Елизавета ГромоваТы снилась мне
Пролог
Для осени этот вечер был слишком теплым, даже редкие порывы ветра хоть и дышали терпким запахом прелой, умирающей листвы, но ласкали лицо мягкими, нежными ладонями. Екатерина Вершинина шла привычно яркими, освещенными улицами города, где даже в десятом часу вечера еще гуляли влюбленные парочки и спешили из торговых центров одинокие прохожие. Она тоже была одна, возвращалась с вечерних занятий в университете.
Наверное, лет с пятнадцати Катя хотела получить юридическое образование и работать следователем. Когда в восьмом классе к ним в школу пришел учиться Василий Ивлев и они подружились, то и его она смогла убедить в том, что это самая лучшая и интересная профессия.
Она никогда не задумывалась, почему из всех девочек в классе Ивлев обратил внимание именно на нее. Сел рядом с ней за парту, носил ее сумку с учебниками, провожал домой. Вместе они делали домашние задания, готовились к контрольным работам, гуляли в школьном парке. Катя рассказывала Василию о прочитанных книгах, объясняла ему непонятные моменты в учебных темах. Над ними никто и никогда не смеялся, наверное, потому, что Вася Ивлев был неподходящим объектом для насмешки.
Его отец был военным, вместе с семьей объездил половину страны, служил в гарнизонах от Калининграда до Владивостока, теперь же в звании полковника поселился в их городе, служа военкомом. Василий был младшим из трех братьев Ивлевых. Рослый и крепкий, он обладал блондинистой шевелюрой, голубыми глазами и совершенно неотразимой улыбкой. Ему очень повезло, по каким-то, видимо, генетическим, причинам его миновала подростковая прыщавость, кожа его была свежа и чиста, как впрочем, чистым и свежим всегда был и он сам. Мальчики ценили его за спортивные достижения, девочки заглядывались в его сторону, но безуспешно. Ему была интересна лишь она, его постоянная подружка Катя Вершинина.
Он поддержал Катю, когда разбились на автомобиле ее родители и она осталась с бабушкой, единственной родственницей. Бабушка прожила еще два года, через четыре дня после выпускного вечера она тихо умерла во сне, отправляясь вслед за сыном и невесткой, которых очень любила. На выпускном вечере Вася впервые поцеловал Катю. Она так и не поняла, нравятся ли ей поцелуи, эти влажные прикосновения чужих губ. Хотя какой уж чужой был Ивлев? Он был свой, знакомый и понятный.
Вместе они готовились к поступлению в университет. Катя всегда училась хорошо, она много читала, ей нравилось узнавать новое, любая информация делала ее жизнь интересней. Васю она попросту натаскивала, так как ему учеба давалась с трудом, ум его не был острым, а реакция не отличалась быстротой. Он всегда слушал свою подругу с таким выражением породистого лица, будто она открывала ему новые, невиданные им доселе грани этого мира. Они поступили вместе и все пять лет учебы Катя помогала своему другу в подготовке к экзаменам и зачетам, в написании курсовых и рефератов, потом писала две дипломные работы, за себя и Василия. Когда до сдачи работ оставалось десять дней, ей совершенно случайно потребовалось раньше обычного вернуться из библиотеки домой, в свою трехкомнатную квартиру, в которой иногда оставался ночевать ее друг.
Она зашла в квартиру, прикрыла входную дверь и тут же услышала скрип кровати и стоны, доносящиеся из спальни. Тихо прошла к приоткрытой двери и увидела Ивлева, лежащего на первой красавице курса Ларисе Тюменцевой. Василий вдруг дернулся и зарычал, быстро двигаясь, Лариса громко простонала, обнимая ногами его обнаженное тело. Катя отошла от двери и стояла, не в силах о чем-то думать. В спальне заговорили:
Надо вставать, через пару часов Катерина нагрянет.
Как ты можешь с этой бледной молью, с этой серой мышью рядом находиться? Вы спите вместе?
