До глубокой ночи я смотрел за тем, как Иохан варит снадобья, обтирает девушку вымоченными тряпками, чтобы сбить появившийся жар, и пытается залить микстуру в бесчувственный рот.
Я ждал. И зверел с каждой секундой все сильнее.
Сама мысль о ее смерти выводила меня из себя. Она не смеет! Не смеет умирать тогда, когда я впервые за годы, проведенные под пеленой бешенства, готов дать ей шанс спасти свою шкуру. Не сейчас! Не хочу до конца жизни думать: убил я виновную гадюку или невинного лебедя. А я убью ее Она погибнет, не выдержав огня рядом со мной. Глупая, хрупкая пташка
Ей лучше. Жар спал, но может вернуться. Вам тоже лучше прилечь, мой господин: когда госпожа очнется, ей потребуется ваша помощь.
В чем это?
Она будет очень слаба. Такое переохлаждение ни для кого не проходит бесследно, мой господин. Я буду молиться богам Отрониса, чтобы она хотя бы встала на ноги без чьей-либо помощи.
Выметайся,рыкнул.
Поклонившись сокрытой под капюшоном головой, лекарь вышел, оставляя меня наедине с моим личным врагом. Кошмаром, преследующим меня столько лет.
Тарн спала.
Ее зубы прекратили стучать, кожа приняла более естественный оттенок, но глаза по-прежнему были закрыты. Вытянувшись лежа на спине, она чуть повернула голову в сторону, словно потянувшись ко мне, словно пытаясь что-то сказать.
Глупая Альба.
Опустившись на край кровати, провел кончиками пальцев по вершинке мягкой молочной груди. Как шелк Мягкая, гладкая. С темной горошиной, сжавшейся от моего прикосновения. Отзывчивая.
Стоило признать, что трахаться она умела. Хоть и неловко, робко, но скрытая под маской невинной овечки страсть горела в синих глазах, прячась от моих грубых рук.
Накрутив на палец темную прядку, несдержанно склонился, вдыхая аромат морозной сирени у самого ее лица. Чертов непорочный ангел с нарисованным лучшими мастерами лицом. Пушистые ресницы черными полоскам подчеркивали темноту глаз, и мелко дрожали, будто от снившегося кошмара.
Воронпрошептала так неожиданно, что я задержал дыхание.Ворон Когти
Ворон. Я для нее лишь хищник. Зверь.
Бездушный и черствый, жестокий и кровожадный. Впрочем, она права. Я именно такой. И я испорчу эту девчонку своей грязью, испачкаю ее белую кожу кровью, задержись она хоть на день.
Поправится, и лично отвезу ее как можно дальше, лишь бы больше не видеть розовых губ и не слушать журчащий весенним ручьем голос. Пробирает до костей, выворачивая всю темноту, как из скрученной тряпки.
Молча снял с себя рубаху и лег рядом, скрещивая ноги и уставившись взглядом в потолок. Не хочу ее касаться, противоречит всему моему нутру, лучше дальше, чем ближе. Да, так лучше.
Ворон!уже громче и вновь выныривая из тишины.Спаси меня!
Тонкие пальчики сомкнулись мертвой хваткой на моем запястье, не оставляя возможности их сбросить, и я резко обернулся к ней.
Спит. Бредовым, больным сном, но спит.
Ты просишь у меня спасения, лебедь? Как же это глупо с твоей стороны.
Я твоя погибель.
Глава 22
Утро не было добрым.
Лишь по одной простой причинея спала в постели Ворона, рядом с его полуобнаженным телом, укрытая тяжелой, но невыносимо горячей рукой.
Ворон спал.
Резкие черты его лица казались выточенными из камня рукой скульптора, умевшего дать камню жизнь. Конкретно эта работа стала его самой большой ошибкой. Я не удивилась бы, если бы Ворон, ожив, первым делом убил своего создателя.
