинет.
Доктор Амимий, я его привёл. Мариель Гезал собственной персоной.
Мариель проморгался. Было слегка непривычно, очутиться в абсолютно белой комнате. Даже костюм на враче омегебелый.
Можешь идти, попозже парень сам в столовую придёт, доктор глянул строгим взглядом на воспитателя.
Надзиратель ничего не ответил, поспешив удалиться.
Ну, чего ты в дверях застыл, малыш? Проходи, не бойся, я тебя не съем, елейным голосом пропел омега и встал из-за стола.
Мариель испуганно отскочил, когда тот подошёл к двери. Оказалось, он закрыл её на замок, а ключ положил в карман рубахи. После ласково обхватил Мариеля за плечи и, подведя к столу, усадил на стул.
Первым делом омега взял кровь из пальца. Потом велел раздеться донага, а сам поставил пробирку в какой-то прибор. Мариель краснея, снял с себя одежду и застыл испуганно, прикрыв пах ладонями. Он заметил, что на столе у врача лежит его медицинский планшет.