Нет, что ты! У меня не хватит мужества на это, еще стошнит, чего доброго. К тому же, я человек благородный, жениться на Катюхе не собираюсь, да и кому она нужна, заучка бледная. Так, иногда целуюсь для практики.
И целоваться прекращай, со мной практикуйся. Когда ты скажешь этой мыши, что мы с тобой женимся?
Сразу после защиты, сейчас не могу. Говорю же тебе, что человек я благородный. А Катька одинокая, мне всегда было ее жалко. Если скажу ей сейчас, что бросаю ее, то она не станет и дипломную защищать, останется без образования, пойдет по наклонной от отчаяния. Она в меня влюблена страшно, со школы неравнодушна. С самого первого дня, как я пришел в их класс, она прилипла ко мне и все таскалась за мной хвостиком. Не хочу быть причиной ее неудачной жизни. Потерпи немного, Лара, осталось полтора месяца и я весь твой.
Ты и так весь мой.
В спальне раздались звуки поцелуев, шорохи, голос Ивлева:
Пойдем, я тебя провожу, погуляем немного.
Хлопнула входная дверь и Катя бессильно опустилась на пол в крошечной кладовке.
Когда часа через три Василий вернулся в квартиру, она успела сменить постельное белье и отправить прежнее в стирку, собрала вещи своего друга в спортивную сумку, скопировала его дипломную работу на флэшку и удалила из компьютера все упоминания о ней. Ивлев прошел из прихожей в комнату, наклонился, обнимая ее и целуя в шею.
Давно пришла?
Катя развернулась на стуле и холодно посмотрела на него.
Давно.
Он улыбнулся своей неотразимой фирменной улыбкой:
Ты что, котенок, устала?
Я не котенок и нет, я не устала. Сейчас изучала цены на дипломные работы в Интернете. Получается, от тридцати до ста тысяч. С тебя я возьму по среднему показателю, вот банковские реквизиты, перечислишь на счет пятьдесят тысяч и я отдам тебе флэшку с твоей дипломной работой. В компьютере никаких данных по ней ты не найдешь, я все почистила. В прихожей стоит сумка с твоими вещами, я вроде бы ничего не забыла, но ты можешь проверить. Верни мне ключи от квартиры и уходи.
Выражение глаз Василия Ивлева менялось от недоуменного до злого, он наклонился к Кате и язвительно прошипел:
Вот, значит, как! Смелая стала, моль безродная? С чего бы это, другого дурака нашла, которого не тошнит рядом с тобой?
Катя холодно усмехнулась:
Лучше уходи прямо сейчас, чем больше ты скажешь мне гадостей, тем дороже будет стоить твоя дипломная работа. Этак и на все сто тысяч наговоришь. За меня не беспокойся, не пропаду и не покачусь по наклонной из-за любви к тебе, красивому и благородному.
Лицо Василия дернулось, он стиснул зубы, вынул из кармана куртки связку ключей, бросил ей на колени, развернулся и вышел. Хлопнула дверь, Катя встала и закрыла ее на все запоры, а на следующий день и вовсе поменяла замки на новые.
Деньги Вася перечислил через два дня, защищались они в разное время, поэтому в следующий раз увиделись лишь через три года, совершенно случайно столкнувшись в торговом центре. К тому времени Василий женился на Ларисе, ее отец, какой-то крупный чиновник в областном правительстве, пристроил дочку и зятя туда же, в юридическую службу. За три года Василий немного раздался в плечах и приобрел осанистый, важный вид. Они с Катей лишь на мгновение встретились взглядами и разошлись, словно никогда и не были знакомы. Позднее Катя раза два слышала от своих коллег, что с Ларисой они живут, постоянно изменяя друг другу, но отчего-то не разводятся, хотя детей пока не имеют. Как это ни странно, но ей были совершенно безразличны и эти слухи, и сама встреча с Ивлевым.
