Но русский витязь ее перебил:
Подожди, Аня. «Не спрашивай меня, и мне не придется врать» кажется, так?
И он, шагнув ко мне, протянул руку.
Я пожал руку Руслава, хлопнул по плечу. Повернулся к эльфийке. Та развела руки для обнимашек. Вот блин! Подошел, взял ее кисти в свои, пожал, улыбнулся.
Удачи, ребята, может, еще пересечемся когда.
Развернулся и пошел в противоположном направлении.
Как только поворот дороги скрыл меня от попутчиков, я скинул плащ и сапоги и убрал в мешок, перекочевавший на живот. Ветра по утреннему времени не было, макушки деревьев не шевелились. Секундадругая пробежать по «чеклисту», и разбег. На четвертом шаге высоко подпрыгиваю и тут же развожу крылья в стороны. Прыжок у меня прокачан на загляденьетри метра в высоту, в реале такой старт невозможен. Взмахдругой, и я выше макушек. Съежившийся горизонт внезапно распрямляется высвобожденной пружиной. Я лечу! Закладываю вираж и низконизко над деревьями, почти задевая кончиками крыльев вершины, направляюсь на юговосток. Мне на юг, но надо немного уйти от дороги, чтоб не попасться на глаза ребятам.
Через пять минут начал потихоньку набирать высоту. Еще через десять показался берег огромного озера. Лес неожиданно, как будто ножом обрезанный, закончился, потянулись бесконечные поля. Постепенно я набрал почти тысячу метров, но изза раннего утра ждать потоков было бессмысленнонет еще прогрева, хоть это наладили. Когда я появился на тесте, термичка работала чуть ли не ночью. Тем не менее прошло полчаса с момента старта, шкалы выносливости половинанадо экономить силы. Я раскинул крылья, придал им форму, с которой моя аэродинамика была максимальной, по возможности поджал все, что могло тормозить, выступая, и неспешно заскользил над цветущими полями. На небе пока ни облачка, воздух прозрачен, видимость, как говорится, миллион на миллион.
В отсутствие восходящих потоков постепенно снизился. Когда оставалось метров стосто пятьдесят, высмотрел небольшой перелесок, тянущийся вдоль ручья, и мягко приземлился рядом. Можно подождать, пока солнце поднимется выше и «включится» прогрев, а тем временем восстановить силы. Я достал остатки сыра. Может, комуто покажется, что я поступил некрасиво, не поделившись с попутчиками, но это необходимостьмне нужнее. Еще оставалась драконятина, но какаято подспудная мысль заставляла ее приберечь. Не знаю, что на меня нашло: мясо жареное, его, наверное, не продать. Однако я помнил, с каким выражением смотрел на меня тот админ, когда я жарил на углях сердце дракона.
Спустя час, когда выносливость заполнилась полностью и солнце, наконец, раскочегарилось, я заметил на небе клочок белой ватыпервое, еще несмелое кучевое облачко. Понаблюдал за ним несколько минут. Только появившись, оно, клубясь, увеличивалось в размерах и медленно уплывало от меня как раз на юг. Верхушки деревьев к этому моменту уже ощутимо покачивались, появился шум в ветвяхдождался. Пока готовился к старту, на небе появилось еще несколько белых комочков. Стартую.
Энергичными махами набрал высоту. Глаз зацепился за большой нагретый солнцем валун, к тому же лежащий на вершине небольшого холмика. Вот онтриггер. С него точно должно чтото пыхать. И действительно, прямо над самим валуном втыкаюсь в энергичный «плюс». Выключаю махи, поток узкий и сильный: чтобы не вывалиться, встаю в крутую спираль, заваливая крен под сорок пять градусов. Несмотря на это, меня как на скоростном лифте выносит наверх. Поток постепенно расширяетсяпо всей видимости, в него вливаются, как ручейки, другие, более слабые. А вот уже и подошва облака. Поутру оно еще довольно низко, на взгляд тысячи полторы, может, меньше. В облаке мне делать нечего, тем более что я здесь не просто так, а на пути в Коровий холл. Город предложили попутчики, и я не видел причины менять пункт назначения. Пока отдыхал, глянулкрупный город восточного побережья, столица префектуры. Вокруг самого города много полей, основа процветанияскотоводство. Игроков много, но не так, как в центральных провинциях. Развитая торговля. То, что нужно. Бросаю поток и встаю на переход.