Я бы сбежала, моля не спугнуть его сон, но тело было каменным, непослушным. Даже сжать пальцы в кулак стало подвигом, достигнутым сквозь тупую боль в ноющих от натуги мышцах.
Беспомощная. Даже головы поднять не могу. Жалкая.
Жажда сдавила горло, опаляя его жгучим огнем. Губы потрескались и пощипывали, подсказывая, что выгляжу я так же, как себя ощущаю. Слабой и побитой.
Проснулась.
Не вопрос. Факт, озвученный так же неожиданно, как и взгляд резко распахнутых глаз. Секунда, и сонливость исчезает из него так же быстро, как хотела бы исчезнуть я, и вместо сонного мужчины на меня смотрит голодный кровожадный хищник. По неведомой причине спасший мою жизнь.
Скрипнула кровать от движения его тела, и подперев голову рукой, согнутой в локте, мужчина рассматривал меня с головы до ног, словно убеждаясь в том, что я не призрак.
Голой ключицы коснулись горячие пальцы, оставляя жгучую отметину и заставляя мелко вздрогнуть от нахлынувшего бессилия.
Подушечки скользили то вниз, то вверх, словно испытывая меня на прочность и улавливая момент, когда я дам отпор, воспротивлюсь, отомру. Но я не могла Плевать. Закрою глаза.
Нет. Смотри на меня, Альба. Я хочу видеть свои глаза в момент, когда ты мне соврешь.
Что?
Удовлетворив приказ Ворона, рвано выдохнула, чувствуя, как пальцы опускаются ниже, поглаживая обнаженный низ живота. Слишком чувственно и аккуратно. Словно перед броском, который сотрет меня с лица земли.
Как твое имя?холодный голос противоречил движениям пальцев, но, проглотив неуместный шумный выдох, я прохрипела:
Альба Сортэн.
Кто твой отец?
Люциус Тарн.
Где ты была?
Поймав мое недоумение во взгляде, Ворон добавил:
В своей жизни. Когда выезжала с земель Аоро?
Никогда,гаркая охрипшей вороной, я едва сдерживала подступающий приступ удушливого кашля, стараясь не отводить взгляд и прислушиваться к пальцам, танцующим на моей животе.
Не лги мне,прошипел Ворон, и словно в наказание, мужская кисть опустилась ниже, без лишних прелюдий раздвигая мои непослушные ноги.Не смей мне лгать!
Я не лгу
Повтори! Когда ты покидала земли Аоро?! Отвечай!
Никогда. Я никогда не покидала отцовский дом,зная, что за этим последует, покорно закрыла глаза, ожидая наказания.
Жесткие пальцы уверенно раздвинули лепестки, толкаясь в горячее и негостеприимное нутро, стараясь задеть больнее.
Смотри на меня, Альба. Я хочу видеть твою ложь.
Все равно.
Мое онемение играло ему на руку, и все козыри были припрятаны в чужих рукавах. У меня же не было ничего, кроме ветра, гуляющего даже в самых дальних карманах.
Что я могу противопоставить Ворону, требующего от меня ответа? Ничего, кроме правды. Только она, голая и беззащитная,единственное, что я могла противопоставить настоятельным верованиям о лжи.
Я буду смотреть. Буду делать, как он хочет, мне терять уже нечего.
Я никогда не покидала отцовский дом и земли Аоро,проговорила, стараясь выделить каждое слово, глядя ему прямо в глаза. Проваливаясь под их бесчувственный лед.Никогда.
Пальцы на мгновение замерли, так и не достигнув своей цели. Давление стало немного меньше, и это позволило мне задышать ровнее перед новым броском в пропасть.
Семь лет назад. Корвинская империя. Замок лорда Райстенда. Зимний сад.
Я не знаю о чем ты,прошептала вконец иссохшими губами.
Вспоминай! Где ты была семь лет назад?!
Здесь,погружаясь в воспоминания, я сглотнула ком, застрявший в горле.Мне было четырнадцать. Принцесса Элина выходила замуж. Я была на свадьбе, рассыпала цветы на дорогу перед молодыми, ожидая венчанного венка с головы невесты. Я не была в Корвинени тогда, ни до, ни после.
