Интересно, к кому он обратится теперь, когда рассудительные джентльмены уже ничем не могут помочь?
Ждать пришлось недолго. Сначала Уокер подозвал лакея, приказав тому убрать со стола, потом коротко кивнул в сторону. Совсем рядом распались чары невидимости, и явилась женщина ослепительной красоты. Я негромко выругался. Надо же до такой степени расслабиться: мне и в голову не пришло, что нас могут запросто подслушивать. Раньше я таких ошибок не делал. Старею, не иначе… Красавица оказалась знакомой, но я почему-то совсем не обрадовался.
Заноза — свободный художник, тайных дел мастер. Жестокая, смертельно опасная, соблазнительная и лишённая каких-либо принципов — провокатор божьей милостью. Она расточала улыбки направо и налево и принимала элегантные позы, давая всем возможность любоваться своей красотой. Члены клуба любовались благоразумно и в меру — кроме тех, кто старательно отводил глаза. Убийственные формы, будто с карикатур Билла Уорда, были втиснуты в чёрное шёлковое платье; образ дополняли белые перчатки до локтей, чулки-паутинки и сигарета в длинном чёрном мундштуке. Чёрные как смоль волосы эффектно оттеняли тонкое лицо и дерзкую улыбку; тёмные глаза были достаточно глубоки, чтобы утонуть в них. И дело тут не только в красоте: она прирождённая хищница, оттого и неотразима. Агрессивная сексуальность — оружие, которое всегда при ней. Не единственное, впрочем: Заноза не расстаётся с двумя пистолетами и неустановленным количеством ножей. Где она их прячет, никому пока установить не удалось.
Я уже сказал, что мы знакомы. Немного — как корабли, встретившиеся в ночном океане. Особой приязни мы друг к другу не испытывали, но работать вместе случалось. Когда больше никто не мог справиться с делом.
Уокер пригласил её к столу. Лакей немедленно подвинул Занозе стул. Она приняла услугу как должное, но не поленилась улыбнуться. Лакей только что хвостом не завилял.
— Меню не нужно, — обратился Уокер к лакею. — Леди не собирается обедать.
Заноза надула губки:
— Не стану здесь есть, даже если мне заплатят. У меня свои правила.
Уокер жестом отпустил официанта. Тот удалился неохотно. Я вывернул шею, прислушиваясь. К Занозе я отношусь с большой опаской, даже когда считается, что она на моей стороне. Жюльен не переставал жевать и тихо веселился, глядя на меня. Как главный редактор единственной на Тёмной Стороне ежедневной газеты, он не сомневался, что рано или поздно получит свою историю.
Надо сказать, Уокер меня удивил. Нанять Занозу — чересчур грубое решение для него. А девушка совершенно неразборчива: возьмётся за любую работу, от шпионажа до ликвидации, лишь бы платили. Выступать на стороне Добра или Зла — ей воистину безразлично. Деньги не пахнут, охотно объяснит она любому желающему. Ни добродетелями, ни пороками, ни этическими установками Заноза себя не обременяла, оставаясь особой столь же жизнерадостной, сколь и аморальной. Ей уже случалось сотрудничать с властями — когда тем не хотелось пачкать собственные руки. (На них Заноза трудилась благотворительно, а власти расплачивались тем, что закрывали глаза на её особо дерзкие художества.)
— Надеюсь, ты не собираешься использовать меня как «сладкую ловушку». Это скучно, дорогой. Слишком просто, они сами так и лезут. Вот если какая-то особенная кража, или захватывающее приключение, или даже лёгкое кровопролитие в традиционном вкусе — рада стараться.
— Или небольшой, в пределах приличий, шантаж.
Заноза взмахнула длинными ресницами:
— Девушке надо на что-то жить. C долгосрочными инвестициями мне не везёт. А стоит объявить о своём намерении сесть наконец за мемуары — тут же начинают идти чеки. Ты удивишься, дорогой, как их бывает много.