Весь вечер она просидела с каменным лицом рядом с Фердинандом за столом, уставленным самыми изысканными блюдами. Гостей развлекал небольшой ансамбль музыкантов, неназойливо игравший чувственные илирийские мелодии. Вино было прекрасным, летний вечер просто замечательным, но настроение у Елены было отвратительное. Настроение Фердинанда наоборот, было прекрасным. Он много и громко смеялся, шутил, рассказывая двусмысленные анекдоты свои гостям. Те тоже не оставались в долгу. Скоро выпитое вино еще больше разгорячило компанию. Разговоры и смех стали громче, шутки фривольнее. Музыканты соответственно добавили мажорности в свое исполнение.
Елене вдруг стало настолько противно все: и смеющиеся, непрестанно что-то жующие рожи напротив, и самодовольная физиономия хозяина, и показавшаяся чрезвычайно пошлой музыка, что она под предлогом «попудрить носик» вышла из-за стола, прошла по палубе на корму шхуны, подальше от ставшей невыносимой компании. Там она остановилась и глубоко вдохнула вечерний воздух.
На небо уже высыпали звезды, но пристань была хорошо освещена фонарями. Рядом со шхуной, почти вплотную к ней, стояла красивая яхта. Какой-то матрос на ней в одиночестве пощипывал струны гитары, мурлыча под нос незнакомую печальную мелодию. Елена невольно заслушалась музыкой, но матрос играл тихо, просто для себя, и ей было плохо слышно. Когда он остановился, Елена негромко кликнула:
Эй, парень! Сыграй, пожалуйста, еще. Погромче.
Милая девушка, вам понравилась песня? голос матроса был с чуть заметным приятным ольвийским акцентом. Лица его не было видно оно скрывалось в тени. Елена же была хорошо видна на высокой корме шхуны, освещенная кормовыми фонарями.
Да, очень! Только слишком тихо. Спой, пожалуйста, еще, погромче, еще раз попросила она.
Для такой красавицы, милая девушка, я готов петь хоть всю ночь! по его тону чувствовалось, что он улыбается. Он взял несколько аккордов и уже для Елены запел свою песню:
Уходим мы за море, Сьюзен.
Померкли вдали берега,
На море, на бедную землю
Ложится прощальная мгла.
И гаснет маяк вдалеке,
Не успев разгореться.
И чайки не кричат.
И поник и затих твой крик.
Только звук твоих шагов
Слышу я везде и всюду.
Сью! Лишь звук твоих шагов
Слышу я и зову тебя,
Зову у дальних островов.
Красивая музыка, красивые слова, красивый чистый голос певца. Елена заслушалась, унеслась куда-то далеко-далеко, к тем дальним берегам, о которых пелось в песне. Подальше от Фердинанда и от его становившихся невыносимыми ухаживаний.
Она не слышала, как сзади к ней подошел Фердинанд. Он бесцеремонно схватил ее за руку и рывком повернул к себе. Он был уже сильно пьян, от него пахло вином и дорогими сигарами.
Елена, крошка. Вот ты где! Я тебя ищу по всей шхуне. Нехорошо отделяться от общей компании, голос его был спокоен, однако в нем сквозила сдерживаемая злоба, а в глазах был какой-то недобрый блеск.
Переход от того душевного состояния, в которое успела погрузиться Елена, к реальности, представшей в образе Фердинанда, был столь резким, что она не сумела спрятать неприязнь и брезгливость за любезной улыбкой. И это заметил Фердинанд. Через мгновение Елена справилась с собой и выдавила-таки из себя улыбку:
Я просто вышла на свежий воздух подышать. Вообще-то я ужасно устала. Распорядитесь отвезти меня домой.
Сказав это, она отвела взгляд в сторону. Фердинанд взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе:
Тебе не нравится наше общество. Ты предпочитаешь общество грязной матросни.
Он выразительно посмотрел в сторону соседней яхты, где все еще находился матрос, певший песню для Елены и ставший невольным свидетелем их разговора. Матрос отставил гитару в сторону и стоял в нерешительности. Ему явно не нравилась эта сцена, но он не знал пока, как реагировать.
Елена оттолкнула руку Фердинанда, державшую ее за подбородок:
Вы хам, сударь! Пустите меня!
Елена сделала шаг в сторону, собираясь обойти Фердинанда и покинуть шхуну. Но Фердинанд резко остановил ее, рывком повернул к себе и ударил по лицу. Елена отшатнулась к самому борту.