А внизу проплывали поля, прорезанные ручьями, перечеркнутые дорогами, разбавленные перелесками. Попадались небольшие хуторки в несколько построек. Вон крестьянин работает у себя в поле, вон по дороге пылит какойто обоз, а вон там раскинулось огромное зеркало игрового Байкаланастолько большое, что даже с высоты полутора километров нельзя рассмотреть противоположного берега.
Господи, как же хорошо летать! Это самое лучшее чувство в мире. Эх, помню, раньше: достанет всё на работехоть волком вой, всё, тупик, край! Дальше только или в синьку срываться, или «мочить козлов». Возьмешь недельку за свой счет, смотаешься куданибудьхоть в Крым, хоть на Кавказ, а то и в Европу. Налетаешься от души, и всёты новый человек. И все твои проблемы такая мелочь по сравнению с полетом! Так и здесьтолько ты, небо и ветер, солнце над головой. И гдето далеко внизу земля с мелкими человечками, которые суетятся, «качаются», бьют ничего не сделавших им монстров, пытаются выжать деньжат, купить себе меч подлиннее или шмотку покрасивше. Всё тлен и мусор, всё преходяще. Только здесь, наверху, есть то, что вечно: солнце, ветер, облака. И еще горы, которые стояли миллионы лет до нас и простоят еще столько же.
Триггеробъект на земле, который стимулирует отрыв теплого воздуха от поверхности. Часто нагревшийся воздух в виде пузыря не имеет достаточно силы, чтоб оторваться. Такой пузырь может перемещаться по земле под воздействием ветра. Для понимания землю проще всего представить в виде потолка, а пузыри нагретого воздухаконденсатом. Капли, не набрав достаточно массы, могут перекатываться по потолку, пока не наткнутся на какойнибудь выступ, где накопятся и оторвутся. Триггером выступает складка местностинапример холм или край леса. Еще лучше, если объект дополнительно нагрет сильнее окружающей земли
статья из «Wiki для Икаров». Автор Феникс Чернокрылый.
Глава 14. ПХД в Коровьем холле
Через пару часов я оказался в окрестностях города. Сначала внизу все чаще стали попадаться обрабатываемые поля с вкраплениями хуторов и выселокпредместья любого крупного города. Потом, когда на горизонте, наконец, замаячил сам город, я предпочел приземлиться: судя по карте, он был весьма крупный, а значит, со стражей у него было всё в порядкемногочисленная и умелая. И еще у них наверняка налажено наблюдение за воздухом, найдутся скорее всего и подзорные трубы. Поэтому, чтоб избежать ненужной популярности, не будем играть в Матиаса Руста и приземляться на главную площадь. Я войду как скромный путник, хорошо бы в составе какогонибудь обоза.
Сказаносделано. Спустя полчаса я входил в город, на самом деле расположенный на двух высоких холмах и, так сказать, господствующий над окрестностями, в компании местного крестьянина и двух его сыновей, везущих в город на продажу коекакие дары полей на паре повозок. И хотя время было неподходящеедо осени и сбора урожая еще не меньше месяца, но это игра, а не жизнь: здесь никто не будет ждать год, чтоб подкинуть тебе квестовый персонаж.
Я не ошибся, и у крестьянина действительно нашлось для меня заданиеотнести весточку одному из братьев, что лет тридцать как уехал на юговосток, к океану, и стал рыбаком. Судя по всему, жил родственник чуть южнее Рассветного Утеса, как раз одно из мест, которые я хотел бы посетить. Крестьянин оказался словоохотливым: вскоре я узнал о ценах на зерно и люцерну, об урожайности яровых в этом году и о том, что соседка Михана (так звали крестьянина) явная ведьма и по ночам летает на метле над полями. Крестьянин видел это своими глазами, вот только староста их села никак не хотел реагировать на свидетельские показания самого Михана и его свояка, утверждая, что все это им примерещилось после третьего кувшина. А чему там мерещиться: вино было молодое, кувшинчики малюсенькие, и на двух здоровых мужиков не могло подействовать так, чтоб начала мерещиться всякая чертовщина. Но главное, я выяснил, где в городе живет травница Нарина, котораявот удача! оказалась родом из того же села, что и Михан. И что сам Михан в молодости поглядывал на свою односельчанку, но потом к ней посватался десятник городской стражи и Нарина укатила в город. Судя по тому, что самому крестьянину было на вид под шестьдесят, травница должна была оказаться классической бабкой.