Катя три года отработала следователем в районном отделении полиции, потом ее заметил кто-то из Следственного комитета и ее пригласили работать туда. За это время она поступила в тот же университет на вечернее отделение экономического факультета, сразу на третий курс и уже готовила дипломную работу по специальности.
Личной жизни как таковой у нее не было, только работа и учеба. В тот день, когда ей стало известно об истинном отношении к ней Ивлева, она долго сидела перед зеркалом и была вынуждена согласится с тем, что действительно, ее внешность не была яркой и интересной. Она никогда не уделяла себе много внимания, не пользовалась декоративной косметикой, носила одежду скромного покроя и спокойных тонов. И хотя черты ее лица были правильными, а глаза и вовсе насыщенного голубого цвета, для себя она решила, что рассчитывать на большое женское счастье с такой внешностью ей не приходится.
Она не принимала приглашений на свидания, не ходила ни с кем в кафе и рестораны, отныне и навеки подозревая в мужском к ней интересе поиск какой-нибудь выгоды или необходимости.
Вчера днем к ней в кабинет зашел следователь Илья Порошкин, преподнес крупную розу на длинной ножке, мило поболтал ни о чем и пригласил в ресторан, будучи между тем окончательно и бесповоротно женатым на дочери какого-то начальника из прокурорских. Катя отказалась, сетуя на страшную занятость. Сегодня Порошкин снова зашел к ней, опять с розой, принялся о чем-то рассказывать, но Катя совершенно невоспитанно перебила его, прямо спросив о цели таких настойчивых визитов. Порошкин засмеялся, похвалил ее острый ум и деловитость и признался, что хлопочет о местном авторитете Рафике Кургиняне, дело которого о крупном мошенничестве расследовала Катя. Илье хотелось бы убрать из него некоторые документы, заменив их на другие. Катя попросила его выйти и впредь не мешать ей работать, а розы засунуть себе в задницу по самые гланды, не срезая шипов.
Сейчас, шагая с вечерних лекций, она брезгливо вспоминала об этом, на душе было отчего-то горько и беспокойно. По привычке пройдя между оградой детского сада и небольшой автостоянкой, Катя вышла к своему дому. Здесь было безлюдно и лампочка этим вечером почему-то горела лишь под козырьком последнего подъезда. В серой мгле смутно угадывались очертания стен и детской площадки, Катя вздрогнула, когда прямо перед ней выросла мужская фигура. От мужчины пахло пивным перегаром, немытым телом и плохим табаком, голос его был наглым и развязным:
Че, гуляешь по ночам, цыпа? Не бережешь себя, а зря. Ты говорят, еще в целочках ходишь, мы вот ждем тебя с братвой, хотим проверить.
И он мерзко захихикал. Кате показалось, что вечер сразу стал холодным, когда рядом с первой выросли еще четыре мужских фигуры, плохо различаемые в далеком свете фонаря. Один из мужчин шагнул к ней, схватил за плечо, второй рукой больно сжимая грудь. Судя по всему, это ему понравилось. Кто-то из них шепеляво и манерно проговорил:
Тащим к столику ее, пацаны, там разложим и лишим ее девства.
Ага, пять раз! похабно загоготал еще один. Ей показалось, что впереди, метрах в двадцати, за кустами, светится огонек сигареты. Катя изо всех сил ударила стоящего рядом насильника ногой в промежность и двумя пальцами со свежим маникюром резко ткнула в темноту, туда, откуда слышался голос.
Скорчился, взвывая, тот, что стоял рядом, а из темноты раздался громкий вопль:
А-а-а! Бляжья мать, курва! Она мне глаза вырвала!
Катя бросилась в сторону, но блеснула сталь, в боку стало жарко и потекло что-то горячее. Ее развернули и с сиплым хеканьем ударили в живот, там тоже стало больно и горячо. Она упала, чей-то тяжелый ботинок врезался ей в лицо, хрустнул нос, сбилось дыхание от заливающей горло крови, а ее все били в спину, шею, в бок. Через жуткую, невыносимую боль вяло пробилась мысль:
Пусть лучше так, чем то, что они для меня приготовили.
