Длинный плащ меида окутывал круп породистого вороного Тианского жеребца блестящим от талого снега черным покрывалом, открывая голенища высоких кожаных сапог с острыми серебряными шпорами. Они сверкали бликами, когда холодное солнце выходило из-за туч, рассеивая горный туман на короткие промежутки.
Говорят, командор Рейн родился в этих землях, когда Валлас еще принадлежал Альмиру Дасу Даалу, послышался голос Саяра.
Еретику и приверженцу Саанана, пусть горит в пекле его душа вечно. Меиды разве не бывшие рабы и преступники, которые должны были быть казнены за страшные злодеяния? Как можно им доверять охрану территории Соединенного королевства?
Они воины-смертники, которые в обмен на жизнь и свободу присягнули в верности Велеару и готовы сражаться с любой тварью, способной напасть на наше королевство, мой Дас. Если бы не его люди, нам бы вспороли животы проклятые баорды, Саанан их раздери.
Не ругайся. Откуда только взялись эти вонючие ублюдки здесь, в горах, на торговом пути? Фао передернул плечами, вспоминая, как отряд отбивался от диких озверевших изгнанных, которых предки прозвали баордами.
Голодные времена. Зимой все твари опасны, а мы неплохая добыча. Нам послал меида сам Иллин, которому я молился всю дорогу, иначе вертели бы нас сейчас баорды над костром, а потом скармливали своим тощим псам наше мясо.
Фао поежился, перевел взгляд на командора, чей конь переминался с ноги на ногу у обрыва. Сизые облака окрасились в насыщенный малиновый цвет заката, и всадник походил на изваяние из черного камня.
Не слишком ли он молод для командора?
Слишком жесток и умен, как Саананда, но не так уж и молод. Возраст в наших земляхэто роскошь, доступная лишь тем, кто греет свой зад у камина. Меидысмертники, и их век слишком короткий. Под началом Рейна численность армии увеличилась, а не уменьшилась, как бывало раньше.
Он её снимает вообще?
Что?
Эту жуткую маску. Он ее когда-нибудь снимает?
Никто не видел командора без маски, он жестоко убил каждого, кто пытался это сделать. Рейнопасный воин. Самый кровожадный из всех, кого знали наши земли.
А что с его лицом?
Говорят, оно изрезано красной сталью. От уха до уха. Но это могут быть только слухи, прошептал Саяр.
Я так и думалурод, так же тихо, но с ноткой едкого презрения добавил Дас Ангро.
В ту же секунду меид резко повернулся к высокородному астрелю, и тот вздрогнулвозникло ощущение, что он их слышал: из-под железной маски, скрывающей почти всё его лицо, на Фао смотрели серо-зеленые глаза, холодные, как замерзшее ядовитое озеро за туманными водами. Глаза либо безумца, либо мертвецапустые, и в тоже время наполненные насыщенным мраком. Астрель поежился и отвел взгляд.
Никто из них не мог забыть жуткого зрелища, когда меид вспорол животы налётчикам-людоедам, отрезал им головы, насадил на ветки, воткнутые в снег, а потом танцевал вокруг них странный танец, напоминающий полет коршуна над мертвой добычей, и громко хохотал.
«Он всегда исполняет этот ритуал над поверженным врагом. Танцует и смеется». Так сказал астрелю один из людей командора, когда он в ужасе смотрел на это страшное представление.
Меид повернул коня и поравнялся со спутниками.
Отряд велеарии двигается с югамы будем ожидать здесь. Отсюда до Валласа несколько дней пути. Потом спустимся вниз к мертвой долине и пойдем по прямой к городу.
Ты уверен, что нас там не поджидают ловушки? Не лучше ли обойти эту долину? Мятежники рассыпались по всему Соединенному королевству.
На дороге, которой я вас веду, нет ловушек. Здесь боятся рыскать даже баорды.
Астрель судорожно сглотнул.
Почему? Что не так с этой дорогой?
Говорят, в долине бродят души невинных, убиенных нашим Велеаром во время Великого захвата территорий. Их не похоронили, и тела разлагались под палящим солнцем, пока долина не покрылась вонючим пеплом, зловеще сказал меид, продолжая сверлить Фао взглядом, от которого у того по коже шли мурашки, тысячи мертвых тел: стариков, изнасилованных армией Ода женщин со вспоротыми животами, изуродованных детей и младенцев.
