Мы ошарашенно переглянулись. Тони всегда сокращал полное имя Дина на южный манер, причём сам Дин никогда не возражал, и у меня было впечатление, что ему даже нравится этот вариант. Но сейчас дело было совершенно в другом: во-первых, даже зная о нашем к нему отношении, Тони никогда раньше не позволял себе подобной фамильярности, а во-вторых, Дин никогда в жизни не увлекался ни модистками, ни певичками, по-честному деля своё внимание между тремя наиболее вменяемыми элизиными фрейлинами. Что вообще происходит, кто-нибудь может мне объяснить?
ХмМодистки, говоришь, Дин внимательно рассматривал Тони, словно перед ним был совершенно незнакомый человек, хотя, если разобраться, то так оно и было: этот Тони был кем угодно, но не тем острым на язык, честным, справедливым, пусть и слишком суровым подчас Антонио, которого я знал почти тридцать лет. И что, говоришь, прямо-таки в моём вкусе?
Ну да, Тони, разговаривая с нами, отдал распоряжения о завтраке на двоих, затем бегло осмотрел помещение, зачем-то заглянул под стол, проверил прочность изящной ажурной решётки, которой было забрано огромное панорамное окно, выходящее в дворцовый парк, сделал несколько пометок в толстом блокноте, который всегда носил с собой, и кивнул каким-то своим мыслям. Всё как тебе нравится, Фернандо: блондиночки, фигуристыеглаз не оторвать, и хохотушки такие, прям сердце радуется!
Убейте меня, вот прямо сейчас, простонал Дин, который из всех разновидностей девушек не мог терпеть лишь одну: фигуристых жизнерадостных блондинок.
Антонио, прости мне этот, наверное, странный вопрос, но почему ты говоришь, что Дину нравятся такие девушки? Он же всегда любил высоких стройных брюнеток, разве нет? я чуть ли не умоляюще смотрел на удивлённого Тони, который осуждающе покачал головой и проворчал:
Говорил я тебе вчера: не берите столько эльфийского, кто его знает, на каких мухоморах остроухие его настаивают? Своих виноградников что ли мало? И вотуже простых вещей не помнишь. Эдуардо, мальчик мой, стройные брюнетки всегда нравились тебе, а Фернандо предпочитает аппетитных блондинок. Да и бедняжка Оливия была именно такой, упокой Странник её душу
Бедняжка Оливиятупо повторил за ним я, с ужасом осознавая, что абсолютно не помню никакой Оливии. Судя по остекленевшему взгляду Дина, он тоже не мог вспомнить ни кто это, ни что с ней случилось. Мы переглянулись и, как всегда, без слов поняли друг друга: нам срочно нужен источник информации, просто жизненно необходим. А то вдруг я выйду в приёмную, а тамсплошь незнакомые мне индивиды, и вместо великолепного барона Тайлинга, честнейшего человека, кстати, место казначея занимает какой-нибудь вор и взяточник. А на месте надёжного, как скала, графа Рангера, ещё при отце возглавившего имперскую службу безопасности, расселся какой-нибудь интриган. Я аж вздрогнул от таких захватывающих перспектив. Да, информация становится жизненно необходима.
И очень хорошо, Фернандо, что ты снова стал одеваться, как и полагается свободному молодому лорду, а не старому вдовцу, продолжал методично добивать нас Антонио, это, конечно, не моё стариковское дело, но третий год тосковать по погибшей жене, даже такой юной и очаровательной, слишком большой срок для мужчины твоего возраста.
По чьей жене? Дин нахмурился и непонимающе посмотрел на Тони.
По твоей, ясное дело, Антонио ответил ему таким же недоумевающим взглядом, по чужой ты бы вряд ли несколько лет стал убиваться. Мы ведь тогда тебя еле выходилисовсем ты плох был, Фернандо, всё рвался на войну какую-нибудь к эльфам или к драконам, чтобы голову там сложить. Уж так ты её любил! Да и не удивительнославная девушка была леди Оливия, и такая красавица, такая умница! Но ведь жизнь-то не кончается, мёртвымим смерть, а живымжизнь. Так исстари повелось, и не нам эти порядки менять. Жалко только, что убийцу так и не нашли, в глаза бы ему, душегубу, посмотреть. Ну да ладно, дело прошлое, чего ворошить-то. Вы ешьте давайте, дела ваши за вас никто не сделает.