Эта пощечина, которую нанес Елене Фердинанд, вывела матроса из состояния нерешительности. Два судна стояли почти вплотную друг к другу. Матрос прыгнул с яхты на шхуну, уцепился за фальшборт, подтянулся и через пару секунд был уже на палубе шхуны, между Еленой и Фердинандом, который медленно и угрожающе приближался к ней.
Сударь, вы не очень-то любезны с дамой! с этими словами матрос нанес прямой удар правой в челюсть Фердинанда. Тот не ожидал такого поворота дел, не сумел уклониться и отлетел в сторону. Встряхнув головой и придя в себя, он выхватил из ножен кортик. Оскал зловещей улыбки исказил его лицо. Он стал медленно подходить к матросу.
Но матрос оказался не робкого десятка и отреагировал почти мгновенно. Выхватив из-за пояса свой нож, он встал в позу готовности к серьезной драке. Фердинанд остановился и крикнул своим:
Эй, вахтенный, быстро все ко мне на корму! Тут есть непрошеный гость.
Послышался топот бегущих ног.
Елена, стоявшая за спиной матроса, взяла его за руку и потянула за собой к левому борту шхуны:
Надо сматываться отсюда. Сейчас их тут будет с десяток ты ничего не сможешь сделать. Прыгай за мной. Плывем к разбитой барже. Встретимся там.
Последние слова были сказаны так, чтобы их услышал только матрос. Он медленно, как бы нехотя, отступал за ней. Елена забралась на борт и в своем прекрасном вечернем платье прыгнула в море. Мгновением позже за ней прыгнул матрос. Вслед им неслись проклятия Фердинанда и крики подбежавших его людей.
Когда Эдвин вынырнул, а он плыл под водой как можно дольше, чтобы показаться на поверхности подальше от шхуны, он не обнаружил девушки, вслед за которой он прыгнул со шхуны. «Черт, где же она?» Он уже начал всерьез беспокоиться, когда почти бесшумно ее голова показалась над водой далеко впереди него. Ему ничего не оставалось, как плыть за ней, удивляясь тому, как эта девушка легко обставила его, хорошего пловца и ныряльщика. Ему так и не удалось догнать ее, пока они не доплыли до полузатопленной баржи, стоявшей в глухом углу порта. Там она дождалась его, и по наклонной палубе они выбрались из воды на баржу, а с нее на берег.
Погони они не обнаружили Фердинанд прекрасно понимал, что в воде угнаться за Еленой невозможно, а шлюпки наготове у него не было.
Эдвин и Елена, совершенно мокрые, в прилипшей к телу одежде, представляли из себя довольно комичное зрелище. Немного отдышавшись, они посмотрели на себя и расхохотались.
Не смотрите на меня я в этом мокром платье как голая! все еще смеясь, сказала Елена. И действительно, ее намокшее вечернее платье, еще недавно бывшее легким и воздушным, теперь стало совершенно прозрачным и практически ничего не скрывало.
А я, по-моему, похож на мокрого кота, которого за шкирку вытащили из воды!
Первый, слегка нервический смех прошел, они успокоились, но продолжали улыбаться, глядя друг на друга. Было видно, что это доставляет удовольствие обоим.
Ну что, мой спаситель, давайте знакомиться. Елена, глядя прямо в глаза матросу, представилась Елена и протянула ему руку.
Это еще надо разобраться, кто кого спас. Эдвин, ответил Эдвин таким же открытым взглядом. Нам где-то надо обсохнуть и отогреться вы, наверное, замерзли, Елена, как бы пробуя звучание ее имени, произнес Эдвин.
Эдвин, произнесла она его имя, тоже словно пробуя его на вкус. Потом продолжила:
А пойдемте к нам, мы живем здесь, совсем недалеко от порта. Я познакомлю вас со своей сестрой, напою горячим чаем с ромом мы быстро согреемся. Да и Фердинанд не посмеет вломиться к нам в дом.
Принц Эдвин часто вспоминал это их первое знакомство. С тех пор они стали встречаться, хотя и не так часто, как хотелось бы им обоим. И с каждой встречей их влечение друг к другу усиливалось, чувство росло и крепло. Принц не решался открыть Елене свое истинное положение и по-прежнему играл роль простого матроса. Но она быстро заподозрила, что Эдвин не так прост: уж слишком его манеры отличались от манер настоящих матросов, да и отношение членов команды его яхты к нему было другим. Этого нельзя было скрыть, хотя и принц старался держаться как можно проще, и команда яхты пыталась относиться к нему как к обычному члену экипажа.