Валлас был полон еретиков, когда наш велеар освободил его от гнета саананских слуг, истребив всю нечисть и плоды её семени во имя Иллина.
Значит, это не души, а сама нечисть бродит по долине, меид усмехнулся, и в полумраке блеснули белоснежные зубы, а у Фао все волоски встали дыбом от этого смеха, как вам больше нравится, Великий Астрель?
Мы разве не можем идти другой дорогой?
А вы суеверны, Дас Ангро? Разве астрели не избранники самого Иллина, призванные спасать мир от нечистой силы?
Фао нахмурилсяпроклятый меид слишком дерзок с высокородным астрелем, но ему придется это проглотить, иначе Фао не встретит Одейю и не доберется в Валлас. Хотя, зачем лгатьон попросту боится этого жуткого психа, от которого веет смертью, но также боится и продолжать дорогу один в сопровождении своих значительно поредевших после схватки с баордами воинов.
Я не суеверен, а ты много болтаешь, солдат.
Меид поднял своего коня на дыбы, и жеребец Фао метнулся в сторону, когда вороной опустил копыта в снег, взметнув белое облако в воздух.
Я вижу огонь, Рейн. Факелы со стороны леса, крикнул один из меидов, похоже, они подают сигнал бедствия. На них напали.
Меид повернулся к мертвенно бледному астрелю.
Кто сопровождает велеарию? Такой же отряд зеленых и необученных дилетантов, как и ваш, астрель?
Все доблестные и благородные воины Королевства на войне, Фао презрительно поджал губы, намекая на то, что меиды не сражаются вместе с Одом Первым за острова.
Ясно.
Командор спешился и повернулся к своим людям, натягивая на голову капюшон и поправляя меч на боку.
Я спущусь к лесу сам. Проверю, что там происходит. Вы оставайтесь здесь, охраняйте астреля. Без моего приказа не двигаться с места.
ГЛАВА 2. РЕЙН
10 лет назад
Аккуратно выложенные круглые камни, выстроились в одинаковые ряды, уходя стройной линией высоко в небо. Я заслонил глаза от слепящего солнца и вглядывался в высокую каменную стену. Смотрел, как над ней кружит коршун. Тот самый, который убил мою добычубурого кролика, и взмыл с ним вверх, а потом разжал когти, и жертва, упав на острые камни, разорвалась на части. Я знал, что птица хочет спуститься и полакомиться убитым кроликом, но именно я ей мешаю это сделать, так как стою у разорванной тушки и внимательно наблюдаю за вором. Мне интересен ход его мыслей, он ведь не собирается отступить, а я не собираюсь отдать ему то, что осталось от его жертвы. Рейн, сын Альмира, никогда не делится тем, что считает своим по праву.
Рейн! Не ходи туда! Нам нельзя здесь находитьсяТак близко к стене! Рейн!
Я даже не обернулся на окрик сестры, разглядывая коршуна, похожего на черную кляксу на фоне малинового неба. Он спикировал вниз и снова взмыл ввысь.
Рейн! Оставь. Не надо. Ты не убьешь его. Только привлечешь к нам внимание Лассарского дозора!
Я усмехнулсямаленькая, наивная Далия не верит, что я подстрелю этого мелкого вора. Ясын Альмира Даала и лучший стрелок во всей округе Черных Валунов. Птица кружила над стеной и не улетала, словно дразнила меня то снижаясь, то набирая высоту. Я натянул тетиву лука и прицелился, каждый мускул превратился в камень, и я на несколько секунд мысленно сам взлетел в небо, словно стал этим коршуном, расправившим крылья и кружащим над своей добычей. МОЕЙ ДОБЫЧЕЙ. Которую он убил, и этим испортил мне охоту. Тетива натянулась, заставляя пальцы онеметь от напряжения, я услышал, как засвистела выпущенная стрела, и увидел, как она взмыла ввысь. Далия вскрикнула, когда сраженный коршун камнем полетел на землю и упал неподалеку от подножия стены. Я бросился к нему, перепрыгивая через острые черные камни. Подошел к несчастной птице, которая конвульсивно вздрагивалаеще живая. Я не чувствовал жалости, только триумф и презрение. Триумфпотому что смог его подстрелить, а презрениепотому что он позволил себя подстрелить. Черные глаза коршуна, казалось, сверлят меня насквозь ненавистью. Я наклонился и выдернул стрелу, торчащую из его груди, глядя, как коршун подергивает лапами, подыхая.