А потом ее не стало.
Глава 1
Катрин, Катрин, очнитесь же, наконец! Что за проклятие на этом зельеварении? Каждый день травмы. Вот когда был профессор Бернс, у него ни разу не случалось такого. А сейчас даже в последний день перед каникулами чуть не убилась девочка.
Катя лежала и слушала беззлобное женское ворчание. Болела голова и слегка подташнивало, она вспомнила профессора Ланселота Бернса, который был магом-универсалом и преподавал сразу три дисциплины у них в Академии, а потом вдруг уволился и исчез. Вспомнила и испугалась. Какая Академия, какой маг Ланселот? И почему у нее болит только голова, ее убивали ножом, пинали ногами в тяжелых ботинках, ее убили!
Она резко открыла глаза и застонала от яркого света.
Ну зачем так быстро открывать глаза? Подожди, девочка, я сейчас закрою окно.
Полная женщина быстро подошла к окну и задернула плотную штору. Катя, следящая за ней через щелочки сомкнутых век, медленно открыла глаза и огляделась. Комната была небольшой, с чистыми белыми стенами, несколькими кроватями, разделенными ширмами, сложенными сейчас. В углу стояли шкаф с какими-то флаконами и коробками, две тумбочки и кресло.
Женщина, прикрывшая окно шторой, вернулась к Кате. Несмотря на полноту, двигалась она легко и быстро, ее карие глаза смотрели ласково и участливо.
Очнулась, голубушка? Ай, как жаль, что ты пострадала! Но ничего, все наладится, правда, голова немного поболит, а так ничего страшного. Полежишь еще или пойдешь в комнату? В академии студентов уже почти нет, все разъехались на каникулы.
Катя вдруг вспомнила классную комнату, как она стояла у котелка с зельем, помешивая его. В это время мимо прошла Линда Ферхоф и как-то нарочито толкнула ее в сторону. Она, Катя, взмахнув руками, нелепо и некрасиво покачнулась и рухнула, упав головой на угол стоящего рядом стола.
Да что это такое? мелькнула испуганная мысль. Какой класс, какая Линда? Меня убили! Убили!
Она простонала, медленно поднялась с кушетки, на которой лежала и проговорила:
Я, пожалуй, пойду к себе, немного полежу.
Женщина радостно захлопотала, помогая ей встать, одернула на ней коричневое платье почти в пол, поправила воротничок.
Иди, милая, полежи, отдохни, а там и делами займешься.
Это было странное состояние полусна и реальности. Катя точно знала, куда ей нужно было идти, но это знание не вызывало никаких эмоций, оно было не ее, чужое. Свои же чувства она пока придерживала, не давая им вырваться на волю, ибо не знала, что с ней делается, где она и как должна поступать дальше.
В комнате она, вместо того, чтобы мучиться мыслями «кто я? где я?», не раздеваясь, без сил упала на кровать и мгновенно уснула. Проснулась от стука в дверь, открыла глаза и не могла сообразить, где находится. Встала, открыла дверь. На пороге стоял парень лет восемнадцати, темноволосый, голубоглазый, с ямочкой на подбородке. Он с удивлением посмотрел на Катю.
Катрин, ты что, спала? А я жду тебя у ворот, сумку с твоими вещами уже увез к нам на квартиру. Собирайся, поехали.
Он по-хозяйски обнял ее за плечи и поцеловал в висок. Катя вдруг вспомнила: она Екатерина Шумская, дочь графа и графини Алексея и Ирины Шумских, погибших три года назад. Из-за отсутствия родственников Императорской волей им с сестрой Наташей, которая была младше нее на десять лет, были назначены опекуны, барон и баронесса Волковы. Ее учеба в Академии была оплачена родителями заранее за все пять лет, а потом еще два года до совершеннолетия она, как и сестра, будет находится под опекой.