С этими словами Антонио распахнул дверь в кабинет, где на столе уже дымились чашки с кофе для меня и с чаем для Дина, умопомрачительно пахла поджаренная ветчина, а булочки призывно красовались румяными боками. Оставшись вдвоём, мы переглянулись, и Дин медленно проговорил:
Чтоэтосейчасбыло? Эдди, я ничего не понимаюКакая Оливия, какая жена? Кто сошёл с ума: мы или Тони?
Знаешь, я задумчиво отпил кофе, но даже не ощутил его вкуса, у меня есть одна версия, но, боюсь, тебе она не понравится. Мне от неё, во всяком случае, очень не по себе
Давай, жги, Дин на всякий случай благоразумно поставил чашку с горячим чаем на стол, а то ведь мало лирука дрогнет или ещё что.
Мне кажется, медленно начал я, стараясь максимально конкретно сформулировать пока ещё очень невнятные соображения, мне кажется, что после проклятья ведьмы наш мир изменился. В том смысле, что он стал как-то похожнуна тот мир, который бывает в этих идиотских романах. И, боюсь, что наша с тобой биография была тоже скорректирована под новые условияВот как-то так, пока более чётко не получается. Другого объяснения у меня нет, к сожалению
То есть этот мирне настоящий? Дин был предельно собран и сосредоточен. Это временный вариант? Или? И кто ещё об этом знает кроме нас? Кто в курсе?
Если бы я знал, я вздохнул, и, думаю, мир совершенно настоящий, просто мы с тобой именно в этой его версии никогда не жили. Вернее, жили, но что с нами тут происходило, это ещё предстоит выяснить. Видишь, ты здесь был женат и овдовел, я про себя пока вообще ничего не знаю кроме того, что я и тут по-прежнему Император. А про то, что он, этот мир, другой, боюсь, знаем только мы. Ведьма прокляла меня, а тебя зацепило рикошетом. Прости, Дин, я не хотел, честное слово
Брось, Дин махнул рукой и даже попытался улыбнуться. Получилось, честно говоря, не очень. Думаю, ты прав. Это объясняет то, что я иначе одеваюсь, что у меня была какая-то загадочная жена, которую, насколько я понял, убили, но убийцу так и не нашли. И я точно знаю, кто нам нужен.
Элиза! воскликнули мы одновременно.
Глава 2
Розалинда
Роза, что ты там копаешься, как дохлая мышь? внезапно раздавшийся за спиной шёпот заставил меня подпрыгнуть на месте и чуть не рассыпать мелкие листья коноплянника, которые я терпеливо собирала уже больше часа. С трудом удержав в руках небольшой берестяной короб, который специально носила с собой на случай, если попадётся какая-нибудь полезная травка, я повернулась на голос и увидела торчащую между двух здоровенных лопухов конопатую рожицу Савоси, младшего сына старосты нашей затерянной в лесной глуши деревеньки. Тебя там дядька Игнат дожидается, давно сидит.
Посидит твой дядька. А дохлые мыши не копаются, они же мёртвые, прошипела я в ответ, внимательно осматриваясь, так как единственное место, где в это время ещё не зацвёл коноплянник старые развалины, от которых даже в полуденный зной тянет могильным холодом. Ужас, до чего неприятное место, нонужная мне трава уже неделю как зацвела во всех других местах, а мне нужны листики и ещё не распустившиеся бутоныв них самая сила. Здесь же, на холме с руинами какого-то старого замка, холодно и почему-то всегда тень, поэтому всё растёт медленнее и распускается позже. Цветущий коноплянник годится только на веночки, да и те завянут через десять минут. Вроде бы всё спокойно и мирно, но громко разговаривать в этом жутком месте совершенно не хотелось.
Чего это они не копаются, тоже шёпотом возразил Савося, очень даже шустро бегают, я сам видел, когда старый Хорь того мыша оживил. Знаешь, он как быстро потом закапывался, как живой прямо.
В глазах Савоси сияло искреннее восхищение могуществом старого Хоря, который много лет был единственным ведьмаком на несколько окрестных деревенек, пока не подросла я. Как только мои умения достигли уровня, при котором за жизнь обратившихся можно было не опасаться, Хорь с огромным облегчением переложил всё лекарское дело и бытовое ведьмовство на мои пусть и не очень хрупкие плечи и отдался давней своей страстиизготовлению настоек на разных интересных веществах: от странной светящейся плесени, которая росла у нас на заднем дворе, до молоденьких мухоморов, которые ему корзинками носили заинтересованные лица. Эффект от его продукции был сногсшибательный в самом прямом смысле этого слова, а потому настойки пользовались неизменным спросом.