Обессиленно выдохнув, я все же не сдержалась и закрыла глаза. Голова гудела, словно огромный колокол, но Ворон не сдавался.
Кто может подтвердить твои слова?
Отец. Мать. Сестры. Все мы были здесь.
Твоя семья не в счет. Другой, не близкий человек.
Что ты хочешь?спросила и слабо моргнула, прогоняя морок его лица в темноте закрытых век.Ты убил всех, кто был близок королю. Или сослал их на пустоши, в каменоломни. Если кто и выжиля не знаю. Ищешь повод убить меня? Когда он был нужен тебе, Ворон?
Я ищу повод сохранить тебе жизнь, глупая Тарн.
Сортэн.
Осмеливаешься спорить?
Осмеливаешься отрицать факты?видимо, болезнь повредила мою голову, раз я решила так дерзить ему. Другого объяснения собственной глупости у меня не было.
Замерев в ожидании пощечины или удара, я даже слегка зажмурилась, но вместо ожидаемой расправы на меня грянул смех. Громкий, хриплый и такой же пугающий, как и все, что он делал.
Ты глупа, раз споришь со мной. Но меня это забавляет. Уже много лет никто не смеет пререкаться со мной. Я прощу тебе эту вольность, но и мое терпение не вечно, помни об этом.
Что со мной будет?
Я еще не решил,он задумчиво облизнул палец, несколько минут назад так стремившийся попасть в мое тело, и без тени брезгливости прошелся языком по губам.Я хочу тебя убить, но не решаюсь. Не могу определиться с удовлетворяющей меня причиной.
Глава 23
Ворон
Елена старательно полировала своими губами гудящий от похоти член у меня между ног. Ее воздушные юбки благородно зеленого цвета были задраны до самых ушей, и голая задница вызывающе оттопыривалась, стараясь воззвать к моей страсти.
Без толку.
Как бы глубоко госпожа Лоран не заглатывала орган, ничего, кроме естественной твердости, добиться у нее не получалось. Красные напомаженные губы оставили на моей мошонке кучу отпечатков, вызывая лишь желание смыть их или стереть о румяные щеки девки, так старательно вылизывающей мое достоинство.
Проваливай.
Но господин,отпустив орудие из своего рта, она пару раз провела по влажной плоти ладонью.Я что-то сделала не так?
Проваливай. Пока я прошу.
Как прикажете.
Наигранно покорно опустив глаза, любовница отползла на безопасное расстояние, поправляя задранные до талии юбки, и поднялась на ноги.
Я буду недалеко. Только прикажите мне вернуться.
Пошла вон!
Рявкнул так, что румянец мгновенно сошел с женских щек. Тихонечко пискнув, леди Лоран умчалась из моей спальни со скоростью ветра.
Не заводит. Только раздражает.
Эти чавкающие звуки, реки вожделенной слюны и коровьи глаза больше не вызывали во мне ничего приятного. Только злость, сжимающуюся с каждым днем во все более плотный снежный ком.
Уже четырнадцать дней прошло с того момента, как я выпустил Тарн из камеры смертников.
За это время я не встречался с ней ни единого раза, избегая. Рискуя сорваться, стоит увидеть ее фигурный силуэт вдалеке коридоров. Да, если бы она по ним ходила.
Хрупкая птичка уже который день пыталась хотя бы встать с кровати и сделать пару шагов в сторону окна. По крайней мере это то, что мне доносил Йохан о ее самочувствии. Тарн едва ли можно было назвать здоровой: мышцы предавали ее, тело не слушалось, а ноги подгибались все так же предательски, как и в первую попытку покинуть постель.
Жаль ли мне ее? Нет.
Это что-то другое, дикое, звериной тревожилось о ее жалкой тушке в глубине моей черной души. Что-то настолько сильное, что я отправлял ворона наблюдать за ней через окно, высиживая на ветке целые часы.
Но ворон молчал. Черствое пернатое создание не желало делиться со мной ее чувствами, ее мыслями, скрывая их под покровом морали. «Если жаждешь узнатьиди и спроси»,кричали его черные бусины глаз и острый клюв, из которого вырывался противный грай.
Но мне было не до этого.
Все четырнадцать дней я искал кого-то, кто выжил из служивших павшему королю. Я искал свидетелей и нашел их. Далеко отсюда, едва ли не у самой дьявольской впадины, отрезающей мои земли от земель ростеков.
Какой-то паж, бегающий в помощниках у принцессы, помнящий день ее свадьбы и всех гостей, что присутствовали на торжестве. И Альбу он тоже помнил. Даже ее платье цвета солнечного лепестка с мелкими стяжками, украшенными желтыми топазами. Он все помнил и этим вводил меня в ступор.
Все видящий и знающий служка подтвердил, что Альба Тарн никогда не покидала земель Аоро и не была нигде, кроме дворца и отцовского дома. Уж слишком старый Люциус пекся о старшей доченьке, не выпуская ее из виду на долгое время. Служка не врал. Сложно врать, когда тебе ломают пальцы один за другим, требуя правды.
Это полностью уничтожало все, во что я верил. Безжалостно ломало мою ненависть к Тарн и ее губительным глазам, в которых я видел свое отражение. Хоть и так давно.
Семь дней с момента, как я добыл доказательства ее слов. Семь дней, проведенных в постоянных раздумьях о дальнейшей участи девушки, скачущих между «убить и забыть», до «отпустить и » Нет, это я даже произнести не мог.
Это слишком.
Эти дни в скитаниях и поисках правды я искал способы выбросить ее из своей головы. Пил и трахался, стараясь стереть демоницу из памяти, но перед глазами упрямо возникали образы тяжелых грудей и невыносимо невинных глаз.
Проклятие!
Грохот со стороны коридора привлек внимание.
Выйдя из спальни, я увидел трясущийся на полу комок, пытающийся встать, и суетливую служанку, которую упрямо отпихивали тростью.
Тарн. Черт.
Госпожа! Госпожа, дайте я вам помогу!
Не смей!рявкнул лебедь, от боли скаля зубы в зверином оскале.Не смей! Отойти от меня!
Но госпожа
Что ты здесь делаешь?
Синие глазищи размером с блюдца обратились ко мне и хищно сощурились.
Лежу. Как видите.
Дрожа от слабости, она с трудом села и подогнула колени, ища опору. Не выдержав сцены этого страдания, протянул руку и резко рванул девушку вверх, заставляя покачнуться и завалиться ко мне на грудь.
Прижал ее, невольно смыкая руки и бездумно глупо вдыхая сиреневый аромат.
Всегда так пахнет. И в болезни, и в здравии. Пьянит голову, лишает разума и способности думать.
Спасибо, дорогой муж,впрыснутый в голос яд немного отрезвил, позволяя отпустить женское тело от себя.Благодарю за внимание.
Перехватив дрожащими пальцами свою тросточку, девушка отклонилась, пытаясь обойти меня со стороны, даже не обернувшись.
Дрянь! Как только может выводить меня из себя такой ерундой!
Торопишься?
В моем случае каждый день на счету,сморщив от новой болезненной волны аккуратный носик, она продолжала смотреть куда-то вдаль, игнорируя мое присутствие.
Почему госпожа не в постели?
Простите, господин. Госпожа просила свежего воздуха, лекарь одобрил прогулку,служанка почтенно склонилась, демонстрируя вызывающее декольте.Я провожу госпожу в ее покои, если вы настаиваете.
Я сам. А ты пошла прочь. Скажешь Вероне, что я приказал отправить тебя в хлев.
Девушка вздрогнула, но спорить не стала. Знает, что за каждый синяк на теле Тарн ее могла ждать участь и похуже, чем уборка навоза в стойлах. Недоглядела, позволив ей упасть.